Алексей Кузьмин - Солнце и Снег

- Непременно. Ты ничего мужик.

- Прощай, Акико. Я рад за тебя.

Николай и Акико остались одни. Николай сел, измучено помотал головой.

- Все, устал. Что дальше?

Акико подошла, еще раз осмотрела повязки:

- Где тут ближайшая больница?

Сунь Цзинь примчался прямо в тренировочный зал, где полным ходом шла тренировка.

- Шен! Книга у Ешинаки, он приходил к нам, мы вместе пили чай у Ян Гуйсян!

- Ешинака был у Ян Гуйсян? - Ли был поражен. - Что он хотел?

- Он сказал, что хочет уехать в Китай лет на пять. Обещал прислать книгу, изданую в Японии.

- Он вроде рисует комиксы?

- Последний его комикс о истории трактата “Чистой энергии”!

- Предлагаю обсудить это с моими русскими друзьями, - сказал Ли Шен.

На квартире Игоря Синицина вновь собралось очень представительное общество. Любители ушу слушали Александра Фионина. Саша рассказывал извесные ему факты об истории древнего трактата.

- Какие будут мнения? - Николай Николаевич Белкин как всегда, выполнял роль председателя собрания.

- Чтобы прекратить всю эту ерунду, следует деактуализировать проблему! - изрек молодой человек с типичной армейской стрижкой.

- Что? - не понял Николай Николаевич.

- Да ничего. Книгу надо издать.

- Разумная мысль! - похвалил Николай Николаевич.

Человек, подавший разумную мысль, считался в обществе ушуистов большим интеллектуалом. Он действительно был офицером Российской армии, великолепно разбирался в компьютерах, любил программирование. Его имя было Геннадий, но многие знали только его “системное имя”. Оно лучше запоминалось, звучало выразительней, и главное, великолепно подходило молодому майору ракетных войск стратегического назначения. Его второе имя было Гэндальф.

Именно под этим именем он был известен среди компьютерных хакеров. Если нужно было получить какую-либо информацию, или расколоть защищенную программу, то лучшего специалиста чем Гэндальф, было трудно найти.

Кстати, друг Ли, все ли ты уже рассказал? - фамильярно обращается он к Ли Шену.

- В самом деле! - Сунь Цзинь значительно смотрит на своего земляка.

- Ну ладно. Мне самому это надоело.

Ли снимает с шеи шнур и показывает присутствующим нефритовый диск.

- Для чего это? - интересуется любознательный Кузяев.

- С точки зрения информатики, любой диск, будучи … - Гэндальф берет его в руки, - Какой холодный!

- Это нефрит. Он вызывает ощущение прохлады, - поясняет Сунь.

Гэндальф морщит лоб, хмурит брови.

- С точки зрения термодинамики…

Диск прошел по кругу и вернулся к Ли. Тот быстро вновь повесил его себе на шею.

Ван Шен и Саламандра шли по залитой солнцем Москве. Февраль радовал погожими деньками. Саламандра предложила прогуляться по Красной площади. Ван согласился. Они прошли мимо собора Василия Блаженного, поднялись на Большой Москворецкий мост.

- Как тебе Москва? - поинтересовалась Саламандра.

Ван не спешил с ответом. Он никак не мог четко перевести на русский язык свои ощущения.

- Хороший Фэн Шуй?

- Сложно сказать, - уклончиво отвечал Ван.

- Место не нравится?

Место для города было выбрано крайне удачно, для Вана это было абсолютно очевидно. Город стоял в самом центре Русской земли-матери. Ван ясно ощущал силу, исходившую из этой земли. Он посмотрел на Кремль так, как учил его второй учитель Тун Чжао, и поразился.

Из самой глубины земли к небу бил яркий, как пламя, поток энергии. Проходя через кристаллы соборов, он превращался в сияющие столбы света, соединяющие небо и землю. Сияющее пламя гудело и вибрировало. Такого богатства энергии Ван не видел уже давно, с тех пор, как покинул горы Лунмэньшань.

Энергия, бившая в небо под стенами Кремля, и зданиями, стоящими вне кремлевской стены, не уходила в бескрайнее небо. Она расплескивалась по поверхности земли, отражалась от каменных стен, поглощалась рекой и кищащими вокруг людьми. Эта энергия была хаотична, неорганизована, она возбуждала и тревожила.

Ван представил, как видет это Саламандра. Он попробовал объяснить ей свои ощущения.

- Место очень хорошее. Но дело в другом. Посмотри на те соборы. На что похоже?

Саламандра задумалась, глядя на белые храмы, стоящие вокруг растущего к небу Ивана Великого.

- Ну, как бы из земли растет кристалл.

- Верно, - отметил Ван. - Четкие грани, яркий цвет, иллюзия прозрачности. Кристалл - это очень важно. Кристалл - это символ чистоты и здоровой энергии. В этом стиле и вот это, - он указал на громаду гостинницы “Россия”, - и дворец съездов.

- Они тоже похожи на кристаллы! - согласилась Саламандра.

Ван показал рукой на стены Кремля:

- Быстро скажи, что напоминает?

Саламандра смотрела, затем внезапно потемнела лицом:

- Не может быть!

- Может!

Саламандра явственно видела, что грязно-красный цвет стен и башен Кремля напоминает тело, с которого содрали кожу.

Этот цвет резко дисгармонировал с белизной соборов и золотом куполов. Саламандра поразилась, как она раньше не замечала этого.

- Раньше Кремль был белым, так и говорили “Москва Белокаменная!”

- Потом штукатурку соскоблили, остался голый кирпич, - Ван приблизительно представлял, когда и почему это произошло.

- Ты как думаешь, Ван, когда Кремль снова будет белым?

- А ты закрой глаза.

Саламандра закрыла глаза и представила себе белые стены и башни, золото крестов и двуглавых орлов, синее небо над безумно красивым, чистым и белым городом.

Она открыла глаза. Действительность не радовала.

- Я думаю, что скоро. Время к этому идет, - предположил Ван.

- Пойдем, еще погуляем, - предложила Саламандра, и потащила Вана на Арбат. Они сели в троллейбус, делающий медленный круг вокруг самого центра города. Старенький тихоход докатил их прямехонько к гостинице “Прага”. Они вышли, увлеченные беседой. Ван рассказывал ей о своей жизни у Туна Чжао.

Они перекусили в маленьком кафе и не спеша шли по Старому Арбату.

- И что было потом? - спросила Саламандра.

- Я выпил вина, Тун Чжао очень любезно говорил со мной, я захмелел. Дядюшка Ян довез нас до дома, я пошел спать.

Ван стал говорить медленнее, он начал волноваться, и ему было трудно подобрать слова.

- Не волнуйся, когда-нибудь надо поделиться с друзьями тем, что у тебя на душе!

- Ли Мэй пришла ко мне в эту ночь.

- И что здесь плохого?

- Она пришла меня предупредить. Она сказала, что Тун еще не решил, за кого он ее отдаст!

- Ах вот как! Но ведь вы любили друг друга.

- Оказывается, кроме меня на руку Ли Мэй претендовало еще около десяти человек, включая даже дядюшку Яна, а ему было за пятдесят! Мне предстояло испытание, проверка. Ли Мэй предупредила меня, чтобы я не оплошал. От этого зависело наше с ней счастье.

- И что это было за испытание?