Барри Хайнс - Пустельга для отрока. Взгляды и улыбки

В раздевалку Билли пришел умытый и сияющий — ни дать ни взять пай-мальчик, явившийся к завтраку в приморском отеле во время летних каникул. Его одноклассники уже заполнили все проходы между рядами вешалок, и развешенная одежда поделила раздевалку на длинные коридоры. Мистер Саджент медленно прохаживался у дальней стенки, поглядывая вдоль этих коридоров и пересчитывая мальчиков. На нем был фиолетовый тренировочный костюм. На груди были нашиты матерчатые ромбики с гербами спортивных клубов и спортивными символами, а посредине красовался белый спортсмен с олимпийским факелом. На ногах у мистера Саджента были новые футбольные носки, аккуратно завернутые; футбольные бутсы были тоже новые — черные, начищенные до блеска. Они походили на бомбы, что держат в руках убийцы из комиксов. Шнурки на бутсах были отстираны добела и завязаны совершенно одинаково: оборот вокруг ступни, потом вокруг лодыжки, и наконец — аккуратный бантик сзади под ушком.

Мистер Саджент закончил подсчет и, прокатив мяч по подоконнику, поймал его на руку. Кожа мяча была густо пропитана жиром и туго стянута новой оранжевой шнуровкой — точно хирургическими стежками. Саджент подбросил мяч, поймал его на кончики пальцев и повернулся к Билли.

— Опять сачкуем, Каспер?

— Нет, сэр. Меня мистер Фартинг задержал, он захотел со мной побеседовать.

— Не сомневаюсь в том, что это была для него весьма вдохновляющая беседа, так ведь?

— А что это значит, сэр?

— Беседа, она и есть беседа, что же еще, приятель?

— Нет, сэр, вот это слово — вдохля… вдовнохля…

— Вдохновляющая, болван, в-д-о-х-н-о-в-л-я-ю-щ-а-я, вдохновляющая!

— Понятно, сэр.

— А раз так, иди, приятель, переодевайся, ты и без того черт знает на сколько опоздал.

Он оттянул эластичную манжету и повернул руку так, чтоб взглянуть на часы, надетые циферблатом вниз.

— Некоторым людям хотелось бы поскорее начать игру, хоть это тебе и не по вкусу.

— У меня нет спортивной формы, сэр.

Мистер Саджент отступил на шаг и, презрительно вздернув верхнюю губу, смерил мальчика медленным взглядом.

— Как ты мне надоел, Каспер!

Это «надоел» прорвалось сквозь гул голосов, который сразу стих, потому что все повернулись к Билли и мистеру Садженту.

— Каждый раз одна и та же история: «Простите, сэр, у меня нет формы».

Мальчишки захихикали, услышав, как мистер Саджент передразнивает жалобно скулящий голосок школьника.

— И так каждый урок — все четыре года! За четыре года ты не удосужился добыть себе форму, ты сачковал, ты побирался, ты одалживал ее у кого-то, ты…

Багровое лицо Саджента покраснело еще больше и пылало, как красный шар, и все-таки ему не удалось выпалить все единым духом, он остановился, чтобы перевести дыхание.

— …выпрашивал…

Шар лопнул, и последнее слово вышло невнятным.

— Почему у других есть форма, а у тебя никогда нет?

— Не знаю, сэр. Мать мне не покупает. Она говорит, незачем деньги зря тратить, тем более сейчас, когда я ухожу.

— Но ведь прошедшие четыре года ты не собирался уходить из школы?

— Нет, сэр.

— Ты давно мог бы из своих карманных денег купить форму, верно?

— Мне не нравится футбол, сэр.

— Какое это имеет значение?

— Не знаю, сэр. И потом все равно денег не хватило бы…

— Найди-ка ты себе работу. Я уж и не знаю, что…

— Уже нашел, сэр.

— Тем более! Тебе ведь там платят?

— Да, сэр. Но эти деньги я должен отдавать маме. Я ведь ей еще за мои штрафы выплачиваю, каждую неделю.

Мистер Саджент стукнул Билли мячом по голове, и тот втянул голову в плечи.

— Не надо было нарываться на неприятности, приятель, тогда бы тебе не пришлось…

— А я и не нарывался, сэр, я давно уже…

— Ладно, заткнись, парень. А то у меня прямо ум за разум заходит. Если ты не заткнешься…

Он дважды стукнул Билли мячом, держа мяч обеими руками, точно это был булыжник, которым он собирался прикончить мальчишку. Мальчики смеялись, прячась за спины друг друга, или прижимали к губам палец, сдерживая смех. Когда мистер Саджент юркнул в свою отдельную раздевалку, мальчики захохотали уже не таясь, однако тут же и смолкли, потому что учитель вернулся, размахивая широченными синими трусами.

— Держи, Каспер! Надевай!

Он швырнул трусы через всю комнату, Билли поймал их на лету и стал разглядывать так внимательно, как будто выбирал покупку. Класс стонал от хохота. Билли свободно мог бы сшить себе из этих трусов два тренировочных костюма и пальто.

— Они велики мне, сэр.

Класс снова разразился хохотом, и даже сам Билли не удержался от улыбки. Однако мистера Саджента это нисколько не забавляло.

— Что ты там обсуждаешь, приятель? Налезут они на тебя или нет?

— Да, сэр.

— Я думаю, подойдут! А теперь переодевайся, и быстро!

Билли нашел свободный крючок, повесил на него свою куртку и почти сразу оказался между рядами школьников, которые выстроились в проходах между вешалками. Билли сел на длинную скамью, прикрывавшую стояки для обуви, и начал стягивать джинсы, не сняв кеды. Мистер Саджент, разорвав шеренгу мальчиков, навис над ним.

— Подштанники и жилетку тоже снимать будешь?

— Я не ношу их, сэр.

Когда Билли стал вешать на крючок брюки, рубаха у него задралась, обнажив ягодицы, тощенькие и гладкие, точно два бильярдных шара. Продев ноги в трусы, Билли натянул их до пояса. Они доставали ему едва ли не до щиколоток. Он подтянул резинку трусов до подбородка, и только тогда показались на свет его коленки. Мальчишки, стоявшие поблизости, показывали на него пальцем, орали и хохотали, а те, что еще не кончили переодеваться, сбежались поглядеть, что происходит. Они вскакивали на скамейки и раздвигали одежду на вешалках, чтобы лучше видеть. В центре всей этой суматохи Билли, как отважный маленький клоун, пытался кое-как приспособить на себе огромные трусы Саджента, а рядом с ним стоял сам Саджент и глядел на Билли так, будто это была его вина, что он слишком мал для таких трусов.

— Закатай их сверху и не строй из себя дурака. Ты слишком глуп, чтобы смешить людей, Каспер.

Впрочем, никто не разделял этого мнения. По мере того как он закатывал трусы снизу, они укорачивались, а вокруг пояса образовалась рыхлая синяя шина.

— Хватит. А теперь все дуйте отсюда.

Мистер Саджент распахнул дверь раздевалки и повел их по коридору к дверям, выходящим во двор. Несколько мальчишек дождались, пока уйдет мистер Саджент, и, разбежавшись, повисли на двери, медленно вращаясь, она провезла их вперед, а потом доставила обратно. Кое у кого на бутсах были каучуковые шины, оставлявшие на плитках длинные черные полосы. Пластиковые и кожаные шипы, подбитые гвоздями, царапали пол, оставляя глубокие отметины на виниловых плитках. Когда мальчики вышли во двор, шарканье резиновых шипов по бетонному полу стало доноситься глухо, еще тише было шуршание пластиковых шипов, зато в шорохе кожаных шипов слышался металлический звук — от гвоздей.