Барри Хайнс - Пустельга для отрока. Взгляды и улыбки

— А твоей матери, говорят, она очень даже нравится.

Мальчишки захихикали, подталкивая друг друга локтями. Но Билли снова повернулся к ним спиной.

— Я слышал, у тебя папочек побольше, чем у любого пацана в городе.

Раздался взрыв хохота, Билли резко повернулся, будто его за плечо дернули.

— Да заткнись ты! Слышишь? Заткни свою пасть!

— А ну-ка подойди и заткни.

— Ты только к тем, кто меньше тебя, можешь приставать. А если парень твоего роста, сразу дрейфишь.

— Это кто же дрейфит-то?

— Ты! Нашему Джаду небось побоялся бы сказать то, что мне сказал. Он бы тебя на месте пристукнул.

— Да не боюсь я его!

— Если б он тут был, небось забоялся.

— Да мне плевать на твоего Джада. Кто он такой?

— А ты-то сам кто? Да Джад — первый драчун у нас в округе, вот кто.

— Кто тебе сказал? Спорим, я знаю кой-кого, кто может ему навешать.

— Кто же это?.. Отец твой, что ли?

Раздался смех, и компания за спиной Макдауэла стала редеть.

Макдауэл разозлился.

— Вот увидишь, твой Джад за тебя заступаться не станет. Да он тебе и не брат вовсе.

— А кто же, сестра, что ли?

— Моя мать говорит, что он тебе не настоящий брат. У него даже и фамилия другая.

— Нет, брат! Мы ведь с ним в одном доме живем, верно?

— Да он на тебя и не похож ни чуточки. Во-первых, он тебя здоровей в два раза. И вообще вы на братьев совсем не похожи.

— Я вот скажу ему! Я скажу ему, что ты про него говорил!

Билли вдруг бросился на Макдауэла. Компания расступилась. Макдауэл отступил на шаг, согнул колено и отшвырнул Билли ногой. Но тот бросился на него снова. Тогда Макдауэл нанес ему прямой удар правой прямо в грудь, и Билли, отлетев назад, сел на землю.

— Проваливай, ты, сопляк, а не то я так тебе двину, что от тебя только мокрое место останется.

Билли поднялся на ноги, он кашлял и всхлипывал, потирая грудь. Он отошел в сторонку и издали посмотрел на своих обидчиков, кулаки его то сжимались, то разжимались. Потом он резко повернулся, выскочил из-под навеса и побежал туда, где был свален кокс. Набрав кусков кокса и прижав их левой рукой к груди, он стал швырять коксом в мальчишек. Макдауэл равнодушно повернулся к нему спиной, а остальные разбежались в разные стороны, сшибая на бегу велосипеды и роняя их друг на друга. Куски кокса с грохотом падали на железную крышу. Один угодил в спину Макдауэлу, другой попал по ноге. Макдауэл выругался и попятился к выходу, закрывая лицо рукой и следя из-под нее за Билли. Когда Билли остановился, чтобы перевести дух и пополнить запас «снарядов», Макдауэл вдруг выпрямился и рванулся к нему. Услышав его шаги, Билли обернулся, швырнул в Макдауэла кусок кокса и промазал. Он попытался было залезть повыше на кучу, но кеды его утопали в сыпучем коксе. Макдауэл подбежал к куче, оттолкнулся от земли и одним махом взлетел наверх, одной ногой он с размаху заехал Билли по спине. Кокс скрежетал, куски его крошились и волнами расходились под тяжестью двух сцепившихся тел.

— Драка! Драка!

Эта весть пронеслась по двору, и уже через несколько секунд бурлящий круговорот мальчишек, занятых своими играми, вытянулся в поток, который стремительно тек к заднему двору. Билли и Макдауэл уже разровняли верхушку коксовой кучи в плоскую площадку, а по мере того, как подбегали новые зрители, они теснили вверх тех, что подоспели раньше, и куча кокса под их ногами расползалась все шире, черные куски разлетались все дальше и дальше по асфальту. Мальчишки, прибежавшие последними, влезали на мусорные баки — по три-четыре человека на каждый, обхватив друг друга за пояс, чтобы не свалиться. Но порой они все же соскальзывали вниз и валились на орущую толпу мальчишек, пытаясь ухватиться за тех, кто стоял на баке, и увлекая за собой, так что иногда целый ряд мальчишек валился вниз, точно костяшки домино, поставленные в ряд стоймя. На освободившееся место тут же влезали новые зрители, которых в свою очередь стаскивали за ноги те, что стояли там раньше.

Макдауэл сидел верхом на Билли, прижав коленками его руки. Толпа сомкнулась вокруг них тесным кольцом, оставив просвет только над ними, зрители стояли плотной стенкой, которая едва сдерживала напиравших сзади. Среди общего шума раздавались громкие крики одобрения, а в толпе время от времени тоже завязывались потасовки — как бы добавочные развлечения рядом с основным зрелищем.

Мистер Фартинг с ходу врезался в толпу. О его приближении сообщили мальчишки, которые околачивались вокруг, словно футбольные болельщики, не попавшие на трибуны. При этом известии задние ряды сразу стали редеть, многие поспешили удалиться, чтобы не попасться в руки мистеру Фартингу. Однако ближе к кругу отвлечь внимание зрителей было нелегко, и даже когда мистер Фартинг, решительно прокладывая себе дорогу, оттаскивал мальчишек за руку, на лицах, оборачивавшихся к нему, читалась сначала ярость, потом растерянность и только потом удивление. Мистер Фартинг оттащил Макдауэла, сидевшего верхом на Билли, и хорошенько встряхнул его, как терьер — пойманную крысу. Коксовые россыпи мигом опустели, зрители стояли теперь на безопасном расстоянии. Мистер Фартинг окинул их гневным взглядом.

— Немедленно всем вернуться во двор, даю вам десять секунд, и если я через десять секунд увижу здесь чью-нибудь физиономию, он получит от меня такую порку, какой он еще не видал.

Он начал считать вслух. При счете «четыре» возле него не осталось ни души — только Билли и Макдауэл.

— Итак, что тут происходит?

Билли заплакал. Макдауэл вытер нос тыльной стороной ладони и поглядел на свою руку.

— Так в чем дело?.. Каспер?

— Это он, сэр! Он первый начал!

— Неправда, сэр! Он сам первый начал в меня углем кидаться!

— Ну а за что?

— Ни за что!

— Врешь!

Мистер Фартинг закрыл глаза и замахал руками, не желая слушать их объяснения.

— Замолчите. Оба замолчите! Вечно одна и та же история, никто не виноват, никто не начинал, никто не сделал первый шаг, просто оба неизвестно почему оказались на куче кокса. Мне следовало бы отправить вас обоих к мистеру Грису, — он кивнул в сторону школы и процедил сквозь зубы: — Взгляните, что вы наделали!

Два мусорных бака лежали на боку, и все их содержимое вывалилось наружу, еще у трех баков были сорваны крышки. Груда кокса превратилась в полосу черного пляжа, куски кокса валялись по всему асфальту и залетели даже под велосипедный навес.

— Взгляните на это! Какая мерзость! И посмотрите, на что вы сами похожи!

У Макдауэла пола рубахи выбилась из-под свитера и висела точно половинка передника. У Билли рубашка была распахнута сверху донизу. Одна пуговица была вырвана с мясом, а петля разорвана. Волосы у обоих были всклокочены, словно их целую неделю скребли чем-то, а лица черные как у шахтеров.