Барри Хайнс - Пустельга для отрока. Взгляды и улыбки

— Чего уставился?

Услышав его окрик, миссис Каспер вскочила. Джад поспешно вытащил свой бисквит из чая. Опоздал. Кончик бисквита упал в чай, и в руке у Джада остался лишь мокрый обломок.

— Смотри, что я из-за тебя наделал!

Билли бросился к столу. Мать замахнулась на него журналом.

— Что с вами? Чего вы орете оба?

Билли ловко увернулся от ее журнала и закричал, тыча пальцем в Джада:

— Спроси у него, он знает!

Джад встал и стукнул кулаком по столу.

— Ты бы тоже узнал, приятель, если б чуть раньше мне попался.

— В чем дело? О чем это вы толкуете?

Она села поудобнее, нейлоновый халат зашуршал, когда она закидывала ногу на ногу.

— Садись, Билли. И сними с себя мокрую одежду, не то простудишься и помрешь.

Билли начал плакать, задыхаясь от рыданий.

— Что с тобой? Что случилось?

Билли был не в состоянии произнести ни слова. Он только показывал пальцем на Джада, который сперва отвернулся, а потом снова уткнулся в свой комикс.

— Что ты опять с ним сделал, Джад?

Джад вдруг сбил рукой со стола комикс и вскочил. Мать выпрямилась в кресле, а Билли перестал всхлипывать.

— Сам виноват! Если бы сделал ставку, как ему было сказано, ничего бы не случилось!

— А он что, не сделал? Я ведь ему напомнила сегодня утром перед работой.

— Черта с два, сделал!

— Я же тебе сказала, чтоб ты не забыл, Билли.

— А он вовсе не забыл, деньги-то он стянул.

— И что же произошло? Ты выиграл?

— Выиграл! Да я б десятифунтовую бумажку получил сегодня, если бы он свои воровские руки не распускал!

— Десять фунтов! Ну-у, Билли, это уж слишком! Сколько можно?

Они оба глядели на Билли через стол.

— Сто к восьми и четыре к одному они взяли. Я же знал. Скажи-Что-Ему-Крышка был абсолютный верняк, и за Крэкпотом я целый сезон следил. Я должен был выиграть рано или поздно. Просто они выжидали хороших ставок.

Он отошел от стола, словно утрата его была слишком тяжкой, чтобы он мог продолжать заниматься своим делом.

— Десять фунтов! Да я бы с такими деньгами неделю мог не работать.

Он схватил кочергу и сунул ее в огонь, взметнув целый сноп искр.

— Я бы его на месте пристукнул, если б он мне после обеда попался.

— Ну и чего он теперь плачет?

— Потому что он за это убил мою птицу, вот чего!

Джад продолжал шуровать в огне.

— Быть не может! Неужто это правда, Джад?

— Он убил. Я знаю. Потому что не смог меня поймать!

— Это правда, Джад?

Джад повернулся, сжимая в руках кочергу, сейчас он был похож на рыцаря с первой полосы «Дейли экспресс».

— Ну и что! Да, убил! И что ты теперь мне сделаешь?

Билли обежал вокруг стола и попытался спрятать лицо у матери на груди. Она смущенно отстранила его.

— Ну перестань, Билли, не будь таким глупеньким.

— Она сама виновата, его дурацкая птица! Я хотел ее выпустить, но она ни за что не вылезала из сарая. А когда я попробовал ее выгнать, она начала меня драть когтями. Вон, глянь, все руки исполосованы!

Джад протянул руки, чтоб они полюбовались. Билли бросился на него. Джад поднял кочергу и оттолкнул его левой рукой.

— Сволочь! Громила, отродье поганое!

— Не смей обзываться! Не то отправишься следом за своей птицей!

— Сволочь! Сукин сын! Сволочь вонючая!

Билли не отступал, лишь обернулся, когда мать замахнулась на него.

— Прекрати, Билли! Чтоб я не слышала больше таких слов!

— Тогда сделай с ним что-нибудь! Ну сделай что-нибудь!

Мать замерла на месте, глядя поверх его головы на Джада.

— Где она, Джад? Что ты с ней сделал?

Джад отвернулся к камину и отбросил кочергу.

— На помойке.

Билли промчался между ними, бросился через кухню во двор и побежал к мусорному баку у гаража. Он сбросил крышку и заглянул внутрь. В темноте ничего не было видно, и тогда он протянул руку и стал осторожно шарить среди мусора. Но вот он нашел то, что искал, и быстро выпрямился, сжимая в руке свою птицу.

Он принес ее в кухню и, стоя спиной к гостиной, разглядывал пустельгу. Коричневые глаза были открыты. Стеклянный взгляд. Изогнутый клюв приоткрылся, и в нем был виден язык. Голова птицы бессильно болталась из стороны в сторону всякий раз, когда Билли поворачивал ее, чтобы стряхнуть с перьев пыль и пепел. Он дул на ее перышки, взъерошивая их своим дыханием, потом нежно приглаживал их пальцами.

Билли распахнул, точно веер, одно крыло и медленно провел пальцем по внутренней его стороне — вдоль маховых перьев, словно крыло было музыкальным инструментом, звучание которого было слишком нежным и оттого неслышным для человеческого уха. Потом он осторожно сложил птице крылья на спине и принес ее в гостиную.

Джад стоял спиной к огню, мать у стола разливала чай. Комикс все еще валялся на полу.

— Погляди, мам, что он сделал! Ты только погляди на нее!

Он протянул птицу над столом, вверх желтыми лапками, на которых болтались опутенки, острые когти теперь могли хватать только воздух.

— Вижу, милок, это просто срам! Но избавьте меня, ради бога, от всего этого.

Она села так, что птица оказалась как раз перед ее лицом.

— Нет, ты все же погляди на нее! Погляди, что он натворил!

Она взглянула на птицу, скривившись от отвращения, и обернулась к Джаду.

— Скверную шутку ты сыграл, Джад.

— А он не скверную шутку сыграл, скажи?

— Знаю, но ведь и ты знаешь, как ему эта птица была дорога.

— Не дороже, чем для меня десять фунтов.

— Он так ее любил! И все-таки убери ее со стола, Билли.

— Десяти-то бумаг она все же не стоила!

— Знаю, и все-таки ты сыграл скверную шутку. Убери ее от меня подальше, Билли, я ее уже видела.

Билли все пытался поднести к лицу матери свою птицу, но она отстраняла его.

— Он же не прав, мам! Он не прав!

— Знаю, что не прав, но раз уж дело сделано, что мы теперь можем…

— А он? Что ты с ним сделаешь? Должна же ты с ним что-нибудь сделать!

— Что я могу?

— Ну стукни его! Отлупи его хорошенько! Дай ему кулаком по роже!

Джад фыркнул и, повернувшись, оглядел себя в зеркале, висевшем над камином.

— Хотел бы я посмотреть, как она это сделает.

— Не болтай чепухи, Билли, как я могу его отлупить?

— Ты его никогда не наказываешь! Все ему сходит с рук!

— Да замолчи же ты! Поплакал, и хватит!

— Тебе на все наплевать!

— Мне не наплевать. Но, в конце концов, это всего-навсего птица. Ты ведь можешь другую завести…

И она снова уткнулась в свой журнал, подняв над столом чашку. Билли протянул руку, сжал чашку и так дернул ее к себе, что у нее оторвалась ручка и чашка пролетела через всю комнату, выплеснув чай. Джад, наблюдавший за этой сценой в зеркале, не успел толком ничего сообразить и отскочить в сторону, чашка попала ему как раз посередине спины между лопатками. Миссис Каспер изумленно разглядывала ручку, оставшуюся у нее на пальце. А Билли уже повис на спине у Джада, обеими руками вцепившись ему в шею. Джад раскачивал его из стороны в сторону, и он болтался, как висюлька на праздничном майском столбе. Миссис Каспер попыталась оттащить Билли. Он лягнул ее двумя ногами, как заяц, и она, схватившись за грудь, согнулась от боли. Чайник качнулся, но не упал. Пачка бисквитов и бутылка молока покатились по столу. Бутылка упала на пол и разбилась. А пачку бисквитов задержал молочный потоп на скатерти.