Барри Хайнс - Пустельга для отрока. Взгляды и улыбки

В дальнем углу кабинета за столом сидел капитан, внимательно изучавший аттестат Алана. На стене за его спиной висели два флага, а между ними красовался текст присяги и фотография королевы в рамке.

Капитан взглянул на Алана и велел ему сесть на стул возле его стола. Он был в полной форме, только фуражка лежала на столе рядом с бумагами Алана. Пока он их изучал, Алан осмотрелся. Стол, два стула и застекленный книжный шкаф у стены — вот и вся мебель.

Заполнив анкету, капитан снова перечитал ее, проверяя, прежде чем поставить подпись, все данные Алана: дату рождения, сведения о семье, школах, в которых он учился.

Все вроде правильно, капитан повернул анкету к Алану, показав, где ему расписаться. Потом он встал, надел фуражку, и Алан решил было, что все уже кончено, и тоже встал, собираясь выйти. Но капитан засмеялся и сказал, что это еще не все. Подойдя к книжному шкафу, он открыл стеклянную дверцу. На верхней полке стояли шесть экземпляров Библии, а на двух других — модели танков, пушек и броневиков. Капитан переставил парочку танков, потом взял Библию и протянул ее Алану. Он велел ему держать Библию в правой руке, а сам встал рядом по стойке «смирно», прямо под текстом присяги и фотографией королевы, и велел Алану повторять за ним слова:

Несколько раз Алан запнулся, будто ему трудно читать. («Недоумок чертов, а еще школу закончил, — пожаловался капитан своему приятелю офицеру за рюмкой вина. — Не мог даже толком прочитать присягу».)

Но читать Алан умел, просто его слепил свет из окна, который падал на стекло и, отражаясь, на строчки.

Наконец капитан взял у Алана Библию и пожал ему руку.

— Теперь все?

— Все. Поздравляю и желаю удачи. Сержант введет тебя в курс дела.

Алан вышел. Капитан поставил Библию на место и приготовился встречать следующего.

Мик с Аланом вернулись в город в половине восьмого, они решили отметить событие. Родители дали им немного денег, и они наведались в несколько пивных, прежде чем отправиться в дискотеку.

Ближе всего была дискотека «Адам и Ева», на первом этаже многоэтажного автопарка между складом «Изсейв» и выставкой газового оборудования. Уже слегка захмелев, Алан и Мик с хохотом и криками перебежали улицу. Чудом выбравшись невредимыми из потока машин, они встали в очередь на тротуаре у входа в дискотеку. В глубине здания без передышки выл сигнал тревоги, и полицейская машина, приняв вызов, уже прокладывала себе путь по городу пронзительной сиреной.

В очереди перед Миком и Аланом оказались две девчонки. На одной была юбка с разрезом до бедра. Расхрабрившись от выпитого пива, Мик наклонился и принялся внимательно разглядывать разрез. С таким видом, что вот-вот он отвернет край юбки и заглянет под нее. Но вот он, покачнувшись, выпрямился; Алану пришлось подхватить его под руку.

— Черт побери! Ничего себе, а?

Он сказал это так громко, что все девчонки в очереди обернулись, приняв это замечание на свой счет. Алан окинул девушку в юбке с разрезом таким взглядом, будто покупал домашний скот.

— Ничего. Только не в моем вкусе, больно тощая.

— Да ты что! — И Мик кивнул на ее подружку, тщетно пытавшуюся скрыть угреватую кожу толстым слоем пудры. — Вот на эту я и взбираться не стану, даже чтоб до той добраться.

Приятели расхохотались, считая шутку удачной, девушка вспыхнула так, что под пудрой побагровели все ее прыщи. Ее приятельница сверкнула глазами.

— Эй вы, трепло! А ваши-то рожи можно за деньги показывать!

И она резко повернулась, так что в разрезе сверкнула полоска белой кожи. Мик, опустив глаза, заговорил, обращаясь прямо к этому разрезу:

— Видишь этого парня? Он только что в армию завербовался.

Девчонка, конечно, заметила, куда уставился Мик, но не меняла позы.

— Да что ты? В Армию спасения, что ли? Так ведь не возьмут.

Алан, хоть и был под мухой, разозлился.

— Ну ты! Полегче!

— Нет, правда. Он сегодня в армию завербовался.

Девчонка смерила Алана взглядом, будто собиралась, как верблюд, плюнуть в него.

— Небось нужда приперла?

Немного протрезвев после этой перепалки, Мик и Алан молча поднялись за девушками по лестнице в фойе, где двое вышибал, прислонившихся к стене напротив кассы, следили за входящими. В своих черных пиджаках, при бабочках и жабо они смахивали на борцов, напяливших вечерние костюмы.

Завидя Мика, оба выпрямились, став как бы еще выше, — точь-в-точь медведи, вставшие на задние лапы. Один пересек фойе, вывел Мика из очереди и ткнул ему пальцем в шею:

— В таком виде сюда нельзя.

Мик оглядел себя, но ничего необычного не обнаружил.

— В чем дело?

— Ты без галстука. Сюда без галстука нельзя.

Мик дотронулся до голой шеи.

— Я не знал.

— Таковы наши правила. И мы строго за этим следим.

Алан вышел из очереди, приблизился к Мику, и тут только он заметил, что Алан надел галстук.

— Ну где же ему теперь галстук взять? Мы в Рингвуде живем. Пока мы будем туда-сюда кататься, дискотека закроется.

— Это ваша проблема. Стоит одного пустить, тут сразу все шлюзы откроются. Оглянуться не успеешь, как тут и хиппи появятся, и длинноволосые, и прочая шпана.

Почуяв неладное, другой вышибала тихонько приблизился к приятелям и встал позади. Мик пытался разжалобить их, полагая, что в такой огромной груди должно быть столь же огромное сердце.

— Ну ладно вам. Ну пожалуйста. У нас сегодня особый вечер. Мой друг только что завербовался в армию, мы хотим попрощаться по-человечески. Пожалуйста, сэр, пустите.

Вышибалы дрогнули. Они были патриотами, а также твердо верили, что современной молодежи исключительно полезна служба в армии, и потому вняли словам Мика. Отвернувшись от приятелей, начали совещаться. Потом повернулись, и первый сокрушенно покачал головой.

— Не можем мы… Не хотим из-за вас место потерять. Уж вы, ребята, простите, но вам придется уйти.

Они стояли в проходе плечом к плечу, преграждая мальчишкам путь. Мик смотрел на их цветные, в тон бордового ковра и алых стен, рубахи. За двустворчатыми дверьми позади них слышалась музыка, и, когда кто-нибудь распахивал двери, она гремела оглушительно. Мик видел, как движутся под мигающими, разноцветными огнями танцующие пары.

Упрашивать было бессмысленно, ребята вышли на улицу и остановились посреди тротуара. Мик пнул пустую пачку от сигарет.