Барри Хайнс - Пустельга для отрока. Взгляды и улыбки

— Все уладится. Успокойся. Она в конце концов смирится с тем, что мы вместе, дай срок, сама увидишь.

В промежутках между этими угрозами и словами утешения Джордж следил за происходящим на телеэкране. Обманутый муж вел доверительные переговоры с каким-то жутким типом в гостинице. Они воровато переглядывались, и наконец один протянул через стол другому мешок с деньгами.

Услышав шаги Карен в прихожей, миссис Лодж подняла голову. Но Джордж прикрыл дверь гостиной, так что она ничего не могла увидеть. Шаги замерли, входная дверь открылась и тихо закрылась — Карен ушла. Совсем обычно, словно отправилась на работу или в магазин. Услышав неторопливые шаги дочери на балконе, миссис Лодж всполошилась:

— Она ушла, Джордж! Надо ее остановить. В таком состоянии она невесть что может натворить!

Она попыталась встать, но Джордж удержал ее.

— Оставь ее в покое, Кристин. Пусть сама выпутывается. Вот увидишь, она вернется.

И миссис Лодж осталась сидеть, неестественно скорчившись на диванчике, со страдальческим видом глядя на огонь в камине. Она продолжала тереть нос, который распух и покраснел. Попугайчик втянул головку и заснул, подогнув одну лапку. Кукушка на часах прокуковала три раза. Героиня на экране взобралась на лошадь и устроилась позади любовника.

Мик ждал, сидя на мотоцикле, который он поставил впереди машин. Он опять заправил джинсы в ботинки, а шлем положил на бензиновый бачок перед собой. Сначала он хотел подкатить к подъезду, но решил, что не стоит рисковать: того и гляди, из лифта появится разъяренная мать Карен со своим приятелем, он даже отъехать не успеет.

Завидя Карен, выходившую из дверей, он включил мотор и дал газ, пусть погромче тарахтит — так Карен скорее его услышит, и медленно поехал ей навстречу. В одной руке она несла доверху набитую дорожную сумку, в другой держала маленькую сумочку, которую обычно носила через плечо. Она подождала, пока Мик подъедет, потом опустила сумку на землю и вытерла ладонью мокрые щеки.

— Что случилось?

— Конец. Поскандалили. Я из дому ушла.

— Из дому ушла! Куда же ты теперь?

— К отцу. Поеду к нему в Бристоль.

— А мать что говорит?

— Ничего. Ей все равно, куда я денусь. Хоть на Марс, ей плевать.

Мик посмотрел на окна квартиры на двенадцатом этаже. Пусто, никто за ними не наблюдает.

— Я тебя отвезу, хочешь?

Карен вопросительно глянула на него и промолчала.

— Я ведь могу ехать куда вздумается. Видала?

Он наклонился, чтобы Карен обратила внимание на мотоцикл, но Карен была совсем не в себе, даже не поняла, о чем это он.

— Мой мотоцикл! Я его починил.

— Ага.

Она выдавила из себя кислую улыбку, попыталась изобразить на лице оживление, чтобы сделать Мику приятное. Но она была настолько поглощена случившимся и тем, что ее ждет, что, прикати Мик сюда на танке главнокомандующего, она отреагировала бы так же.

— Нравится?

— Классно. А где ты деньги взял?

— На бегах выиграл. Мы с Филом на Янки поставили. Ну, поехали? По дороге купим тебе шлем, потом нужно еще домой заскочить, сказать, куда еду.

Карен, не раздумывая, схватила сумку и взобралась на мотоцикл позади Мика. Он описал круг и с таким грохотом дал газ, что стайка ребятишек и бродячих собак, трусивших по аллее, шарахнулась в сторону.

Когда они немного отъехали, Карен оглянулась на свой дом. Отыскала свое окно, но издали невозможно было разглядеть, подошел кто-нибудь к нему, заслышав треск мотоцикла, или нет.

Они ехали по шоссе. И вот что попадалось им по дороге:

Задавленные птицы. Дымящийся фургон на плотно убитой обочине. Полицейские машины, притаившиеся на стоянках. Заброшенная шахта. Груды шлака. Опустевшая деревня. Мертвые вязы. Тракторы, перепахивающие полезащитные полосы. Вагоны-рестораны. Ленты шин, сброшенные с колес, точно змеиная кожа. «Жив Христос!» — надпись, нацарапанная на мосту. Новые поселки среди лесных зарослей. Грузовики с прицепами. Машина со стариками, затеявшими какое-то таинственное путешествие. Старомодная машина. Машины разных марок. Машины со шкурами леопарда на сиденье. Машины с кивающими собачьими мордами и пассажирами, машущими из окна рукой. Мотель. Кортеж длиною в две мили, тянувшийся по встречной полосе. Знак «Выезд на дорогу с односторонним движением». И на многие мили — строительно-дорожные работы. Разбитая машина, а рядом — полицейские машины и «скорая помощь» с мигающими синими огнями. Бездомная измученная собака, боязливо трусившая по разделительной зеленой полосе. Ржавое крыло машины. Погнутый заградительный барьер. Сгоревшая машина у насыпи. Разбитое ветровое стекло. Кровь на асфальте. Пустельга, парящая над выжженной солнцем насыпью. Илистый канал. Современные торговые центры с вывеской «Сдаются в прокат заводские агрегаты». Немые фабрики. Пустые муниципальные дома. Заросшие пустыри. Вонючая речка. Сотни новых непроданных машин. Площадки для игры в гольф, кишащие людьми. Свалки. Туча чаек на мусорной свалке. Полиэтиленовая пленка, хлопающая по ограде из колючей проволоки. И всюду мусор: на полях, в лесах, на улицах.

Когда они проезжали мимо дорожного знака, оповещавшего, что автосервис неподалеку, Карен крикнула Мику:

— Я проголодалась, Мик! Давай остановимся!

Мик (откидываясь назад):

— Что?

Карен (нагибаясь вперед):

— Давай остановимся, говорю.

Мик (повернув голову):

— Да не слышу я!

Карен (еще громче):

— Я проголодалась! Есть хочется!

Он понял ее только у самой станции обслуживания, и, если бы Мик не ехал в боковом ряду, они бы проскочили мимо и пришлось бы мчаться дальше — до следующей.

Мик поиграл в пинбол, пока Карен была в туалете. Фигурка человека в кресле-каталке на дверях в женскую уборную означала, что увечные тоже могут ею пользоваться.

Карен причесалась, подкрасила губы. Она взяла Мика за руку, и оба поднялись по лестнице в кафетерий. Сперва они заняли для себя стулья, положив на них шлемы, потом не торопясь пошли вдоль стойки, ставя на свои подносы тарелки с едой.

Они взяли одно и то же: томатный суп, яичницу с сосисками и горошком, рогалик с маслом, булочку с кремом и кофе. Мик расплатился. Сумма получилась кругленькая — почти половина его недельного пособия, но у него еще оставались деньги, вырученные за сигареты, поэтому он не скупился.

Они убрали со стола грязную посуду, оставшуюся от предыдущих посетителей, сели, и Карен тщательно вытерла носовым платком стол. Наконец они устроились: сидели друг против друга, шлемы — на соседних стульях, тоже друг против друга. Карен разрезала рогалик пополам, затем ножом подцепила и сняла обертку с масла.

— Умираю с голоду.

— Это все свежий воздух. От него аппетит разыгрывается.