Барри Хайнс - Пустельга для отрока. Взгляды и улыбки

Карен повесила трубку и открыла дверь.

— Ну что?

— Какой-то дядька сказал, что не может дать мне его адрес.

— Это еще почему?

— Говорит, секретные данные. Сказал, не разрешено такого рода информацию давать по телефону.

— А ты объяснила, кто ты?

— Да, но не помогло. Говорит, любой может такое придумать.

— Адрес их записала?

— Да. — Карен держала в руке открытый еженедельник.

— Хорошо, давай узнаем, как туда добраться, и поедем.

Мик окликнул двух парней, обсуждавших достоинства машин. Они подошли, и Карен, показав им адрес в еженедельнике, спросила, где это.

Точно они объяснить не могли, но, в каком приблизительно районе, знали — милях в двух отсюда, где-то возле доков.

Путешественники остановились у заправочной станции, спросили еще раз и все-таки нашли этот гараж. Он стоял в конце узкого переулка между пустовавшим складом и свалкой. Мостовая была скользкая, вся в грязи от автомашин фирмы «Акме», и Мик на всякий случай снял ноги с педалей — вдруг мотоцикл занесет. Карен застыла за его спиной, точно изваяние. Но как только заднее колесо начинало скользить, она принималась пищать и дрыгала ногами, а Мик кричал, чтоб не смела вертеться, если не хочет, чтоб мотоцикл перевернулся.

Гараж был обнесен высокой проволочной сеткой, а сверху еще прикручена колючая проволока. На проходных будках вдоль всей ограды виднелись щитки с надписью «Проезд запрещен», площадка для стоянки грузовиков освещена прожекторами.

Не успели они въехать во двор, как из-за бензоцистерны выскочила овчарка и с лаем бросилась на них. Мик резко затормозил, откинувшись назад, и поднял ноги, готовясь к защите. Но в ярде от них овчарка остановилась — длинная цепь, привязанная к колесу самосвала рядом с ее конурой, не пускала ее дальше. Встав на задние лапы, собака, оскалясь, лаяла и рычала. Ошейник потонул в густой шерсти, лапы, брюхо и тощие бока были в грязи.

На шум из гаража вышел мужчина, вытирая руки о пропитанную маслом тряпку. Его куртка лоснилась от мазута и блестела в лучах прожекторов, он напоминал металлическую фигурку на спортивном кубке. Механик прикрикнул на овчарку, но та продолжала бесноваться, и, когда Мик включил мотор и осторожно проехал мимо, цепь описала дугу — овчарка норовила схватить непрошеных гостей.

Карен не сводила с нее глаз, даже когда они были уже возле гаража. Механик спросил:

— Что вам надо?

Карен ответила, перегнувшись через плечо Мика:

— Я звонила минут десять назад, спрашивала адрес мистера Лоджа.

— Зачем он вам?

— Мы просто приехали повидать его. Без предупреждения.

Механик, продолжая вытирать руки, оглядывал мотоцикл, будто они приехали сюда его ремонтировать.

— Вы сказали, вы его дочь?

Было такое впечатление, точно он мотоцикл спрашивает, а не Карен.

— Совершенно верно. У меня его адрес на Кинг-стрит, но там все дома снесли.

Механик тщательно протирал пальцы, не зная, как ему поступить.

— Ладно уж, это я по телефону так сказал, знаете, в наше время приходится быть начеку, мало ли на кого налетишь, сейчас столько психов развелось.

Он вернулся в гараж и приподнял крышку школьной парты, стоящей у прохода. Стена за партой была вся оклеена какими-то клочками бумаги, открытками с изображением морских курортов. Посреди этой пестрой коллекции картинок, напоминавших и о работе и об отдыхе, красовался портрет девушки, вырванный из календаря: она наклонилась сорвать нарцисс, и на губах ее играла многообещающая улыбочка.

Механик вернулся с толстой книгой в темно-бордовом переплете с крапчатым обрезом. Пробежав пальцем по лесенке алфавита, он открыл книгу на букве «Л».

— Хайтерсейдж-гарденс, пятьдесят один.

Карен улыбнулась и от волнения сжала руку Мика.

— А где это?

— Возвращайтесь по нашему переулку. Повернете направо на главную улицу, потом переедете через мост, и после Бинго-холл первая улица налево.

Он рисовал в воздухе руками, словно растолковывал им геометрическую задачу.

— Спасибо, мы найдем.

Мик развернул мотоцикл и медленно проехал мимо овчарки. Она избочилась, встала на задние лапы, пытаясь дотянуться до них, и, пока они не выехали со двора, так и не опустилась на все четыре лапы. Они слышали ее лай до конца переулка, и, только когда разогнались на шоссе, шум мотора заглушил все звуки.

Хайтерсейдж-гарденс оказалась улицей полуразрушенных викторианских особняков, большинство которых переоборудовали в многоквартирные дома и сдавали в них жилые комнаты. Мятый, обвисший тюль или разномастные занавески на окнах свидетельствовали о том, что жильцы здесь временные; почти все палисадники либо заросли, либо были вытоптаны.

У дома номер пятьдесят один (номер намалеван на столбе у ворот) живая изгородь из бирючины так разрослась, что нависала чуть ли не над серединой тротуара и почти закрывала окно в эркере. Они молча смотрели на дом. Вроде бы радоваться надо — нашли его наконец-то, — а Карен была подавлена, растеряна, казалось, и не собиралась слезать с мотоцикла. Мик повернулся к ней:

— Пойди посмотри, дома он или нет.

Карен смотрела, не отрываясь, на изгородь из бирючины, сочно-зеленую в лучах света, льющегося из окна эркера. Выше все окна были темные. Мик собрался было спросить, идти ему с ней или нет, как она спрыгнула с мотоцикла и подошла к входу.

На двери было три звонка, но на табличках возле них не было фамилий. После минутного колебания Карен нажала на первую кнопку. Звонка она не услышала, но чуть погодя в прихожей зажегся свет, и за матовым стеклом появились смутные очертания чьей-то фигуры.

— Кто там? — спросил мужской голос, и уже по выговору Карен поняла, что это не отец.

— Я ищу господина Лоджа. Он дома?

Наступила пауза, потом щелкнул замок, и выглянул человек со смуглым лицом. Увидев Карен, мужчина открыл дверь пошире, потом повернулся и кивнул на лестницу:

— Это наверху. Второй этаж. Тысячу раз было говорено: почини свой звонок.

Покачивая головой, он пересек прихожую и вошел в первую дверь. Оттуда понеслись звуки регги [15] Ритмичная музыка в стиле «рок» вест-индского происхождения. — тихие, но отчетливые. До этого музыки не было слышно, даже когда мужчина стоял в прихожей и дверь в его комнату была открыта. Карен повернулась, кивнула Мику. Он поставил мотоцикл и пошел к дому, прихватив с собой шлем.

— Что он сказал?

— Здесь, видно, сдаются квартиры. Он говорит, отец наверху живет.

Мик посмотрел через ее голову на пустую лестницу. Крашеные ступеньки, похоже, когда-то прикрывал ковер.

— Давай поднимемся и посмотрим.

Мик закрыл входную дверь, Карен заметила на столике рекламные проспекты, запечатанные конверты. Ни одного на имя Эрика Лоджа она не нашла. На стене над столиком висел телефон-автомат, обои вокруг черного аппарата были испещрены номерами и фамилиями, слившимися в сплошное темное пятно.