Мариана Фриджени - Лудовико по прозванию Мавр

Флоренцию всколыхнула волна народного гнева. В городе началась резня. В те дни на мостовых флорентийских улиц валялись неубранными отсеченные руки врагов народа — врагов Медичи. Лоренцо Великолепный справлял пир победы. Простонародье от души повеселилось на этой кровавой оргии. Тайные симпатии городской буржуазии, однако, по-прежнему были на стороне Пацци. Провал заговора Пацци вверил город в полную и безоговорочную власть Медичи. Лоренцо отныне стал абсолютным монархом.

Подобный исход мятежа чрезвычайно раздосадовал папу.

— Лоренцо — кровавый тиран! — провозгласил с амвона римский первосвященник. — Флорентийцы, выдайте его в мои руки. В противном случае ваш синьор будет отлучен от церкви! На Флоренцию падет интердикт!

Срок установленного Сикстом IV ультиматума — Флоренция должна была объявить о своей капитуляции не позднее 20 июня — истекал. Флорентийцы, разумеется, еще теснее сомкнули ряды вокруг партии Медичи и отвергли ультиматум. Папе не осталось иного выхода, как, заручившись поддержкой короля Неаполя, произнести торжественную анафему Флоренции.

Флорентийцы лихорадочно искали союзников где только можно. Взоры их обратились к Венеции. Но главная забота венецианцев — оборона от турок, которые предприняли ряд опасных демаршей во Фриули. Венеция не в состоянии выслать флорентийцам подкрепление. Милан же был обеспокоен возможностью нового восстания в Генуе. Король Франции направил к Сиксту IV своего посла. Он пытался убедить папу умерить свой гнев в отношении Флоренции. Папа же упрямо твердил одно и то же: Лоренцо должен совершить великое покаяние, только после этого он может рассчитывать на великодушное прощение.

Сикст IV и король Неаполя приняли решение оказать давление на Милан. Главная их надежда — Адорно, губернатор Генуи, управляющий городом по мандату герцогини. Укрепив свою власть благодаря союзу с миланцами, Адорно вынашивал планы обретения Генуей независимости. Он мечтал сделаться дожем Генуи. Вскоре планы его увенчались успехом. Он поднял над городом республиканское знамя. Миланский гарнизон был заперт в Кастеллетто. Уже было объявлено о прибытии экспедиционного корпуса, посланного Боной на усмирение Генуи.

В этот момент к Просперо Адорно и явился Сансеверино, кондотьер, изгнанный герцогиней. Милан он люто ненавидел. В кратчайшие сроки ему удалось сколотить вооруженный отряд, способный противостоять Сфорца. Король Фердинанд выслал подкрепление — тяжеловооруженные галеры. Итак, новая система союзов вполне определилась.

В гневе Бона обрушила град упреков на неаполитанского короля.

— Передайте ему, пусть знает, что я скорее отдам Геную любому из его заклятых врагов, чем ему самому! — выкрикнула она, постаравшись вложить в эту тираду все свое негодование.

По ее приказу Сфорца Второй, внебрачный сын Франческо Сфорца, к которому Бона относилась с большой симпатией, стал во главе армии Милана. Поставленная цель — примерно и жестоко наказать непокорных генуэзцев.

Однако Сфорца Второй недооценил хитроумие Сансеверино. Он попал в чудовищную ловушку. 7 августа 1478 года миланцы, забыв о предосторожности, вступили в узкую горную долину, известную по названию скал — Два Близнеца. Неприятель захватил миланцев врасплох в самый ответственный момент похода. Началась кровавая баня. Это жуткое поражение Милана ознаменовало собой конец господства Сфорца над Генуей. Бона, желая изничтожить Просперо Адорно, срочно пересмотрела систему своих союзов. Правда, ей удалось повести дело так, что в конце концов Убьетто Фьески и Баттиста Кампо Фрегозо опрокинули правительство Адорно, который, спасая жизнь, бросился в море и достиг вплавь борта галеры неаполитанского короля, но изменить новое соотношение сил она не была в состоянии. Генуэзцы уже вкусили запретных плодов независимости. Они были готовы на все, даже на временное унижение, угождая то Милану, то Неаполю, лишь бы сохранить отвоеванную свободу.

— Эта женщина должна покинуть сцену вместе со своим дьявольским советником, — постановили римский папа и неаполитанский король.

Они ненавидели Бону и Чикко Симонетту, изо всех сил пытались разжечь неприязнь итальянских и чужеземных государей к Милану.

Среди наиболее верных союзников Миланского герцогства были швейцарские конфедераты. С Миланом их связывал вечный союз, заключенный в 1477 году.

— Папа одарит вас сорока тысячами дукатов при условии, что вы поможете свергнуть правительство Боны Савойской, — пообещал удивленным швейцарцам Гвидо д’Ананьи, епископ Сполето.

Сикст IV направил его своим послом в Люцерн, желая заручиться поддержкой конфедератов. Швейцарцам совсем не с руки было вмешиваться в итальянские дела. Они ссылались на то, что швейцарцы всегда верны присяге. В данном случае они обязаны сохранить верность миланской регентше. Папский легат тотчас предъявил буллу первосвященника, снимавшую со швейцарцев позор клятвопреступления.

Внушительные силы швейцарских конфедератов в ноябре 1478 года подошли к Милану, угрожая своему бывшему союзнику. Миланцы в свою очередь взяли в осаду Лугано. Правда, в крепости было довольно продовольствия и амуниции, так что она могла выдержать осаду продолжительное время. Миланцам так и не удалось принудить Лугано к капитуляции. В середине декабря швейцарцы тем не менее были вынуждены отступить. Тщеславие Сфорца, недовольных мирным исходом противостояния, довело Милан до сокрушительного поражения.

Отступавшие конфедераты расположились лагерем на берегу Тисина. Мороз превратил реку в огромное ледяное пространство. Правда, швейцарцы без особого труда передвигались по льду. Все они были обуты в прочные тяжелые ботинки на шипах. Миланцы же нашли на этой ледяной пустыне свое последнее пристанище. Марсилио Торелли, возглавлявший по указанию Боны кампанию против швейцарцев, вознамерился любой ценой наказать вероломных швейцарцев. Но в результате по его вине на льду Тисина погибла вся миланская армия.

«Миланцы ретировались самым постыдным и трусливым образом» — такое высказывание современника сохранилось в летописи Беллинцоны.

28 декабря 1478 года Бона оказалась окруженной врагами со всех сторон. Круг замкнулся. Роберто Сансеверино, до конца используя свои военные таланты, обрушился с превосходящими силами на войска флорентийцев под Сарцано. Однако мощь, которой располагали Сикст IV и неаполитанский король, была несокрушимой. Перевес по-прежнему был на их стороне. Миланцы были вынуждены перейти в отступление по всем фронтам. Единственный политический маневр, который они все еще были в состоянии себе позволить, — крайняя осмотрительность и осторожность. Однако врагам Боны было известно, что падение ее правительства может быть спровоцировано только благодаря активизации внутренних врагов. Ферранте Неаполитанский направил Сфорца Второму письмо, призывая его отказать в поддержке ненавистной герцогине: «Зачем ты поддерживаешь миланскую госпожу своим войском? Не достойнее ли помогать собственным братьям-изгнанникам?»