Мариана Фриджени - Лудовико по прозванию Мавр

Однако Сфорца Второй и Филиппо Мария, человек малодушный, единственный в роду Сфорца не испытывавший никакой неприязни к Боне, отказались повернуть свой меч против герцогини. В связи с этим король Неаполя решил следовать иным путем. Он посоветовал братьям-изгнанникам вступить в союз с Сансеверино, вместе с ним можно было бы попробовать осуществить реконкисту герцогства.

Наступил март 1479 года. Солдаты Сансеверино предприняли наступление на Пизу. Окрестности города были преданы огню и мечу. Повсюду пылали пожары, солдаты бесчинствовали, убивая правых и неправых. Впечатление, произведенное этой карательной экспедицией, было чрезвычайно сильным. В Милане началась даже паника, когда стало известно, что молодые Сфорца покинули изгнание и присоединились к войскам мятежного кондотьера.

Бона вне себя от гнева.

— Я не могу допустить, чтобы эти недоросли — Лудовико и Сфорца Мария — лишили меня власти. Или нет у меня войск, или нет союзников? У меня герцогство, у меня власть! Им не добиться своих целей!

Лудовико, наиболее проницательный из государей Италии того времени, провел ужасные полтора года в пизанском изгнании. Скука, тоска, бессильный гнев оттого, что он удален из Милана. Некем повелевать. Вынужденное безделье. Сердце его было истерзано. По иронии судьбы, единственным развлечением в изгнании было пребывание в Прато, поскольку в Пизе вспыхнула эпидемия чумы. «В гнусном заточении проходят мои лучшие дни», — жаловался Мавр в одном из писем. Ему только что исполнилось двадцать семь лет. Тем не менее натура брала свое. Он по-прежнему с азартом интриговал, нити заговора сходились к нему. Ни на минуту не прерывал он своей деятельности, лишь бы досадить невестке, нажить ей новых врагов.

«Странно, разве ты не знал, что Бона всегда тебя ненавидела? Помоги мне свергнуть ее, завоевать герцогство, я в долгу не останусь», — обращался он к Лоренцо Медичи. Тот же, обеспокоенный прежде всего судьбой своей собственной синьории, не прислушивался к увещеваниям интригана.

«Чикко — человек лживый, прирожденный предатель, его надобно раздавить, как червя», — обращался Лудовико к королю Неаполя. Фердинанд, в отличие от Лоренцо, щедро снабжал Лудовико оружием и людьми, деньгами и советами, не забывая при этом подкармливать и братьев-изгнанников. Когда Лудовико стало известно, что его брат герцог Бари, Сфорца Мария, оставил свою резиденцию и присоединился к Сансеверино, готовясь к нападению на миланские крепости, расположенные между Сарцано и Восточной генуэзской ривьерой, он принял решение прервать вынужденное ожидание. Лудовико покинул Пизу в ночь на 22 января 1479 года.

— Сюда я больше никогда не возвращусь, — сказал он, покидая изгнание. — Или я погибну, или стану господином Милана.

Молодые Сфорца заявили о себе открыто как о единственных законных наследниках миланской династии. Продвигаясь по территории полуострова с войсками своего кондотьера, они распространили прокламацию, обращенную к подданным герцогства. «При помощи папы римского и неаполитанского короля, — говорилось в листовке, — Сфорца вознамерились наконец возвратиться на родину под отеческий кров». Но сверх необходимого враги. Сфорца были не нужны, поэтому в прокламации братья утверждали, что с симпатией и даже любовью относятся к синьоре Боне и ее сыну. Единственная цель, говорилось в листке, — освободить Милан от тирании ненавистного Чикко Симонетты.

В лагере, над которым развевались хоругви герцогини Миланской, началась лихорадочная подготовительная работа. Армией Милана командуют трое лучших кондотьеров эпохи — Джованни Конте, Джамбаттиста Ангуиллар и Джанджакомо Тривульцио.

— Девери уже осадили крепость Монтанаро, — обратилась Бона к своим капитанам. — Освободите же эту крепость!

Движение миланских войск на первых порах увенчалось успехом. Верные герцогине армии успешно наступали в долине Таро. Мятежные Сфорца были вынуждены отступить к Варезе-Лигуре.

В отчаянии взирал Лудовико на неподвижное лицо одного из немногих, к кому он был по-настоящему и сильно привязан. На смертном одре — тело его брата Сфорца Марии, герцога Бари, скончавшегося в Варезе 29 июля 1479 года. Утверждают, что тиран, Чикко Симонетта, сумел отравить его, воспользовавшись услугами наемного убийцы. Правда, подобные разговоры возникали тогда всякий раз, когда умирал кто-либо из государей. Наследство брата принял на себя Лудовико. Неаполитанский король, сделавший ставку на Лудовико, желая тем самым унизить Бону, 14 августа 1479 года опубликовал привилегию, которой герцогство Бари по закону отходило Лудовико Мавру. Итак, в двадцать семь лет Лудовико стал наконец одним из самых могущественных государей полуострова.

Смерть брата, однако, вынудила Лудовико как можно скорее отыскать точки соприкосновения с Боной. Он понял: более всего Бону беспокоит, что в этот решительный час она очутилась в кольце окружения. В подобной ситуации, сделал вывод Лудовико, герцогиня готова к тому, чтобы пойти на любое соглашение, лишь бы прорвать блокаду, обрекшую ее на медленную гибель. Лудовико уже дал знать своей невестке, что намерен покаяться в своих прегрешениях и готов искупить их. Мавр был чрезвычайно хитрым политиком. Его совершенно не занимала мысль, что на какое-то время он, как говорится, потеряет лицо. Главное, полагал он, — сделать решительный шаг в достижении своей долгосрочной цели.

Мавр брезгливо повертел в руках письмо, которое Бона с сыном написали 6 августа. Письмо дошло до него через верного кондотьера Тривульцио.

«Мы огорчены уходом из жизни герцога Бари, хотя по отношению к нашим особам он не вел себя подобающим образом. Мы рады тому, что ты наконец одумался, и готовы принять твои уверения в почтении. Однако в знак доброй с твоей стороны воли тебе надлежит немедленно возвратиться по месту ссылки в Пизу».

Лудовико саркастически ухмыльнулся. Он прекрасно понимал, что Боне не терпится поскорее обо всем с ним договориться. В воздухе уже носится аромат предательства. Впрочем, кое-кто из предателей действует ему на пользу. Сансеверино, уставший сражаться против герцогства за интересы неаполитанского короля, уже заигрывает с венецианскими синьорами. Он задумал поступить на службу Венецианской республики. Убьетто Фьески уже перешел на сторону регентши. Бона пыталась внушить Лудовико, будто она готова принять его под свое милостивое покровительство. Именно она поведала ему обо всех этих предательствах.

«Отныне я готов подчиниться тебе, — ядовито ухмыляясь, пишет Лудовико, — однако при двух условиях: мне должны быть возвращены владения и я должен быть допущен к участию в управлении государством».