Калле Каспер - Чудо: Роман с медициной

Так прошел год, в течение которого еще несколько совершенно чужих людей привозили нам из Индии лекарства, сперва одна сикхская поэтесса, подруга нашей поэтессы, потом молодая эстонка, у которой там жил бойфренд, потом и вовсе неизвестная француженка, она посещала в Индии тибетскую больницу, и ее попросили взять пакет для Рипсик во Францию, откуда мой сын доставил его в Эстонию. Я останусь до конца своей жизни в долгу перед всеми этими людьми, наверняка они нервничали: не возникнет ли проблем на границе и что вообще в пакете, может, наркотики? И я не могу не спросить: а зачем вообще такие усилия, почему запрещено отправлять лекарства почтой? Нас окружает столько свобод, свобода предпринимательства и сексуальная свобода, в какой-то степени даже свобода слова, ну а о том, чтобы травиться водкой, напиваться до белой горячки, это вообще без вопросов, пожалуйста, ради бога! Но свободы себя лечить — этой свободы нет.

Полгода мы жили в относительном спокойствии, а потом действие карбоплатина прекратилось. Проблема химиотерапии или, вернее, ядотерапии — «химия» здесь только эвфемизм, скрывающий различные отравы, — в том, что в какой-то момент опухоль приспосабливается к яду и перестает на него реагировать. Кроме карбоплатина был еще один препарат, попробовать который имело смысл, но тут в дело вступили деньги, а именно по предписаниям Евросоюза этот препарат можно было ввезти только вместе с каким-то другим, обычным препаратом, таких препаратов было два, один дорогой, другой дешевый, так вот дешевый Рипсик принимать ни за что не хотела, это был как раз тот, который ей упорно назначала Графиня и после которого она ходила «по стенке»; другого же, то есть дорогого, выписать было нельзя, как нам объяснил Джентльмен, ввиду действующего принципа экономии, поскольку его лечебный эффект, установленный исследованиями, был не выше, чем у дешевого. Я спросил у Джентльмена, можно ли, чтобы я оплатил разницу в ценах, но на это письмо (мы общались по электронной почте) он не ответил, наверное, это было невозможно. Состояние Рипсик к тому времени стало заметно ухудшаться, после несчастливой поездки в Геную у нее появились метастазы в плевральной полости; да, их было мало, и все остальные внутренние органы были чисты, тибетские препараты защищали организм, не давали раку двигаться дальше, но опухоль груди увеличилась, и мы поняли, что теперь Рипсик может спасти только чудо. После долгих поисков в Интернете, обсуждений всевозможных новинок, придуманных в последние годы, имя этому чуду нашлось — иммунотерапия или, точнее, самый перспективный препарат этого новейшего метода, хорошо зарекомендовавший себя при лечении другой страшной болезни, меланомы, — пембролизумаб.

Одним из основателей иммунотерапии оказалась американка армянского происхождения, я отыскал ее адрес, написал и спросил, что она думает об идее попробовать этот метод на Рипсик с ее диагнозом и состоянием, она идею одобрила, и я стал рассылать запросы во все страны, где шли исследования, — купить пембролизумаб, как я уже сказал, мы не могли, для нас он был более чем дорогой, а для опытов он предоставлялся бесплатно. Куда только я не обращался: в Германию, во Францию, в Великобританию, в Италию, даже в Финляндию и Нидерланды, — отовсюду приходили отрицательные ответы, или группа полна, или исследование еще не началось. Единственными, кто не ответил, были испанцы, другие все что-то писали, объясняли, почему не могут пригласить Рипсик, испанцы же просто молчали, и я махнул на них рукой и стал про них забывать, как вдруг 1 июля из Испании пришло письмо. Некто доктор Б., извинившись, что не ответила раньше, сообщила мне, что на этой неделе в трех местах, в Мадриде, в Валенсии и в какой-то «больнице Ронда Дальт» начинаются исследования пембролизумаба, и как раз с диагнозом Рипсик.

Весь июль промелькнул, как один день, наполненный лихорадочными хлопотами. Сперва надо было найти адреса руководителей исследований, доктор Б. их не добавила, а когда я попросил ее мне их прислать, не ответила, наверное, ей не разрешалось общаться с пациентами, однажды она осмелилась преступить запрет и повести себя как человек, а не как раб фармакологической фирмы, но дальше храбрости не хватило… А если бы… Возможно, мы бы тогда попали в Валенсию или в Мадрид, с этих городов я поиски и начал, про «Ронда Дальт» мы сперва и не думали, звучало как-то странно, и непонятно было, где это находится, в Андалусии, что ли? Только после того, как мне решительно не удалось найти адресов в Валенсии и Мадриде, я на всякий случай набрал в «Гугле» «Ронда Дальт» и сразу же увидел, что Ronda de Dalt — это магистраль, окружающая Барселону, на которой расположился одноименный институт онкологии, дальше все было просто, я открыл электронную страницу института, без труда нашел «визитку» доктора Писарро с фотографией и e-mail и написал ему.

Ответ пришел молниеносно, то есть тем же вечером, и был всецело положительным — да, опыты начались, да, диагноз подходит, да, можете приезжать, только пусть сначала ваш лечащий врач пришлет моей ассистентке резюме. За двадцать месяцев, прошедших с того дня, когда вновь отекла рука Рипсик, это был для меня самый счастливый момент, счастливее даже, чем прибытие очередного пакета с тибетскими пилюлями. Я написал Джентльмену, он отправил ассистентке Писарро требуемое резюме, и сразу начались проблемы, ассистентка — это и была Рут — ответила, что Рипсик не подходит для исследования, потому что ей недавно делали химиотерапию. Я отправил Писарро отчаянное письмо, в котором объяснил, что это не было настоящим лечением, ведь основное действие карбоплатина кончилось еще зимой, сейчас же имела место всего лишь попытка немного выиграть время. Писарро ответил опять сразу, сказал, пускай Рипсик через неделю сделают томографию, и если улучшения нет, тогда все в порядке — в том смысле в порядке, что можно приезжать. Улучшения, естественно, не последовало, единственным результатом письма Рут была задержка, первая из всех задержек, что нас ожидали, но, когда томографию сделали и Рут уже не могла нам препятствовать, мы договорились с Писарро о визите, я купил билеты на самолет и стал искать квартиру. План был прост: сперва снять временное обиталище в так называемой «отпускной» квартире и уже в Барселоне подобрать жилье на долгий срок, на три-четыре месяца или даже на год, как получится. Но, как всем нам известно, то, что мы предполагаем, — это одно, а то, что получается, — это совсем другое. Квартир не было. Я не поверил своим глазам, по Интернету я снимал десятки квартир, в том числе в таких популярных городах, как Венеция, и никогда не возникало проблем, правда, сейчас ситуация отличалась тем, что мы оказались в цейтноте, обычно мы бронировали квартиру за несколько месяцев вперед, теперь же до отлета оставалось меньше недели — но не могло же так быть, чтобы вся Барселона была занята! Могло. Приближался август, и, как мы поняли по приезде, здесь и сейчас собралась золотая молодежь Европы — улицы были полны потасканных девиц и похмельных парней, бродивших по городу перед очередной вечерней пьянкой, хватало и таких парочек, которых раньше посчитали бы братьями или друзьями, — что в таком окружении было делать нам, двум полунищим в сравнении с ними писателям из Восточной Европы?