Беким Гаче - Вы — партизаны

— Он не дописал, наверно, спешил, — прошептал Петрит. — Все пронюхал, собака!

— Тебе надо немедленно уходить! — заволновался черноволосый.

— А куда?

— К партизанам!

— Прежде всего, — заспешил Петрит, — надо предупредить Селё и кузнеца! Пока не поздно… Ты остаешься здесь за меня. В случае необходимости все объясни ребятам.

— Хорошо…

— Теперь ты отвечаешь за всех ребят.

— Договорились. Иди скорее!

Петрит сунул в карман недописанный донос и исчез в темноте сада, спрыгнув с подоконника на мягкую землю, а темноволосый, затаив дыхание, прислушивался к каждому шороху на улице: «Только бы его не заметили».

Но все было тихо…

Унтер-офицер лежал на кровати. Свет он выключил — надо попытаться заснуть. Но сна не было. Слух невольно ловил каждый звук: вот шаги карабинера за окном; вот где-то скрипнула дверь, и опять шаги, теперь по коридору, значит, кто-то из заключенных просился выйти в умывальник. Опять тихо.

«Хорошо они мне заплатили, — подумал унтер-офицер. — Из-за этого стоит рисковать…»

Внезапно захлопали двери, прозвучали слова команд, четкие шаги загремели в коридоре. Они могли принадлежать только одному человеку.

«Капитан! — понял унтер-офицер. — Неужели уже близка полночь? Он сказал, что машины придут в половине двенадцатого».

Унтер-офицер быстро встал, включил лампу, посмотрел на часы. Было двадцать пять минут десятого.

«Странно…», — подумал унтер-офицер.

Капитан вошел без стука.

— Вы бодрствуете, унтер? Прекрасно! Надо все подготовить: машины придут без четверти десять.

— Но ведь… — В несколько секунд унтер-офицер успел подумать обо всем: если капитан меня подозревает, что-то выведал, — мне крышка… Если я сообщил партизанам и заключенным неточное время, они найдут способ прикончить меня…

— Никаких «но», унтер! — возбужденно сказал капитан. — Эти бандиты что-то пронюхали. Надо торопиться. Я ускоряю операцию на два часа. Капитан парохода предупрежден. Катера в бухте за перевалом будут в одиннадцать. Соберите в комендантской всех карабинеров. Пора им раскрыть карты.

— Слушаюсь, господин капитан.

Унтер-офицер медленно шел по коридору.

— Весь рядовой состав, — повторял он, — в комендантскую!

Охранники, оглушительно топая сапогами, спешили в просторную комнату на первом этаже.

Узник десятой камеры прислушивался к шуму в коридоре. Около двери остановился человек. Поднялся глазок. На пол упал комочек бумаги. Узник быстро развернул записку. В ней говорилось: «Сейчас придут машины. Капитан изменил время».

Узник десятой камеры подошел к стене и застучал алюминиевой ложкой: точка-тире-точка…

Скоро тихий перестук наполнил всю тюрьму.

— Солдаты! — Капитан прошелся вдоль ряда карабинеров. — Я исполняю приятную обязанность — сообщаю вам радостную новость: сейчас… — он взглянул на наручные часы… — через десять минут придут машины. На них мы погрузим бандитов и спровадим через перевал, к бухте, где нас уже, надо полагать, будут ждать катера. На них наши подопечные отправятся на пароход… То уже забота других. Операция тщательно подготовлена. Но от этого она не становится менее ответственной. Четыре машины, двести заключенных. И нас пятьдесят два человека. Распределимся так: в первой машине двадцать человек и я, в последней двадцать человек и унтер-офицер, во второй и третьей машинах по пять человек конвоя. Унтер, распорядитесь расстановкой людей!

— Слушаюсь, господин капитан!

— При благополучном исходе операции, — продолжал капитан, — лучшие из вас получат отпуск на родину! Надеюсь на вас, господа!

— Рады стараться! — гаркнули луженые глотки.

По палубе парохода расхаживали матросы. Их фигуры смутно прорисовывались в темноте.

— Сердж, ты видишь?

— Что? — тихо спросил тот, которого товарищ назвал по имени.

— Нет, нет! Ничего… Мне, наверно, показалось…

— Давай осветим еще раз, — сказал Сердж. — При свете как-то надежнее…

Вдвоем они направились к прожектору. Яркий белый луч разрезал темноту и заскользил по темным волнам вокруг парохода. В свете прожектора море казалось то синим, то зеленоватым, то голубым. Наконец луч вынырнул из воды и серебристой дорожкой пролег к берегу.

— Ветер поднимается, — сказал Сердж. — Холодно…

— Ты оставишь меня одного? — встревожился напарник. Он прекрасно понимал, что кроется за этим «холодно». Сердж спустится в кубрик и постарается задержаться там как можно дольше.

— Нет, нет. Не беспокойся, я вернусь быстро.

— Возьми лучше мою накидку.

Сердж не ожидал такого «согревания». Он лениво протянул руку и набросил на плечи накидку. Его на самом деле знобило. Но, наверно, не от холода.

— Не нравятся мне эти горы… С первого дня не нравятся, — вздохнул он.

— Дикие очень, — согласился напарник.

«Осветим-ка их еще раз», — подумал Сердж и направил огненный луч прямо на горы. Но, не пройдя и половины пути, луч затерялся в темноте.

— Когда же мы уйдем наконец? — спросил Сердж.

— Черт его знает! Говорят, что возьмем несколько пленных бандитов.

От этих слов Серджу стало не по себе. Он знал, что «бандитами» называют партизан, которые сражаются в горах.

— Я слышал, что они бесстрашные, — сказал он вполголоса.

— Я тоже слышал, — откликнулся второй матрос.

— Как хорошо, что мы в море, подальше от них, — сказал Сердж с некоторым облегчением, представив враждебные горы и себя среди них.

Его напарник молчал. В душе он ругал Серджа за малодушие и даже презирал его. О том, что самому ему тоже страшно, он предпочитал не думать. Несколько раз прямо у борта парохода ему почудились незнакомые бородатые лица. Дрожащей рукой матрос направил луч прожектора на нос парохода, осветил все пространство вокруг. Никого. Но страх не проходил. Тогда, чтобы немножко приободриться, он сам завел разговор:

— На суше с ними, конечно, труднее. Ну а здесь, — он возвысил голос и с гордостью добавил: — Здесь, на море, мы хозяева. Пойдем?

Сердж не ответил. Он выключил прожектор и молча стал спускаться.

…Было без четверти десять вечера.

Машины въезжали в маленький двор тюрьмы одна за другой. Четыре крытых грузовика. Пыль, поднятая зубчатыми шинами, тусклой завесой покрывала все вокруг.

Капитан стоял на крыльце и смотрел в глубину коридора.

До него донесся крик унтер-офицера:

— Быстрее! Пошевеливайтесь!

Металлические замки камер гремели на всю тюрьму. Коридор загудел встревоженными голосами. Капитан быстро вошел внутрь.

— Они не хотят выходить из камер, — доложил унтер-офицер.

— Что?! — вскинулся капитан. — Выволакивайте силой! В десять все должны быть в машинах.