Беким Гаче - Вы — партизаны

— Вон из камер! — закричал унтер-офицер. — Выходите! Это приказ капитана!

Вновь раздались резкие, отрывистые выкрики:

— Вперед! К выходу!

— Шевелитесь, свиньи!

— К машинам!

Вереница заключенных медленно потянулась по коридору.

Смешались тени заключенных и карабинеров. Они то бледнели и увеличивались, то темнели и уменьшались. Во всей этой мешанине людей и теней изредка слышался шепот:

— Не торопитесь, товарищи!

— Медленнее.

Действовал он куда больше, чем вопли и приказы карабинеров. Этот шепот удерживал на месте всю вереницу заключенных. Со стороны казалось, что заключенные вообще не намерены покидать этот мрачный, холодный дом.

— Куда нас отправляют? — наивно спросил кто-то из заключенных у карабинера.

— Я тебе поговорю, бандит! — заорал карабинер.

— Не расстраивайтесь, господин карабинер, вся ночь наша, — весело заметил кто-то из толпы.

— Похоже, к морю нас хотят вывезти.

— Точно! Подышать свежим воздухом! — слышались насмешливые голоса.

Капитану было явно не по себе. «Что-то тут не так, — думал он. — Или они узнали?.. И унтер не торопится. Определенно подозрительный тип. Надо его прощупать…»

Было десять минут одиннадцатого.

Между тем заключенные столпились во дворе, немного продвинулись к машинам и остановились совсем, будто приросли к земле, Как ни подталкивали их карабинеры, как ни надрывался взбешенный капитан, никто не сдвинулся с места.

— Похоже, нас вывели на ночную прогулку, — послышались опять шутки.

— И куда это господа «макаронники» так торопятся? Уж не на тот ли свет?

Эти слова привели карабинеров в ярость.

— Вперед, мерзавцы! Вперед! — послышались удары.

Первые заключенные, еле шевелясь, с кряхтением полезли в машину.

Было половина одиннадцатого.

…Теперь они все стояли у самого моря.

Стрелки на светящемся циферблате часов Астрита показывали ровно десять.

Астрит снял часы и протянул их Триму:

— Водонепроницаемые. Товарищ комиссар сказал, что идут точно и его часы сверены с этими.

Трим надел часы на левую руку.

— Время распределяем так: мы с Кристатем добираемся до корабля и ставим мину, час нам на возвращение назад. И еще час уйдет у нас на путь до перевала. Мы должны добраться туда и встретиться с партизанами до прибытия машин из тюрьмы.

Агрон уже смутно представлял план операции.

— И мы… — У него голос прерывался от волнения. — И мы будем участвовать в бою с карабинерами?

— Да, — тихо сказал Трим.

— Ура! — прошептала Дрита.

— Итак, вы ждете нас здесь, — повернулся Трим к Астриту. — Если нас не будет к двенадцати, одни идите к отряду.

Астрит молча кивнул.

Пловцы быстро исчезли среди искрящихся волн. На поверхности моря виднелся только сероватый мешок, который они толкали перед собой.

Он подошел к знакомому дому и осторожно постучал…

Никакого ответа. Постучал сильнее. Никого.

Неожиданно дверь открылась и быстро захлопнулась вновь. Петрит не успел даже сообразить, как чья-то сильная рука втащила его в сени, а потом и в комнату.

— Что ты бегаешь по ночам? — строго спросил кузнец, поправляя фитиль лампы. Комната озарилась мерцающим желтоватым светом.

Петрит не ответил. Он молча положил перед кузнецом пачку писем надзирателя Джовани и отошел в сторону. Кузнец удивленно поднял брови, но письма взял. С каждым прочитанным доносом лицо его темнело. Когда же он дошел до письма о Петрите, то остановился.

— Вот так дела! — покачал головой кузнец и как-то очень тепло взглянул на мальчика.

— Я не могу вернуться назад. Проводи меня к партизанам.

Кузнец задумался: «Оставить Петрита в городе опасно. К партизанам пробраться тоже непросто. Как же быть?»

— У меня и револьвер есть! — с гордостью сообщил Петрит, как будто кузнец думал в этот момент только о том, где ему найти для Петрита оружие.

— У нас нет другого выхода! — решился кузнец. — Переправлю тебя к партизанам. И сегодня же.

Петрит даже подпрыгнул от радости.

…Перед пловцами возникло смутное очертание парохода.

— Внимательнее, Кристать! — прошептал Трим, но тотчас замолк, так как на палубе парохода кто-то двигался.

Пловцы исчезли под водой. Дышали они через камышинки, зажатые в зубах. Мешок с миной с трудом тоже утянули под воду.

Луч прожектора медленно скользил по воде над их головами. Пловцы замерли, стараясь не двигаться.

Луч прошел совсем рядом. Сейчас он начнет скользить назад. Трим и Кристать нырнули еще глубже. «Еще немного, еще…» — думал каждый из них в эту минуту, ощущая нарастающую боль в ушах. Как только свет удалился, они вынырнули, глубоко, с надрывом дыша. Потом продули камышинки. На секунду два крохотных фонтанчика взметнулись над водой. Свежий воздух быстро заполнил уставшие легкие.

Прожектор, обшарив море, устремился к городу, а потом погас совсем так же неожиданно, как и загорелся. Только после этого смельчаки опять осторожно заработали руками и ногами. Пароход был совсем рядом, его железный борт напоминал склон ущелья, черного, молчаливого и опасного.

— Уже близко… — прошептал Кристать. Он чувствовал неимоверную усталость.

— Осторожнее с миной, — предостерег его Трим.

Кристать качнул головой и приложил палец к губам, чтобы тот молчал. На палубе у самого борта показался матрос. За ним второй.

— Какой длинной кажется сегодняшняя ночь! И чего только они задерживаются? — послышалась итальянская речь.

— Сердж, слышишь?

— Что?

— Кажется, кто-то плавает у борта…

Оба матроса перегнулись через борт, стали пристально всматриваться в море.

Трим и Кристать притаились под самым килем.

— Опять показалось… — негромко сказал Сердж.

Шаги на палубе удалялись.

— Скорее! — заспешил Трим. — Уже пять минут двенадцатого…

Кристать осторожно сдирал краску с борта корабля, куда собирался прикрепить магнитную мину. Подпольщики замерли — кто-то остановился около самого борта. Из предосторожности они тотчас скрылись под водой. Опять на поверхности торчали только камышинки.

Через некоторое время пловцы появились над поверхностью воды. Трим прошептал в ухо товарища:

— Взрыватель ставим на час ночи.

— Сверь свои часы с часами мины, — прошептал Кристать.

— Уже сверил: все тихо. Так… Готово. — И Трим первым оттолкнулся рукой от борта парохода.

Пловцы возвращались налегке и, если бы даже их сейчас обнаружили, главное было сделано: мина крепко присосалась к борту черного парохода.

Плыть назад было легче…