Алекс Хейли - Корни. Часть I

У дерева путешественников Кунта помолился о том, чтобы их путешествие было безопасным. А чтобы им сопутствовала удача, он к нижней ветке привязал за ногу цыплёнка.

Хотя Кунта шёл не оглядываясь, он знал, что Ламин отчаянно пытается удержать на голове узел и не отстать.

Через час тропинка повела их мимо невысокого дерева, увешанного бусами. Кунта хотел объяснить Ламину, что такое дерево обозначало, что недалеко живут мандинго-язычники, не верящие в Аллаха. Они нюхают и курят табак и пьют пиво, сделанное из мёда. Но умение шагать было важнее, и Кунта ничего не сказал. К полудню Кунта знал, что ноги у Ламина стёрлись и шея онемела от груза, но только преодолевая боль, мальчик мог закалить дух и тело. В то же время Кунта понимал, что Ламину надо отдохнуть, иначе он может не выдержать, и это ранит его самолюбие и гордость.

Проходя мимо первой деревни, где им навстречу выбежали детишки первого кафо, Кунта знал, что Ламин сейчас ускорит шаг и распрямится, чтобы произвести впечатление на малышей. Но вскоре он уже думал о другом. Он собирался сделать себе барабан. Он уже знал, где взять нужное крепкое дерево для каркаса, а для самого барабана в его хижине лежала выскобленная кожа молодого козла. В ушах Кунты уже звучал голос его собственного барабана.

Кунта с теплотой думал о трёх молодых путешественниках. Хотя он их раньше не встречал, ему казалось, что они были ему, как братья. Может быть, от того, что мужчины тоже были из племени мандинго. Они разговаривали немного не так, как он, но внутри они были точно такими же.

Когда наступило время очередной молитвы, Кунта сошёл с тропинки и остановился недалеко от небольшого ручья. Не глядя на Ламина, он снял свой груз, наклонился к ручью и зачерпнул воды ополоснуть лицо. Немного попив, он начал молиться, а потом услышал, как узел Ламина с глухим звуком упал на землю. Быстро дочитав молитву, Кунта хотел сделать Ламину замечание, но, повернувшись, увидел, с каким трудом его младший брат подбирается к воде. И всё же суровым голосом он произнёс: «Пей маленькими глотками!» Пока Ламин пил, Кунта решил, что здесь они часок отдохнут.

Он думал, что Ламин, немного поев, сможет идти до времени следующей молитвы,

а там они по-хорошему поедят и заночуют. Но брат так устал, что не мог даже есть. Кунта посмотрел на его ступни — они пока не кровоточили. Немного подремав под деревом, Кунта достал сушёного мяса, разбудил Ламина, дал ему кусок, поел сам. Вскоре они снова отправились в путь.

Ближе к сумеркам Ламин стал всё чаще и чаще поправлять руками узел на голове. Кунта увидел впереди стайку крупных птиц. Он резко остановился (Ламин опустился на колени под ближайшим кустом), спрятался за куст и просвистел. Вскоре на куст село несколько самок. Стрела Кунты поразила одну из них. Пока птица жарилась, Кунта сделал небольшое укрытие и помолился. Затем он разбудил Ламина, который уснул, как только сбросил с головы узел. Едва проглотив еду, Ламин тут же снова заснул.

Сразу после восхода солнца они продолжили свой путь. Проходя мимо очередной деревни, они увидели недалеко от тропы старика. Он согнулся над плетёным ковриком и раскладывал ракушки каури, что-то бормоча. Кунта не хотел мешать старику и направился было мимо, но старик поднял на них глаза и подозвал к себе.

«Я из деревни Кутакунда, — сказал он скрипучим голосом. — А вы откуда будете?»

Кунта ответил, и старик кивнул головой. Он объяснил, что раскладывал каури, чтобы узнать, можно ли ему совершить путешествие в город Тимбукту, в котором он мечтал побывать перед смертью. Он спросил, могут ли путешественники ему чем-нибудь помочь? «Мы бедные, но рады поделиться тем, что у нас есть, дедушка», — сказал Кунта и, достав из своего узла кусок мяса, отдал его старику.

«Вы братья?» — спросил старец, поблагодарив Кунту за мясо.

— Да, дедушка.

«Это хорошо, — проговорил старик и взял две каури. — Положи это в мешок, и тебе улыбнётся удача, — сказал он Кунте, подавая одну ракушку. А ты молодой человек, — обратился он к Ламину, подавая ему другую ракушку, — сохрани это до той поры, когда у тебя будет свой собственный охотничий мешок». Они оба поблагодарили старика и двинулись дальше.

Шли они довольно долго, когда Кунта решил, что настало время нарушить молчание. Не останавливаясь и не оглядываясь, он начал говорить: «Есть легенда, что именно мандинго назвали то место, куда направляется этот старец. Они нашли там насекомое, которое никогда не видели раньше и назвали место „Тумбо Киту“, что означает 'новое насекомое'». Не услышав никакого ответа от Ламина, Кунта обернулся. Ламин был далеко позади. Он склонился над узлом, который, видимо, упал с головы и развязался. Помогая Ламину завязать узел, Кунта ругал себя за то, что не заметил отсутствия брата и мог его потерять.

Не успели они пройти ещё немного, как Ламин издал приглушённый крик. Думая, что Ламин наступил на колючку, Кунта оглянулся и увидел, что брат смотрит вверх на большую пантеру, растянувшуюся на толстой ветке, под которой ему надо было пройти. Пантера фыркнула и нехотя удалилась в листву. Испуганный и растерянный Кунта пошёл дальше. Почему он не заметил пантеру? Конечно, она не собиралась прыгать на них. Такие хищники днём не нападали даже на других животных, а на людей вообще редко набрасывались, разве что, когда были в безвыходном положении или ранены. Ему припомнились слова кинтанго: «Чувства у охотника должны быть тонкими. Он должен слышать то, чего не слышат другие. Он должен видеть в темноте». Но из-за своих мыслей Кунта не заметил пантеры. Большинство его неприятностей происходили из-за этой привычки, которую следовало обязательно искоренить. Быстро наклонившись, Кунта поднял маленький камень, плюнул на него трижды и бросил подальше назад; таким образом он избавился от неудачи.

Они проходили мимо деревень, где им навстречу опять выбегали малыши первого кафо, где мужчины сидели под баобабом, а женщины сплетничали у колодца.

Через некоторое время они вышли на песчаную пустынную местность, где изредка виднелись странной формы баобабы. Когда наступило время очередной молитвы, они немного отдохнули, перекусили, и Кунта проверил узел Ламина и его ноги.

И вновь тропинки расходились, пока, в конце концов, Кунта и Ламин не пришли к старому баобабу с пустым стволом, о котором говорили трое путешественников. «В нём покоится гриот», — подумал Кунта, потому что знал, что гриотов хоронили не как всех остальных, а укладывали в пустые стволы отживших баобабов, поскольку и дерево, и истории гриотов были вечными. «Теперь уже недалеко», — сказал Кунта и пожалел, что у него не было барабана; он бы сейчас известил друзей о своём прибытии. К заходу солнца они дошли до места, где искали золото трое новых знакомых Кунты.