Альва Бесси - Антиамериканцы

— Тебе лучше пойти спать, Зэв.

— Сейчас пойду. Сию секунду. Я должен был повидать тебя… Не — могу допустить, чтобы мы были в плохих отношениях, товарищ.

— Я не собирался тебя обижать, Зэв. Мне очень жаль Долорес.

— Давай не будем говорить об этом… Я плюю на смерть. Повторяй за мной: я… — Но он не дал ничего сказать Бену и забормотал: — Все погибло… Все… Испания. Весь мир… Все потеряно. Погибло и потеряно.

— Как ты вернешься в город?

— Меня ждет такси. Поеду в гостиницу «Фалкон». Я оставил жену в Париже.

— Твоя жена здесь?

— В гостинице «Георг V» в Париже.

— Тебе лучше уехать, Зэв.

— Уезжаю. Завтра увидимся. Скажи Бушу, что я приеду за вами.

Бен не сразу уснул после ухода Лэнга. Он думал о нем, о причинах его странного поведения, о том, какой путь в конце концов выберет Лэнг.

«Интересное совпадение, — думал Бен, — если только тут можно говорить о совпадении. Может быть, и я хочу вступить в партию по тем же самым сентиментальным причинам? Джо погиб, и я тоже хочу умереть, как он? Разве я не сказал об этом Пеллегрини? „Джо и ты — люди, которых я уважаю и которыми восхищаюсь“.

„Да, тебе следует задуматься над этим, — мысленно продолжал Бен. — Не забудь, что сказал Джо в ту ночь, когда вы карабкались на высоту '666' и когда ты, сделав его из ротного писаря своим адъютантом, тем самым убил его“. Джо заявил: „Твое вступление в бригаду, Бен, только начало. Ты начал то, чего, возможно, и не успеешь закончить“.

Еще тогда ты подумал: „Черт возьми, уж не хочет ли он сказать, что мне не выйти отсюда живым? Возможно. Но не только это. Он имел в виду что-то большее. И это что-то значительнее и важнее даже того, что своей телеграммой я отказывался от хорошей жизни („…для нашей газеты вы полностью конченый человек…“).

Вот что хотел сказать Джо: „Твоя жизнь пойдет теперь по новому пути, и отступать невозможно. Либо ты пойдешь вперед, либо умрешь, защищая свои позиции“. Так ли, Бен? Может, это тоже сентиментальная чепуха? Правда ли это? Ты заявил Тони, что коммунисты — главная движущая сила во всем мире и ты хочешь быть вместе с ними в борьбе за то, во что, по твоим словам, давно уже веришь. Серьезно ли ты это сказал? Ты уверен, что хочешь быть вместе с коммунистами? Может быть, горе, вызванное гибелью Испании (а она погибла) и утратой Джо, повергло тебя в смятение? Что будет означать для тебя вступление в партию? Не это ли имел в виду Джо? Он предугадывал путь, по которому ты собираешься пойти, и хотел, чтобы ты оглянулся назад, прежде чем решишься идти дальше. Джо! Что же ты, в самом деле, хотел сказать?“

На следующее утро Бена разбудил Буш.

— Где этот прохвост Лэнг? — спросил он притворно строгим голосом. — Он обещал отвезти меня завтракать.

— Который час?

— Почти двенадцать.

— Вчера вечером Лэнг сказал, будто ты знаешь, почему он любит бригаду.

— Я?

— Да.

— Откуда я могу знать? — возмутился Буш. — Я знаю только, что мне нужно помыться.

Спустя четверть часа Бен, Буш, Пеллегрини и Коминский ушли в дальний конец лагеря и под влиянием минутного порыва перебрались через ограду. Бен при этом зацепился за колючую проволоку и разорвал брюки. Пригнувшись, они обогнули холм, на котором был расположен лагерь, и вышли к какой-то улице, уходившей вниз. Спускаясь по ней, они жадно всматривались в ту сторону, где расстилался Атлантический океан.

— А ведь нацистам ничего не стоит послать вдогонку подводную лодку и торпедировать нас, когда мы отплывем, — заметил Коминский.

— Вот тогда-то мы наверняка примем ванну, — улыбнулся Бен.

Добравшись до города, они решили, что Бен спросит у какого-нибудь жандарма, как пройти в городскую баню.

— Ты должен объясняться по-французски так, чтобы нас не зацапали, — предупредил Буш.

Буш между тем уже испытывал угрызения совести. Ведь только накануне вечерам он произнес пылкую речь против двух ветеранов, нелегально побывавших в городе, а сейчас сам делает то же самое!

Когда жандарм объяснил им, что бани по воскресеньям закрыты, Бен спросил, как пройти к гостинице „Фалкон“. Жандарм, улыбнувшись, ответил, что гостиница находится в двух кварталах отсюда. Затем он отдал честь и, проговорив вполголоса: „Viva la República!“ [80] Да здравствует республика! (исп.). , ушел.

В гостинице „Фалкон“ Бен заявил администратору, что им нужен номер. Администратор вопросительнб посмотрел на них — четыре человека без багажа — и спросил:

— Pourquoi? [81] Для чего? (франц.). .

— Pour prendre un bain [82] Чтобы принять ванну (франц.). ,—ответил Бен.

— Un bain? [83] Ванну? (франц.).

— Les bains publiques sont fermés le dimanche [84] Общественные бани по воскресеньям закрыты (франц.). .

Пока администратор раздумывал, Бен догадался сообщить, что они друзья известного писателя Фрэнсиса Лэнга, который остановился в этом отеле. Администратор удивленно поднял брови, снова окинул взглядом посетителей в несуразных, не по росту костюмах и изрек:

— Cinquante francs [85] Пятьдесят франков (франц.). .

Бен не решился спорить — администратор мог передумать, — тут же заплатил деньги и велел послать в номер четыре рюмки коньяку.

В комнате, указанной коридорным, они разделись и бросили жребий, кому мыться первому. Выиграл Буш.

— Чего мудрил этот болван администратор? — поинтересовался Коминский.

— Кто же снимает номер в гостинице только для того, чтобы принять ванну? — ответил Пеллегрини.

„Дай мне страну… где резвятся бизоны…“ — доносилось пение из ванной комнаты. Бен заглянул туда.

Буш, стоя в ванне, с наслаждением намыливался. Увидев на полке рядом с ванной большой медный кувшин, он попросил:

— Полей-ка на меня из кувшина.

— Какое уютное местечко! — заметил Коминский, заглядывая в ванную. — А для чего здесь два… ну, этих…

— Чудак! Второе — это же биде.

— Биде? А для чего оно?

— Вот вырастешь большой — узнаешь, — с серьезным видом ответил Бен, поливая спину Буша.

Когда все помылись и выпили коньяку, Бен позвонил Лэнгу. Незнакомый голос ответил, что Фрэнсис Лэнг слушает. Узнав Бена, Лэнг сказал:

— Алло, Бен. Как ни жаль, но я в постели. Болен. Где вы, черти этакие?

Бен объяснил, что они находятся в гостинице. С неожиданной энергией Лэнг стал настаивать, чтобы они сейчас же зашли к нему в 301-й номер. Бен ответил, что, если Лэнг болен, они лучше навестят его в другой раз. Но Лэнг пригрозил, что обидится, если они не зайдут.

— Болезнь у меня пустяковая, — пояснил он. — Выпил вчера лишнего. Ты же знаешь.

Одевшись, они отправились в 301-й номер. Лэнг был в постели. На коленях у него стояла портативная пишущая машинка, а рядом на столике — кувшин с ледяной водой. Лэнг встретил гостей приветливо и поинтересовался, как им удалось уйти из лагеря. Он предложил всем коньяку и сам выпил с ними несколько рюмок. Он уже начал пьянеть, когда они рассказали ему о разговоре Бена с администратором гостиницы. Лэнг немедленно схватил телефон и позвонил администратору. К изумлению ветеранов, Лэнг заговорил с ним по-английски, причем тот, очевидно, его прекрасно понимал.