Альва Бесси - Антиамериканцы

Бен не услышал, когда назвали его фамилию, и Табачник вынужден был подтолкнуть его. Направляясь к помосту, Бен обернулся и снова увидел Сью; она улыбнулась и ободряюще помахала ему рукой.

Растерянность и ощущение какой-то нереальности происходящего исчезли сразу же, как только его привели к присяге. Бен сел на стул для свидетеля, поставленный так, что ему приходилось поворачивать голову, если он хотел видеть членов комиссии.

Бен уставился на полное, багровое лицо председателя, даже не взглянув на человека, который стоял справа от него и монотонным голосом задавал стереотипные вопросы. Южный акцент этого человека так же неприятно действовал на Бена, как в те дни, когда Бен находился в резервной части в Форд-Брэгге.

— Я родился 17 сентября 1910 года в Бруклине, — отвечал Бен. — Окончил среднюю школу и два года учился в университете. Затем ушел из университета и год скитался по стране, потом работал в разных местах, плавал матросом в 1928 году… — Бен сделал паузу и добавил — Я написал заявление, господа, и хотел бы прочитать его комиссии.

— Никаких заявлений вы тут читать не будете, — ответил председатель, — но после того, как дадите показания, можете приложить его к протоколу.

— Это почему же? Ведь другим свидетелям, которые выступали перед вашей комиссией, разрешалось оглашать свои заявления. У меня есть…

— Если ваше заявление похоже на большинство тех, что мы слышали здесь, то это будет пустой тратой времени.

— Это вопрос мнения, сэр. (Среди зрителей послышались неодобрительные восклицания).

— Легко заметить, — сказал председатель, — что вы враждебно настроены по отношению к комиссии еще до того, как…

— Одну минуточку, господин председатель, — перебил Бен. — Еще до моего появления здесь вы уже решили, что я «враждебный свидетель». Вы…

— Минуточку, минуточку…

— …передали в газеты сообщение, что я — «враждебный свидетель». — Он поднял вырезку из газеты. — Вот это сообщение!

— Мистер Блау, вы представлены здесь адвокатом? — спросил человек с южным акцентом.

— Да.

— Господин адвокат, ваша фамилия и адрес.

— Самуил Табачник, Уолл-стрит, 10.

— Очень хорошо. Мистер Блау, комиссия не намерена напрасно тратить ни свое, ни ваше время. Сейчас я буду задавать вам вопросы и надеюсь получить исчерпывающие ответы.

— Пожалуйста.

— Мистер Блау, являетесь ли вы членом коммунистической партии или состояли ли вы в ней когда-нибудь ранее?

Бен не мог сразу найти нужную форму ответа. Он испытывал сильнейшее желание пренебречь советами Сэма и откровенно высказать комиссии свое мнение. Но вместо этого, стараясь оттянуть время и взять себя в руки, он спросил:

— Вы что, шутите?

— Это не ответ, мистер Блау.

— Я отвечу, если вы мне дадите такую возможность.

— Можете отвечать, сколько хотите, но не слишком пространно. Ответить можно коротко: либо «да», либо «нет».

— Можно, но так я не намерен отвечать.

— Мне не нравится ваше поведение, мистер Блау.

— А мне не нравится ваша комиссия, господин председатель, и я хочу сказать вам почему.

— Вас вызвали сюда специальной повесткой, вы дали присягу говорить правду, если только клятва на библии для вас что-нибудь значит…

— Разве присяга на библии гарантия того, что вы поверите моим ответам?

— Что, что вы сказали?

— Вы передали в газеты сообщение о том, что я «враждебный свидетель», еще до того, как увидели меня. Поверите ли вы моим показаниям, если даже они будут даны под присягой?

— Отвечайте на вопрос.

— Я отвечаю: вы не имеете права, и знаете это не хуже меня, задавать мне подобные вопросы по той простой причине…

— Все это мы уже слышали раньше, мистер Блау.

— В чем вы меня обвиняете?

— Никто ни в чем вас не обвиняет.

— Если у вас есть основания обвинить меня в чем-то, пожалуйста, предъявите мне это обвинение.

— Минуточку…

— Что это? Суд?

— Нет, комиссия конгресса, мистер Блау. Возможно, вы не понимаете нашей процедуры. Мы юридически правомочная комиссия конгресса США, действующая в соответствии с законом номер…

— Я совершил какое-нибудь преступление?

— Не перебивайте меня. Я скажу вам, почему вы здесь.

— Пожалуйста.

— Комиссия располагает данными о том, что вы коммунист, и вам предоставляется возможность подтвердить это или опровергнуть.

— Разве быть коммунистом преступление? (Снова послышались неодобрительные восклицания из публики, на этот раз их было больше).

— Мистер Блау, — сказал человек с южным акцентом, — наша комиссия установила, что коммунистическая партия не является политической партией подобно другим, а представляет собой нелегальную международную заговорщическую организацию.

— В таком случае комиссия ошибается.

— Вы говорите сейчас как коммунист, мистер Блау?

— А вы поверите коммунисту, господин председатель, хотя бы он и давал показания под присягой?

— Нет.

— Тогда зачем вы…

— Господин председатель, свидетель до сих пор не ответил на вопрос. Прошу предложить свидетелю ответить, является ли он сейчас членом коммунистической партии или состоял ли он в ней когда-либо раньше?

— Правильно. Мистер Блау, отвечайте.

— Господин председатель, вы можете назвать фамилию хотя бы одного коммуниста, которого не то чтобы осудили, но хотя бы обвинили в совершении какого-нибудь акта насилия?

— Вы здесь, мистер Блау, не для того, чтобы задавать вопросы, а для того, чтобы отвечать на них.

— Я отвечу на ваш вопрос после того, как вы ответите на мой. (В зале раздались аплодисменты).

Сэм Табачник слегка толкнул Бена коленом.

— Вы что? — обратился председатель к адвокату, заметив его движение. — Сигнализируете свидетелю, мистер Таббик?

— Табачник. Я хотел проконсультировать свидетеля о его конституционных правах, господин председатель.

— Я не заметил, чтобы свидетель обращался к вам за какой-либо консультацией, мистер Табак…

— Табачник. Вам, господин председатель, конечно, известно, что я в качестве адвоката имею право консультировать своего клиента о его правах в любое время, когда сочту нужным. Я вижу, что комиссия пытается запутать свидетеля и…

— Никто никого не пытается запутать, господин адвокат.

— У вас есть какой-нибудь свидетель, который показал бы, что мой клиент совершил подрывной или антиамериканский акт (что бы ни означало это выражение), или поступок, несовместимый с интересами американского народа…

— Мистер Табак-чик. Правила нашей комиссии не позволяют адвокату спорить…

— …ибо в таком случае мы потребуем права перекрестного допроса этого свидетеля.

— Никаких перекрестных допросов мы вам устраивать не позволим. А если вы будете настаивать, я прикажу удалить вас из зала. Никто никого ни в чем не обвиняет. Мы вызвали этого свидетеля, так как считаем, что он располагает определенными сведениями, важными для безопасности нашей страны, и…