Ханну Юлитало - Окаянный финн

— Здравствуйте, я Раймо Куяла. Maca и Вилле дома?

— А, это ты. Проходи. Ребята оставили тебе записку.

Раймо вошел в переднюю и остановился в нерешительности, поглядывая то на пол и на свои ноги, то на немолодую женщину в розовом платье, с всклокоченными крашеными волосами. Она все время улыбалась и как будто подмигивала, и при этом морщинки у ее глаз извивались и словно расползались в стороны.

— Ты прямо из Финляндии?

— Да, утренним теплоходом прибыл, — ответил Раймо, глядя, куда бы поставить чемодан.

— Ребята ждали тебя еще вчера. Ты раздевайся, проходи, сварим сейчас кофе. Зови меня просто Юулиска.

Раймо снял пиджак и повесил на вешалку, открыл дверь и заглянул с порога в большую комнату, заставленную старыми деревянными стульями и столами, какие были когда-то на постоялых дворах. Выгоревшие гардины висели на двух узких высоких окнах, а темные в цветочках обои напоминали сильно потертые ковры.

— Что новенького в Финляндии?

— Да ничего особенного.

— Maca и Вилле, кажется, здорово покуролесили в отпуске.

— У нас они недолго пробыли.

— Они оставили тебе записку, вон там, на комоде.

Раймо пробежал глазами исписанный листок: «Ты скажи, чтобы Юулиска варила тебе кофе и давала все прочее. Мы всю неделю пробудем в Уддевалле. Сходи насчет работы к „Вольво“. Там есть переводчики, и ты сможешь договориться обо всем, как дома. Ехать на шестерке от вокзала до Екетредсгатана, а оттуда идут автобусы. Если не устроишься с жильем, поселяйся у нас, уместимся. Привет. Maca».

— Что же они написали? — полюбопытствовала Юулиска, наливая кофе в чашки.

— Maca пишет, что тут я могу получить и еще кое-что, кроме кофе.

— Ах, этот Maca, что за охальник… вечно он что-нибудь этакое!.. — воскликнула Юулиска, смущаясь и краснея.

Раймо съел бутерброд с сыром и похвалил кофе. Юулиска стала рассказывать, как она девочкой жила в Финляндии. Потом она попыталась расспросить Раймо о братьях Кеттунен, но он сидел и клевал носом. Наконец Юулиска поправила перед зеркалом прическу, взглянула на часы и воскликнула:

— Ах, батюшки, неужели так поздно! Я пойду домой. Потом как-нибудь зайду посмотреть, как ты тут устроился. Вот тебе ключ.

Когда Юулиска ушла, Раймо осмотрел квартиру, заглянул в шкафы, в ящики, подошел к окну и посмотрел вниз. Там были серые крыши складов, в левой стороне виднелась дуга моста, переброшенного через залив. За мостом находился порт. Все это совсем недалеко от вокзала. Если бы знать, свободно можно было дойти пешком. По мосту ходит трамвай. Может, это и есть шестерка?

Раймо побродил по комнате, открыл чемодан, порылся в вещах. Достал бутылку, завернутую в бумагу, развернул, посмотрел на этикетку и снова сунул бутылку в чемодан, под одежду. С лестницы донеслось хлопанье дверей и громкие пререкания. Раймо осторожно подошел к двери и прислушался, но голоса стихли. Тогда Раймо зашел в туалет, посмотрел на себя в зеркало, причесался и, сунув в карман ключ, пошел знакомиться с городом.

Трамвай гулко шел по высокому мосту, и Раймо сонными глазами смотрел на город, лежащий в тумане. Мачты кораблей, стоящих в доках, маячили на том берегу реки, а слева, на этом берегу, где город, торчали в небо угрюмые башни подъемных кранов.

Пассажиры сидели, зябко ежась, смотрели из окон трамвая на улицу, на старые деревянные домики, на людей, ожидающих на остановках. Рядом, через проход, сидели очень смуглые люди, которые без умолку говорили о чем-то и размашисто жестикулировали. Сзади кто-то грубо выругался по-фински. «Неужели и они тоже едут к „Вольво“?» — подумал Раймо. Действительно, они сошли вместе с ним и сели на тот же автобус. Мимо с грохотом проносились экспрессы, среди влажно поблескивающих скал высились серебристо-серые резервуары нефтеперегонных заводов.

Когда автобус свернул направо, Раймо увидел завод «Вольво торсланд», раскинувшийся во всю ширь равнины. Дорога шла к главным воротам, огибая скалистые бугры. Автобус остановился, Раймо вышел и сразу увидел бетонное крыльцо и синюю вывеску: «Контора по найму». Он поспешил туда, вошел и занял очередь. Перед ним было человека четыре. Он встал у дверей, прислонясь к косяку и сунув руки в карманы. Женщина за конторкой говорила по-фински. Когда подошла его очередь, Раймо опустил сигарету в пепельницу, стоящую на массивной ножке на полу, и, кашлянув, спросил:

— Можно поступить сюда на работу?

— Вы из Финляндии?

— Да.

— Заполните бланк заявления. Вот такой — он на финском языке.

Раймо взял из коробки зеленый бланк и стал читать: «Прошу записать меня в очередь на замещение первого освободившегося рабочего места». «Черт возьми, разве я прошу только поставить меня на очередь?» — подумал Раймо и продолжал изучать полученный бланк. После стандартного текста заявления надо было указать личные данные: имя, фамилию, год рождения, адрес, гражданское состояние, количество детей, отношение к воинской обязанности, образование, знание языков, прежнюю работу и к чему имеешь склонность. Далее следовали графы, заполняемые администрацией. «А почему же они эти графы не перевели на финский?» — подумал Раймо. На обратной стороне бланка были напечатаны пояснения к действующей системе оплаты. Раймо заполнил все, что от него требовалось, подписался и подал заявление-анкету женщине. Она прошла в соседнюю комнату и через минуту пригласила туда Раймо.

За столом сидел пожилой мужчина в очках и читал его анкету.

— Ты понимаешь по-шведски? — спросил он.

— Немножко, — ответил Раймо с запинкой.

— А что ты делал в Финляндии?

Раймо не сразу вспомнил, как по-шведски строительные работы, и мужчина позвал на помощь женщину из приемной.

— Byggnadsarbete, — проговорил Раймо.

Служащий бросил на него одобрительный взгляд.

— У нас, конечно, работа найдется.

Он дал Раймо бумажку и сказал, показывая пальцем:

— Иди вон в ту сторону, с полкилометра, до первых ворот, и покажешь эту бумажку вахтеру.

Раймо взял бумажку, спустился по лестнице и зашагал по асфальтовой дорожке. Вахтер мельком взглянул на бумажку и буркнул: «Так-так, Андерссон». «Что он сказал? Что-то на „сон“, во всяком случае», — подумал Раймо и пошел в направлении, указанном вахтером. Войдя в цех, он остановился, глядя на громадный, до потолка, Штабель из деревянных ящиков, в которых поблескивали моторы. Потом увидел дверь конторки и заглянул в нее. Человек в серой рабочей куртке вышел к нему и взглянул на бумажку, которую Раймо держал в руке.

— Ага, ты финн. Ясно. Вот отсюда все и начинается.

На лацкане его серой куртки была яркая табличка с фамилией: «Иконен». «Судя по фамилии, он из Северной Карелии», — подумал Раймо и спросил: