Ханну Юлитало - Окаянный финн

Вернувшись в барак, он бросил чемодан на койку, кое-как запихал все вещи в шкаф и откупорил купленную на теплоходе бутылку. Выпив глоток-другой, он сел на край постели. Застывшее на лице тоскливо-тревожное выражение теперь немного смягчилось. Это всегда так бывает, нервы натягиваются, точно струны, когда стараешься подладиться и угодить всем, лишь бы только тебя приняли на работу. Теперь, слава богу, с этим решено, работа есть. В комнате напротив живет какой-то Ниеминен. В коридоре послышались шаги, кто-то выругался. Раймо еще раз отхлебнул из бутылки, встал и выглянул в коридор. Дверь комнаты Ниеминена была приоткрыта. Длинный светловолосый парень лежал на койке, почесывая обеими руками в затылке.

— Как дела, земляк? — нерешительно окликнул его Раймо.

— Да ничего.

— Мне дали комнату напротив.

— Недолго пустовала.

— Хлебнуть хочешь?

— Да, черт возьми.

Раймо подал Ниеминену бутылку, и тот, как будто вдыхая холодный воздух, спросил:

— Куда они тебя поставили?

— На второй конвейер.

— Я в прессовом цеху.

— Ты из каких мест?

— Из Йоэнсуу.

— Это что, финский барак?

— Да, теперь мы тут все земляки. Весной было еще двое греков.

— Завтра обещали какой-то ознакомительный день.

— Да, это такая промывка мозгов.

— Не знаешь, где тут вечером столовая открыта?

— Дойдешь до главных ворот и оттуда ступай направо. Там увидишь.

— А ты не пойдешь ужинать?

— У меня свидание с одной девчонкой. Дай еще глоток.

— На, хватани, — сказал Раймо. Затем он отнес бутылку в свою комнату и запер дверь на ключ.

В столовой Раймо сел за столик поближе к кассе. Четыре женщины в синих халатиках сели за тот же столик пить кофе. Старшая из женщин говорила все время по-шведски, остальные были, очевидно, финки и как. будто не слушали ее.

— Девушки, вы из Финляндии? — спросил Раймо с улыбкой.

— А то откуда?

— Хорошо кормят в этой столовой?

— Мы тут только посуду моем.

— А как вообще жизнь?

— У нас выбора нет.

— А может, вы на заводе могли бы лучше зарабатывать?

— Были мы и на заводе. Все испробовали.

Возвращаясь в барак, Раймо смотрел, как из башни нефтеперегонного завода рвется в синее сумеречное небо огненный факел. В воздухе носились запахи железа, влажного камня и выхлопных газов. Темно-зеленые пятна карликовых сосен лежали на скалах. Из открытого окна барака донесся взрыв хохота. Раймо вошел в прихожую. Трое мужчин сидели в холле у телевизора. На экране какая-то эстрадная певица лихо вихляла бедрами.

— Новый жилец к нам прибыл? — спросил широкоплечий блондин.

— Да, я сегодня приехал, — ответил Раймо.

— Прямо из Финляндии?

— Да.

— И водки не привез?

— Полбутылки еще есть.

— Ах, язви твою душу, здесь принято по четыре литра ставить с приездом.

Раймо сходил за своей бутылкой и пустил ее по кругу.

Когда по телевизору начали передавать последние известия, все встали, потягиваясь и зевая. Один предложил:

— Пошли куда-нибудь пиво пить.

— В город тащиться просто сил нет.

— Скорей бы уж пятница, черт побери.

Раймо взял бутылку и, пока шел в свою комнату, выпил все, что еще в ней оставалось. Ниеминен вышел из ванной комнаты, тщательно причесанный. Раймо вспомнил, что у него нет будильника.

— Ты можешь постучать мне утром, когда встанешь?

— Да, я тебя разбужу.

Был понедельник, и вечером в общежитии было особенно тихо. Все разбрелись по своим комнатам, и никто не подавал голоса. Раймо разделся и убрал костюм в шкаф. Повесил на спинку стула рабочие джинсы и рубашку, чтоб к утру были под рукой. Лег на койку и подложил руки под голову, борясь со сном и стараясь понять, что же произошло в его жизни и что ему предстоит завтра и в ближайшие дни.

В половине шестого Ниеминен постучал в дверь. Раймо вскочил с постели, быстро натянул джинсы, рубаху и выскочил в коридор. Ниеминен показался из кухни с кофейником.

— Иди кофе пить.

— Ты уже успел кофе сварить?

— Так ведь инструмент в руке не удержишь, если с утра не пропустишь хотя бы глоток горячего кофе.

Раймо сел за стол и налил себе чашечку.

— Я вчера не сообразил купить чего-нибудь на завтрак.

— Магазин вон тут недалеко. Я варю по утрам кофе, а иной раз жарю яичницу. Обедаем на заводе в столовой. Зато по выходным дням живем на корнфлексе да на водке. Если купишь жратвы, то Только не клади в холодильник: сопрут все и понюхать не оставят.

— Ах, черт, пора бежать.

— Беги-беги. Послушай их наставления. Они будут возить вас на автобусе по всему заводу.

Рабочие, сутулясь, торопливо шли в ворота завода. Раймо поднялся на крыльцо конторы по найму и распахнул дверь приемной. Там уже сидело десятка полтора таких же новичков. Женщина, говорившая по-фински, велела им всем спуститься этажом ниже, записала их адреса и поставила в очередь к фотографу, чтобы сделать снимок для пропуска. Человек в белой рубашке открыл дверь и кивком пригласил войти. Предложил сесть на стул и смотреть в объектив. Раймо уставился в аппарат немигающим взглядом, и от напряжения у него свело скулы. Через две минуты фотограф вручил ему новенький, сверкающий пропуск с цветной фотографией и всеми необходимыми штампами и подписями.

Женщина с надменным видом расхаживала взад и вперед по коридору, прямая, как гвардеец на параде. Сделав знак рукой, она велела всем идти в отдел учебной подготовки. Новички пошли толпой, неуверенно глазея по сторонам, но затем их догнал один парень, который уже раньше работал здесь, и с его помощью они быстро добрались до места. У дверей их встретил переводчику он попросил побыстрее входить в зал. Там собралось человек двадцать мужчин и шесть женщин — все финны. Служащий фирмы стоял позади стола, глядя поверх очков на входящих. Переводчик закрыл дверь и представил собравшимся человека в очках как инженера-инструктора, заведующего производственным обучением. Затем он взял список и провел перекличку. Раймо сидел рядом с белобрысым парнем. Когда переводчик назвал фамилию Хейккинен, парень поднял палец и сказал «здесь». Инженер-инструктор рассказал им о программе занятий на сегодня, потом прошел через зал в кинобудку, вырубил свет и пустил фильм. -

Сначала на экране появилось лицо генерального директора компании «Вольво» господина Энгаллау. Кто-то за кадром читал его речь по-фински. Генеральный директор приветствовал поступающих на завод рабочих и желал им всяческих успехов. Потом на экране замелькали виды заводов, разбросанных по всей Швеции. Великолепные цветные снимки.

— Ну и богач же этот Энгаллау, — прошептал слева Хейккинен.

— Роскошные заводы, — вырвалось у Раймо.

— Как поработаешь у конвейера, перестанешь восторгаться.