Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

– Ничего, – она покачала головой.

Ему пришлось улыбнуться.

– Давайте больше не будем говорить об этом, – попросила она. – Я не хочу; мне это неприятно. Кроме того, больше ничего не было.

Она вздохнула, и Каупервуд призадумался. Зло уже свершилось, и лучшее, что он мог сделать в ее интересах, – а он придавал значение ее интересам, – это закрыть глаза на случившееся. Он смотрелся на нее, удивляясь и недоумевая. Что за прелестная душа! Какая она наивная, но какая задумчивая! У нее масса талантов. Может ли он отступиться от нее?

Он мог бы догадаться, что опасно иметь дело с такой девушкой, особенно с учетом того, что она уже познала цену распутства, и ею не владела всепоглощающая страсть. За последние два года Стефани была окружена лестью и мужским вниманием, что ей было нелегко задуматься об этом. Тем не менее, во всяком случае сейчас, она была увлечена Каупервудом. Было замечательно сознавать, что такой утонченный и могущественный человек проявляет внимание к ней. Она видела в нем скорее великого художника, мастера, а не просто коммерсанта, и он чувствовал и ценил это. К его восторгу, она оказалась привлекательнее, чем он ожидал, печальная, страстная девушка, встретившая его темным огнем, который мог поспорить с его собственным пламенем. Она отвечала его страсти согласием со всем, что он мог ей предложить. Как и Рита Сольберг, она была тактичной, но иногда необычно тихой и молчаливой.

– Стефани! – восклицал он. – Поговори со мной. О чем ты думаешь? Ты грезишь наяву, словно африканец.

Но она лишь сидела с загадочной улыбкой либо рисовала, заставляя его позировать. Она постоянно что-то рисовала, словно хотела унять лихорадочное возбуждение, а потом сидела, глядя на него или погрузившись в глубокую задумчивость. Потом, когда он жадно тянулся к ней, она вздыхала:

– О, да, да!

Так проходили сладостные дни со Стефани.

Каупервуд посовещался с Эддисоном и Маккенти по поводу требования молодого Макдональда выделить ему пятьдесят тысяч долларов ценными бумагами, а также насчет позиции других редакторов – Хиссопа, Брэкстона, Риккетса и других, которые с недоверием отнеслись к его предложению.

– Паренек подает надежды, – сухо заметил Маккенти, когда узнал о дерзости Макдональда-младшего. – Превзойдет отца и будет зарабатывать больше него.

Маккенти лишь раз в жизни видел старого генерала Макдональда, но относился к нему с уважением.

– Хотелось бы знать, что сам генерал подумает об этом, если узнает, – сказал Эддисон, искренне восхищавшийся стариком. – Боюсь, будет плохо спать по ночам.

– Есть одно обстоятельство, – задумчиво произнес Каупервуд. – В один прекрасный день этот молодой человек, несомненно, возглавит «Инкуайер». По-моему, он не из тех, кто быстро забывает обиды.

Он иронически улыбнулся; Эддисон и Маккенти последовали его примеру.

– Как бы то ни было, он еще не главный редактор, – заключил банкир.

Маккенти, не выдававший свои истинные взгляды и намерения никому, кроме Каупервуда, подождал, пока не остался с ним наедине, и тогда высказал свое мнение:

– Что они могут сделать? Вы делаете разумное предложение. Почему городские власти не могут отдать вам туннель? А схема трамвайной петли есть и у других компаний. Думаю, Чикагская железнодорожная компания, эти молодчики в шелковых носках со Стейт-стрит, и директора газовых компаний сговорились против вас. Если дать им то, чего они хотят, это будет совершенно правильно и справедливо. Если это получает кто-то другой, значит, тут дело нечисто. Я почти не обращаю на них внимания. У нас есть городской совет, вот пусть он и принимает решения. Нельзя будет доказать, что они не сделали это по собственной воле. Мэр – разумный человек: он подпишет все, что нужно. Пусть молодой Макдональд болтает что угодно, если ему так хочется. Если он будет слишком много болтать, вы можете потолковать с его отцом. Что касается Хиссопа, это старая баба на содержании. Я никогда не слышал, чтобы он выступал за интересы для города, если только это не было выгодно Шрайхарту, Мериллу, Арнилу или кому-нибудь еще из их компании. Я давно их знаю. Мой вам совет: двигайтесь вперед и не беспокойтесь о них. К черту! Они запоют по-другому, когда вы станете влиятельным человеком наравне с ними. В будущем они больше не получат ничего, если не заплатят за это. Они не спешили идти навстречу любым моим предложениям.

Но Каупервуд оставался спокойным и задумчивым. Следует ли ему заплатить молодому Макдональду? Эддисону было неизвестно о каком-либо влиянии, которое тот мог оказать. Наконец, после долгих размышлений он решил двигаться по намеченному плану. Вскоре крутящиеся в мэрии и зале заседаний городского совета репортеры, которые находились в тесном контакте с олдерменом Томасом Доулингом, лидером фракции Маккенти в городском совете, регулярно наведывались в красиво обставленную контору Железнодорожной компании Северного Чикаго, обустроенную Каупервудом, получили известие, что два постановления скоро будут представлены на рассмотрение совета: первое обеспечивало бесплатное долговременное использование туннеля на Ласаль-стрит, а второе разрешало строительство предполагаемой трамвайной петли на Ласаль-стрит, Манро-стрит, Дирборн-стрит и Рэндольф-стрит. Каупервуд дал недвусмысленное интервью, с большим энтузиазмом представил планы компании Северного Чикаго и дал понять, какое великолепное сообщение будет соединять Северную сторону и деловой центр.

Шрайхарт, Меррилл и кое-кто еще, связанный с трамвайной компанией Западной стороны, сразу же подняли шум в клубах и газетах, забрасывая жалобами Риккетса, Брэкстона, молодого Макдональда и других редакторов. Зависть к стремительному продвижению интересов Каупервуда играла в этом не меньшую роль, чем все остальное. По едкому замечанию самого Каупервуда, не имело ни малейшего значения, что все остальные чикагские корпорации получали бесплатные концессии по своим запросам. Его разбирательства с чикагскими газовыми компаниями, его смелая, но безуспешная попытка войти в высшее общество Чикаго и лично признанная история его злоключений в Филадельфии каким-то образом возбудили чрезвычайную настороженность в кругах ультраконсерваторов. В шрайхартовской «Кроникл» появилась колонка новостей под заголовком «План наглого захвата городского туннеля». Это было очень агрессивное заявление, сильно разозлившее Каупервуда. С другой стороны, «Пресс» мистера Хейгенина с большой симпатией отзывалась об идее трамвайной петли, хотя и высказывала определенные сомнения в том, что туннель следует передать без какой-либо компенсации. Редактор Хиссоп полагал, что за туннель полагается гораздо больше, чем номинальная компенсация, и что в городское постановление нужно включить дополнительные условия, вменяющие в обязанность компании Северного Чикаго оплачивать достойный ремонт и надлежащее освещение перечисленных улиц. «Инкуайер» с подачи молодого Макдональда и мистера Дюбуа занял резко враждебную позицию. Никаких бесплатных туннелей, никаких льгот и привилегий в центральной части города! Впрочем, в статьях не встречалось личного упоминания о Каупервуде. В «Глоуб», газете мистера Брэкстона, выражали уверенность, что о бесплатных правах на туннель не может быть и речи и что можно найти гораздо лучший маршрут для трамвайной петли – более длинный и удобный для пассажиров, который бы включал Стейт-стрит или Уобаш-авеню, где были расположены магазины мистера Меррилла. Подобные голоса раздавались и в других местах, так что можно было ясно видеть, до какой степени эти особые мнения отражают интересы городской общественности.