Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

Каупервуд, полагавшийся только на себя и абсолютно равнодушный к любым проявлениям враждебности, все же был немного раздражен той манерой, в которой были встречены его попытки сотрудничать с прессой, но по-прежнему считал, что лучшим выходом из неприятностей следовать совету Маккенти и сначала добиться власти и влияния. Когда он продолжит канатные линии, по которым пойдут новые вагоны, когда в реконструированных туннелях появится яркое освещение, а пробки на мосту исчезнут как дурной сон, люди своими глазами увидят огромную перемену к лучшему и станут поддерживать его. Наконец все было в полной готовности, и постановления со скрипом прошли через городской совет. Маккенти, немного сомневавшийся в итогах голосования, принес в зал заседаний кресло-качалку, где и провел несколько часов, пока текущие вопросы вносились для обсуждения и голосования. Он изображал любопытного наблюдателя, но фактически был хозяином положения, диктовавшим условия. Ни Каупервуд, ни кто-либо еще не знал о поступке Маккенти, пока не было уже слишком поздно вмешиваться в дело. Когда Эддисон и Видера прочитали об этом в насмешливом изложении газетных репортеров, они удивленно приподняли брови и нахмурились.

– На мой взгляд, это весьма грубая работа, – заметил Эддисон. – Я ожидал, что Маккенти проявит большую тактичность. Все дело в его буйной ирландской юности.

Александр Рэмбо, который был почитателем и сторонником Каупервуда, гадал, можно ли верить написанному в газетах и возможно ли, что Каупервуд заключил серьезный политический договор с Маккенти, который позволил ему растоптать общественное мнение. Рэмбо считал предложение Каупервуда настолько здравым и разумным, что не мог понять причину столь ожесточенного противодействия, и почему Каупервуду и Маккенти пришлось прибегать к таким жестким мерам.

Тем не менее улицы, необходимые для строительства трамвайной петли, были утверждены. Туннель был сдан в аренду на девятьсот девяносто девять лет за номинальную сумму пять тысяч долларов в год. В постановлении было дополнительное условие: старые мосты на Стейт-стрит, Дирборн-стрит и Кларк-стрит должны быть реконструированы или демонтированы, но в одном из пунктов имелась хитроумная «оговорка», аннулировавшая это требование. Вслед за этим моментально появились гневные статьи в «Кроникл», «Инкуайер» и «Глоуб», но Каупервуд лишь улыбался, когда читал их.

«Пусть себе ворчат, – говорил он себе. – Я представил им разумное предложение. Чего же они жалуются? Сейчас я делаю для города больше, чем Чикагская железнодорожная компания. Это зависть, только и всего. Если бы Шрайхарт и Серил попросили о том же, они бы получили это без жалоб и возражений».

Маккенти нанес визит в контору Чикагской трастовой компании, чтобы поздравить Каупервуда.

– Мои ребята постарались, – сказал он. – Но мне пришлось лично присутствовать, поскольку до меня дошли слухи, что десять членов совета собираются кинуть нас в последний момент.

– Отличная работа, – весело откликнулся Каупервуд. – Все скоро уляжется. Они все равно бы возражали, что бы мы ни предложили. Но мы обеспечим горожан такой отличной трамвайной службой, что они позабудут об этом, и будут только рады, что туннель достался нам, а не кому-то еще.

И все же на следующее утро после принятия обеспечительных постановлений во влиятельных кругах посыпались уничижительные комментарии. Мистер Норманн Шрайхарт, который с особенным пылом нападал на Каупервуда через свою газету, хмуро посмотрел на мистера Риккетса, когда приехал к нему.

– Ну что же, – произнес магнат, предвидевший грядущее вторжение в свои угодья – Чикагскую железнодорожную компанию. – Видимо, наш дражайший мистер Каупервуд выиграл свою партию в городском совете. Я уверен, что он не жалеет денег, как пожарный не скупится на воду. Скользкий, как угорь. Я был бы рад, если бы мы смогли установить сговор между ним и политиканами из мэрии или с мистером Маккенти. Полагаю, он жаждет власти над городом, поэтому теперь за ним нужен глаз да глаз. Если общественное мнение настроить против него, то со временем его можно будет свалить. Чикаго станет неуютным место для него. Я лично не знаком с мистером Маккенти, но это не тот человек, с которым я бы стал вести серьезные дела.

Договоренности между мистером Шрайхартом и городским советом обеспечивали авторитетные, но не расторопные юристы, состоявшие на службе у компании Южной стороны. Мистер Маккенти им было не достать. Риккетс выразил искреннее согласие со своим патроном.

– Вы совершенно правы, – произнес он с некоторой надменностью, поправляя разболтавшуюся пуговицу на жилете и разглаживая манжеты. – Он заправляет городскими политиканами. Нам нужно держать ухо востро, если мы хотим застать его с поличным.

Мистер Риккетс был бы рад продаться Каупервуду, если бы не был в долгу перед мистером Шрайхартом. Он не испытывал особой симпатии к Каупервуду, но признавал в нем «человека будущего».

Молодой Макдональд, беседовавший с мистером Дюбуа в редакции «Инкуайер» и размышлявший, сколь тщетной оказалась его попытка тайных телефонных переговоров, находился в раздражительном и ироничном настроении.

– Ну, ладно, – сказал он. – Похоже, наш друг Каупервуд не воспользовался нашим советом. Сейчас он добился своего, но «Инкуайер» с ним еще не рассчитался. Но ему еще многое понадобится от города.

– Да, Каупервуд весьма умен, – заметил мистер Дюбуа. – Притчард, наш политический обозреватель, утверждает, что Маккенти подмазал всех чиновников муниципалитете, вплоть до самого мэра, и теперь Каупервуд в может получить все, что пожелает. Том Доулинг кормится с его рук, а это что-нибудь да значит. Старый генерал Ван-Сайкл тоже каким-то образом работает на него. Стал бы этот дряхлый пройдоха шевелиться там, где ему нет выгоды?

– Он скользкий тип, – заметил Макдональд. – Но что касается Каупервуда, это не сойдет ему с рук. Он хочет получить слишком много и слишком быстро.

Мистер Дюбуа улыбнулся про себя. Его забавляло, как небрежно Каупервуд отмахнулся от Макдональда и его намеков, временно отказавшись от услуг «Инкуайера». Он был убежден, что если бы старый генерал находился на месте, то поддержал бы финансиста.

Через восемь месяцев после приобретения туннеля на Ласаль-стрит и захвата четырех основных центральных улиц для трамвайной линии, Каупервуд приступил к завершению второй части своей программы – к приобретению туннеля на Вашингтон-стрит и контролю над трамвайной компанией Западного Чикаго, которая по старинке тащилась со своими ветхими конками. История с компанией Северной стороны повторилась. Большинство обычных акционеров были чрезвычайно нервозными, чувствительными и опасливыми. Они напоминали двустворчатых моллюсков, которые при малейшей внешней угрозе замыкаются в своих раковинах и замирают. С другой стороны, улыбчивые представители Каупервуда, Каффрата, Эддисона, Видеры навещали директоров и крупных акционеров, повествуя о блистательных перспективах железнодорожной компании Западного Чикаго, если только они согласятся передать в долгосрочную аренду пятьдесят один процент своих акций. Всего насчитывалось тысяча двести пятьдесят акций с текущими котировками в двести долларов, которые предлагалось выкупить по шестьсот долларов за штуку и гарантированным тридцатипроцентным доходом на все остальные акции.