Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

– Пусть приходит, – сказал Каупервуд, который не желал уступать другим в щедрости, особенно если его усилия могли быть оценены по достоинству среди образованных людей.

Вскоре после этого появился сам доктор Хупер, плотно сбитый румяный коротышка с круглыми, ясными и пытливыми глазами за толстыми стеклами очков в золотой оправе. Он буквально лучился бодростью, умом и самоиронией. Мужчины изучали друг друга: один с хладнокровным скептицизмом, который сознает тщету университетской науки в бесконечном потоке жизни, а другой – с верой в правильный выбор, который заставляет даже сильных людей, в том числе финансовых магнатов, служить идеалам.

– Я постараюсь не слишком долго отнимать ваше время, мистер Каупервуд, – сказал доктор. – Наши астрономические исследования сейчас тормозит простой факт: у нас вообще нет телескопов, достойных называться таковыми. Мне бы хотелось, чтобы наш университет проводил новые исследования в этой области и делал это с надлежащим размахом. По моему мнению, единственный способ что-то хорошо сделать – сделать это лучше, чем другие. Вы согласны?

Он показал ровные белые зубы. Каупервуд вежливо улыбнулся в ответ.

– Достаточно ли сорока тысяч долларов за самую лучшую линзу? – поинтересовался он.

– Если ее изготовят на фабрике братьев Эпплман в Дорчестере, – ответил ректор. – В том-то и суть дела, мистер Каупервуд. Эти люди – настоящие мастера по изготовлению линз. Для большой линзы в первую очередь нужно иметь подходящее оптическое стекло. Вероятно, вам известно, что редко удается получить крупную пластину оптического стекла без дефектов. Нам удалось найти одно такое стекло, и оно изготовлено у Эпплманов. Для его шлифовки и полировки требуется четыре – пять лет. Полировка по большей части, знаете ли, производится вручную. Здесь необходимо время, опыт и навыки специалиста по оптике. К сожалению, в наше время это обходится недешево, но такая профессиональная работа достойна высокой оплаты. – Он взмахнул рукой. – И сорок тысяч долларов – это еще немного. Для университета было бы великой честью получить самую большую, эффективную и совершенную телескопическую линзу в мире. Люди, которые обеспечат такую возможность, по моему мнению, заслуживают высочайшего уважения.

Каупервуду понравилась выразительная и убедительная манера говорить его собеседника; несомненно, он был умный, одаренный, наделенный поистине страстным энтузиазмом к науке. Ему было приятно искреннее самовыражение сильного человека.

– И сорока тысяч долларов будет достаточно? – спросил он.

– Да, сэр. В любом случае, сорок тысяч долларов гарантируют нам линзу для телескопа.

– А как насчет земельного участка, зданий и опорной конструкции для телескопа? Вы уже подготовили все это?

– Еще нет, но поскольку для подготовки линзы понадобится не менее четырех лет, у нас будет достаточно времени для подготовительных и монтажных работ. Впрочем, мы уже выбрали подходящее место в окрестностях Лейк-Дженива и не откажемся от участка и оборудования, если сможем получить это.

И снова ровные блестящие зубы и острый взгляд за стеклами очков.

Каупервуд увидел грандиозную возможность для себя. Он поинтересовался стоимостью всего проекта. Доктор Хупер предположил, что трехсот тысяч долларов будет вполне достаточно на все: линзу, телескоп, оборудование, землю и здание, – чтобы построить превосходную обсерваторию.

– А какие денежные гарантии вы уже получили на оплату линзы?

– Пока что шестнадцать тысяч долларов.

– Каковы сроки выплаты?

– По частям: десять тысяч в год на протяжении четырех лет. Как раз достаточно, чтобы изготовители линзы приступили к работе.

Каупервуд задумался. Десять тысяч в год составляли оклад ведущего специалиста, и он был уверен, что к концу четырехлетнего срока сможет без особого труда обеспечить все остальное. Он станет гораздо богаче, его планы будут намного более зрелыми. При такой репутации (способности выделить триста тысяч долларов на телескоп, который впоследствии будет назван его именем) он, несомненно, сможет получить инвестиции для своих чикагских проектов в Лондоне, Нью-Йорке и других местах. Весь мир узнает о нем за один день. Он выдержал паузу, и в его глазах не отразилось и тени того видения, которое развернулось перед ним. Наконец-то! Наконец-то!

– Что вы скажете, мистер Хупер, если вместо десяти человек, которые пожертвуют вам по четыре тысячи долларов, будет один человек, который предоставит вам сорок тысяч в виде ежегодных грантов по десять тысяч долларов? – самым любезным тоном произнес он. – Вас это устроит?

– Мой дорогой мистер Каупервуд, – просиял профессор, и в его глазах вспыхнул живейший интерес. – Правильно ли я понимаю, что вы лично можете выделить сорок тысяч долларов для этого телескопа?

– Да, могу. Но если я это сделаю, мистер Хупер, то хочу заручиться у вас одним обещанием.

– Каким же?

– Правом на приобретение земельного участка и постройку здания, фактически на весь проект телескопа. Полагаю, я могу рассчитывать на вашу сдержанность до благоприятного решения этого вопроса? – дипломатично добавил он.

Новый ректор университета с благодарностью смотрел на него. Он был очень занятым человеком, перегруженным административной работой. Перед ним стояли крупные задачи. Любое бремя, снятое с его плеч, особенно таким образом, было большим облегчением.

– В рамках моих полномочий, мистер Каупервуд, я выражаю согласие от имени университета и от души благодарю вас. Для проформы я должен передать этот вопрос на рассмотрение университетского совета, но я не сомневаюсь в результате. Такое предложение будет встречено с одобрением и глубокой признательностью. Разрешите еще раз поблагодарить вас.

Они обменялись теплым рукопожатием, и доктор Хупер попрощался с ним. Каупервуд тихо опустился в свое кресло, сцепил пальцы и на минуту-другую позволил себе погрузиться в мечтания. Потом он вызвал стенографистку и начал диктовать текст. Он не смел даже помыслить, насколько выгодным и всесторонне благоприятным может оказаться такое капиталовложение.

Через несколько недель его предложение было официально принято наблюдательным советом Чикагского университета, и сообщение об этом, с согласия Каупервуда, было направлено для публикации. Уже описанное удачное стечение обстоятельств сделало эту новость настоящей сенсацией. Огромные оптические приборы использовались в разных странах, но этот проект был самым важным и крупным. Размер пожертвования был достаточным, чтобы выставить Каупервуда как известного благотворителя и покровителя науки. Не только в Чикаго, но и в Лондоне, Париже, Нью-Йорке во всех научных центрах этот щедрый дар «сказочно богатого американца» стал предметом живого обсуждения. Банкиры, наряду с остальными, взяли на заметку этого спонсора, и когда впоследствии к ним прибыли эмиссары Каупервуда с предложением выделить ему средства под готовые к утверждению пятидесятилетние концессии для строительства надземных дорог на основе разного рода займов, они встретили любезный прием. Человек, способный пожертвовать триста тысяч долларов на телескоп в то время, когда он сам сталкивался с серьезными затруднениями, явно занимал прочные финансовые позиции. Он должен был иметь колоссальные резервы. После предварительных переговоров, когда Каупервуд нанес краткий визит на Треднидл-стрит в Лондоне и на Уолл-стрит в Нью-Йорке, было достигнуто соглашение с англо-американским банком, по которому большинство облигаций будущих надземных дорог были размещены для продажи в Европе и США, а он получил достаточно средств для начала работ. Акции его наземных уличных линий моментально подскочили в цене, и тем, кто замышлял его падение, оставалось лишь бессильно скрипеть зубами. Даже концерн «Хекльмейер и Кº» проявил интерес к его проекту.