Пак Мингю - Коврижка

Ну и кто будет кататься на таких лодках?

Сначала я сильно сомневался. Буквально, это были ЛОДКИ-УТКИ. Сев в такую, испытываешь странные чувства. Утка? Фи, нечем восхищаться. К тому же нужно постоянно крутить педали. Тан-чик-фон, тан-чик-фон — этот звук также был очень странным. Тем не менее я сел в лодку и — тан-чик-фон, тан-чик-фон — поплыл по воде. Вот и все развлечение, другого я, конечно, и не ожидал. Сделав кружок, я почувствовал себя одураченным. «Неужели в двадцать первом веке находятся желающие покататься на этом?» — «Еще как находятся! Я сам в шоке». По директору было видно, что он в самом деле был в шоке. Как ни удивительно, слова директора оказались правдой.

С наступлением выходных от желающих покататься на лодках-утках не было отбоя. Поблизости располагался небольшой городишко, а в некотором отдалении вовсю шло строительство нового города-спутника. Большинство наших посетителей было как раз оттуда. Каждый раз, когда я видел дорожный указатель с надписью: «До Сеула 32 км», мне казалось, что я читаю вывеску техникума, в котором я учился. Само слово «техникум», оно с таким душком, как будто ты всегда будешь на расстоянии 32 км от чего бы то ни было. Тан-чик-фон, тан-чик-фон. Итак, один только вид местных семеек или парочек, катающихся на педальных уточках, вызывал во мне необычайное сочувствие. Как бы это выразить? Такое было чувство, словно между грошовыми жизнями бежал электроток по ночному тарифу.

С понедельника по пятницу директор колесил по всей Корее, а по субботам непременно появлялся в административном домике. И самолично распоряжался выручкой. В воскресные вечера после закрытия мы шли в ресторанчик в парке поблизости и там жарили мясо. Здесь я впервые узнал, что свинина — это не только дорогущий бекон, но и почти даровая шейка. «Сгоняй за кофе». — «Хорошо». Когда я возвращался со стаканчиком кофе, на столе меня ждала зарплата за неделю. «Будничную выручку можешь полностью забирать себе на карманные расходы», — говорил директор. Я улыбался, и он улыбался тоже. Дело в том, что будние дни были смехотворно глухими. Будничные бот пипл…

Все как один были со странностями. К слову, мне было даже немного страшновато. Тем не менее в мире существовали такие люди, которые в будние дни приходили в это забытое богом место и — тан-чик-фон, тан-чик-фон — педалировали на уточках. Неподалеку был лав-отель, он-то и приманивал сюда парочки. Лысеющие толстопузы лет сорока и старше приходили под ручку с фифочками и стучали в кассовое окошко: «На один час!» И заплывали как можно дальше, и там целовались или даже лапали фифочек за грудь. Корпуса лодок-уток практически не закрывали обзор, поэтому даже издали я отлично видел все телодвижения. Бурные поцелуи и ласки — тан-чик-фон, тан-чик-фон — никак не мешали педалированию. Это зрелище, как бы это сказать, вызывало такое чувство, словно мое сердце било грошовым током по ночному тарифу.

Были и такие, кто втихаря угонял лодку. И — тан-чик-фон, тан-чик-фон — они преспокойненько курсировали по водоему. Я, руки в боки, дул в свисток, тогда уткозайцы отчаянно педалировали на противоположный берег, бросали там лодку и кидались наутек. Кто это был, откуда взялся, — у меня не было возможности узнать. Кто это был, откуда взялся, — пылал желанием я знать.

Однажды пришла мамаша с близнецами. Дети были похожи друг на друга как две капли воды, на вид им можно было дать года три или четыре, что-то в лице мамаши подсказывало, что она много училась. Женщина дотошно расспросила меня о времени, о плате, о правилах, а потом как спросит: «А вы соблюдаете технику безопасности?» Я сильно удивился (потому что даже не догадывался о существовании такого понятия), но ответил, что да, соблюдаем. «Малышам по четыре года». — Она говорила, все время глядя прямо перед собой, поэтому я не мог посмотреть ей в глаза. «Хорошо, хорошо». — Я обыскал ящик и нашел-таки пару детских спасательных жилетов. К счастью, они оказались как раз в пору, да и швы были на редкость прочными. Итак, я перевел дыхание, а она как выдаст: «Дядя сказал, что сначала надо сделать зарядку. Кто не сделает, тот бука. Понятно? А сейчас дядя покажет вам упражнения». Сказав это, женщина посмотрела прямо… мне в глаза. Делать нечего, итак, я был вынужден провести зарядку. Я не знал ничего, кроме статической спецназовской гимнастики, но разбираться было некогда. Через минуту детские мордочки пожелтели, как цветы форзиции.

Однажды к нам пожаловала парочка гастарбайтеров: то ли муж и жена, то ли любовники. «Вы из какой страны будете?» — «Из Бангладеш». Они взяли лодку и — тан-чик-фон, тан-чик-фон — поплыли вокруг озера, фон-фон-фон-тан-чик — вдруг звук оборвался. Через некоторое время лодка вернулась, женщина была вся в слезах. Слезы на ее больших выразительных глазах казались еще более печальными. «Вам чем-нибудь помочь?» — спросил я. «Нет, спасибо», — ответил ее спутник и сам пустил слезу. Время было обеденное, однако было такое чувство, что солнцу отключили электричество. В этот день свирепствовала песчаная буря.

Я не могу помочь им, не знаю, кто они и откуда, но на задворках мира есть люди, которые берут на прокат прогулочные лодки на педальном ходу. Танчик-фон, тан-чик-фон — словно электроток по ночному тарифу.

Это и есть бот пипл.

Тот мужчина пришел спустя неделю после окончания сезона дождей. Это было в среду утром. Он молча протянул мне деньги. В первую очередь, он был в аккуратном деловом костюме. Он был ровесником директора парка, в таком костюме, какой был на нем, мне было бы жалко педалировать на уточке. «Мне на полчаса». Ху-ху — я поставил печать на талончик и протянул его мужчине, тот безучастно взглянул на книгу «Английский язык: чтение. Вторая часть. Издание новое и исправленное», которая лежала на моем столе.

— Вы студент?

— Нет. Собираюсь пройти аттестацию на государственную службу.

— Девятый разряд?

— Девятый разряд.

На мой кивок мужчина ответил безмятежной улыбкой. Буквально, это была безмятежная улыбка. И не проронив ни слова, он сел в лодку и — тан-чик-фон, тан-чик-фон — медленно направился к центру озера. И там… остановился. Я сидел за столом, к тому же от воды сильно отсвечивало, поэтому я точно не видел, но, кажется, он развернул газету или что-то вроде того. И начал читать. Под легким летним ветерком, склонив голову, тихонько стукались друг о друга уточки. Обстановка эта почему-то навевала на меня дремоту.

И время истекло. Как обычно, всего лишь истекло положенное время, однако мне показалось, что прошло очень много времени. Я захлопнул учебник и потянулся, в этот самый момент у меня появилось дурное предчувствие. Мир, он был слишком тих. И я посмотрел на ослепительную уточку, которая покачивалась на волнах вдалеке. Лодка двигалась как пустая.