Пак Мингю - Коврижка

— Есть кто живой?

«Есть кто живой?» — несколько раз крикнул я, но никто не отзывался. В конце концов я решил оглядеть постройки коммуны. Из оных было несколько домиков, амбар и еще что-то вроде небольшого клуба, которые, однако, занимали обширную — по корейским меркам — территорию, так что обход отнял у меня целых десять минут. По пути я увидел рисовые чеки и отгороженное от них несколькими теплицами кукурузное поле, раскинувшееся до самого подножия холма. Жилые домики были сгруппированы в два массива, среди них выделялось главное здание; амбар и клуб располагались отдельно, а еще где-то, судя по приглушенному, разбавленному ветром мычанию, был коровник. В общем, размах приличный, раз ГДЕ-ТО был коровник. «Есть кто живой?» — я снова начал звать хозяина.

«Сок Хён, это ты? О, Сок Хён!» — Появился Ки Ха. Я уже успел высмолить сигарету. Видит бог, показался тарахтящий мини-трактор; видит бог, верхом на тарахтелке был Ки Ха. «Давно ждешь? Я прямиком из хлева, там… — и Ки Ха осекся на полуслове. — Как Су Хи?» — «Очень хорошо». — «Дочка растет?» — «Да». — «Спасибо тебе». — Ки Ха, пожав мою руку, долго не выпускал ее, на его глаза навернулись слезы. Не смея смотреть в его глаза, я виновато потупил взгляд на землю, на его тень. Ки Ха был наполовину седой. На фоне черной как тень кожи его седина сияла еще ярче. Былые годы сиятельно всплыли из глубин памяти на самую поверхность.

«Угощайся, это выращено моими руками». — Пусть все угощение состояло из пучка зелени и соевой пасты, зато какая гордость была вложена в него! За столом я выслушал несколько историй, связанных с коммуной. Если вкратце, то дело дышало на ладан, ведь это же был Ки Ха. Сначала завхоз, контра, сбежал, прихватив последние взносы группы поддержки и всю кассу коммуны — все, что было заработано за это время. Произошло это три года назад. Чтобы провести посевную, пришлось залезть в долги, но год выдался неурожайный. Вскоре долг вырос в три раза. Злосчастным оказалось решение поверить правительству и высадить особые сельхозкультуры. Через каких-то шесть месяцев политика изменилась, субсидирование перекрыли, а про какую-либо компенсацию забыли. Вместе с коммунарами построили курятник. Занялись птицеводством. Все бы хорошо, но цены на курятину упали. Птичий грипп, будь он неладен. Вскоре случился массовый падеж птицы. Курятник переделали в коровник и на чьи-то чудом полученные пожертвования купили десять коров. Большинство коммунаров разбежалось. Среди оставшихся возникли резкие противоречия. Консенсус так и не был достигнут. Худо-бедно держались благодаря чумизе и черному рису, однако ни с того ни с сего правительство пустило на внутренний рынок иностранных производителей зерна. Три месяца назад… общину покинули последние члены.

«Так сейчас никого нет?» — «Нет. Остался один, зовут его Сок. У меня ведь водительских прав нет. Он на грузовичке уехал в райцентр. Продукты купит, пятое-десятое, корма, оборудование присмотрит. Ах да, раз ты приехал, надо сказать ему, чтобы мяса прикупил». — «Спасибо, не стоит». — «Нет. Здесь мясо совершенно другое». Ки Ха стал звонить, но сотовый телефон Сока был отключен. Не мяса, я хотел кофе. Обшарив все шкафчики в столовой, я смог разжиться лишь парой засохших скрюченных морковок. «Скажи своему другу… — начал я, но осекся. — Нет, ничего». Я подумал, что если даже он и привезет кофе, то это будет «Максим».

«Однако, брат, чем я могу тебе помочь?» — «Ну, это…» — Ки Ха на секунду призадумался, а потом встал из-за стола: «Сначала покажу тебе хлев». На тракторе — впервые в жизни — я доехал до хлева, который был на холме. Тощие коровенки издавали какие-то звуки, совершенно не похожие на мычание, а их глаза были налиты кровью. «Вот уже несколько дней они не дают молока». — «Если они заболели, надо обратиться к ветеринару или в другие соответствующие органы. Разве не так?» — Я покачал головой. «А это ты видел?» — Ки Ха указал на столб. Как бы это сказать? В средней части столба было сквозное отверстие примерно десяти сантиметров в диаметре. Оно шло под углом, и было такое впечатление, что его моментально просверлили чем-то вроде дрели. Да, и при этом внутренние стенки отверстия были гладкие, как стекло. «Что это?» — спросил я. Вместо ответа Ки Ха показал мне заросли вокруг коровника. Часть растений высохла, а часть обуглилась. Этот желто-черный участок резко выделялся на фоне окружающей его зелени. «Что это?» — снова спросил я. Ки Ха похолодел и отвердел лицом. Он испустил несколько протяжных вздохов, жидких и белесых, как струйки молока из вымени больной коровы. «В последнее время…

Мы подвергаемся нападению инопланетян».

Коровы снова заревели. Я слушал рассказ Ки Ха. История была и понятной, и непонятной. Нападения начались примерно две недели тому назад. Сначала умерла собака. Ее труп был совершенно обезвожен, словно мумия. Ки Ха предполагал, что убийство не было предумышленным, просто собака оказалась в эпицентре приземления: «В радиусе десяти метров вся трава высохла дожелта, вот так». На следующий день он видел летающий объект. Висящий на десятиметровой высоте диск заметил не кто иной, как сам Ки Ха. Примерно пять секунд диск оставался неподвижным, а потом мгновенно исчез. Это было начало. Как говорится, это было очень странное нападение. Одной ночью были разорены капустные грядки, а другой — от части налитых рисовых зерен остались только пустые оболочки. Стебли и листья растений в теплицах рассыпались как пепел, а вчера вечером, когда Сок уехал в райцентр, небо над хлевом озаряли какие-то вспышки, похожие на лазерные лучи. Увидев летающую тарелку, коровы стали бесноваться, и так в их глазах полопались капилляры, а дырка в столбе появилась тогда же. Кивая головой, я внимательно выслушал этот фантастический сельский триллер до конца. Моя невозмутимость, по всей видимости, успокаивающе подействовала на Ки Ха. Оплотом моей безмятежности был возраст… возраст, когда уже ничему не удивляешься. «Здесь выдумки ни на грамм. Тебе же лучше всех известно, какой я человек». Я и не думал, что это ложь. В своей жизни я видел, как 44-килограммовая девушка превратилась в 72-килограммовую махину.

«А полиции здесь нет? Или в чьей там компетенции такие дела?» — «В моем положении… затруднительно даже заикаться о таком. К тому же всем известно, что я антиправительственный элемент, поэтому смотрят на меня искоса». — «Вон оно что!» — «Есть еще компетентные лица в ассоциации фермеров и животноводов. Но там та же петрушка. Я даже шоферу нашему, Соку, ничего не говорил. Сеульские товарищи туда же. Скажут небось, что на фоне очередной неудачи последствия тюремных пыток дали о себе знать и Кан Ки Ха тронулся умом». — «Скорее всего». Вдруг я почувствовал, будто нахожусь на чужой планете. Спина Ки Ха… его спина показалась мне еще более одинокой. Человек человеку — инопланетянин.