Миклош Залка - Осада

— Куда ты? — поинтересовалась она. — Не поднимай попусту шума в доме…

Шандор вышел, не удостоив супругу ответом.

Когда же он через несколько минут вернулся в квартиру, жена уже закончила уборку.

— Всех предупредил? — устало спросила она.

— Всех. — Шандор кивнул. — Уйдут они отсюда, кто не сможет сегодня, уйдет завтра.

Женщина разбирала столовые приборы, раскладывая отдельно ножи, отдельно — вилки и ложки.

— Оно и лучше будет, если они уйдут, — как бы думая вслух, произнес Шандор. — По крайней мере, дома тихо будет. — Замолчав, он сел на свой табурет и закурил трубку.

— Мне их всех от души жаль, — тихо сказала жена, словно обращалась не к мужу, а к самой себе. — Но все же лучше станет, если не нужно будет постоянно трястись от страха да думать, а вдруг придут жандармы или нилашисты. Успокоимся хоть немного…

В этот момент во дворе послышалась беспорядочная стрельба из автоматов.

— Что это такое? — испуганно выкрикнула жена.

Шандор встал и хотел было пойти посмотреть, но супруга остановила его словами:

— Лучше я сама… — И тут же выбежала из квартиры.

Вернулась она довольно скоро. Закрыв дверь, она прислонилась к ней спиной. Лицо женщины было бледным, как у мертвеца, а губы дрожали.

Шандор Бонда внимательно посмотрел на нее сквозь клубы табачного дыма и, сразу же все поняв, с насмешливо-горькой усмешкой проронил:

— Вот он и пришел просить у нас прощенья…

— Не…ет… — робко пролепетала жена. — Кто-то вышел из нашего дома… А в него, даже ничего не спросив, начали стрелять…

Шандор Бонда понимающе кивнул и, тяжело вздохнув, добавил:

— Скоро заявится и наш молодой господин. Жаль, что у меня нет оружия…

Жена начала тихо всхлипывать. Не отходя от двери, откинув голову немного назад, она прислушивалась к звукам, доносившимся из коридора и со двора. Шандор, докурив трубку, положил ее на стол.

— Легла бы ты лучше, — предложил он.

Жена по-прежнему стояла у двери, прислонившись к ней спиной.

— Не может… быть… — забормотала она. — Бела не может… Произошла простая случайность…

— Ложись, я тебе сказал…

Однако женщина еще долго стояла у двери, стояла до тех пор, пока у нее не устали ноги.

— Белы среди них нет, — еле слышно выдохнула она. — Иначе он был бы уже дома… — Сказав это, она прошла в комнату.

Шандор слышал, как она шелестела постельным бельем, а затем тихо позвала его:

— Иди.

— Ты ложись, ложись…

— До каких пор ты собираешься толочься? Это не Бела… Я едва на ногах стою, иди ложись.

Уступив жене, Шандор лег в постель, но уснуть не смог. Слушая равномерное и спокойное дыхание жены, подумал: «Счастливая… еще спать может…» И вздохнул.

Ночью, часов около двух, в дверь громко забарабанили.

Вскочив, Шандор начал искать в темноте свое пальто, чтобы накинуть его себе на плечи.

Со двора доносились чьи-то крики. В дверь застучали прикладами, затем послышался звон разбитого стекла.

«Входную дверь выломали!..» — мелькнула мысль у Шандора.

— Иду! — крикнул он. — Сейчас иду!

По кухне кто-то уже ходил, громко топая по полу подкованными сапогами.

«Ворвались-таки…»

Жена Шандора проснулась и, сев на кровати, спросила заспанным голосом:

— Ты что там разбил?

В этот момент дверь в спальню распахнулась. Вспыхнул яркий электрический свет.

— Молитесь своему господу богу…

Шандор молча смотрел на нахально улыбающуюся рожу ворвавшегося к ним парня, который ближе других подошел к кровати. За ним толпились и другие, все примерно одного возраста, и каждый, что называется, вооружен до зубов. Бонда внимательно оглядел всех по очереди, но сына среди них не нашел.

— Что вам угодно? — глухо спросил он.

— Жидов, которых вы скрываете, господин священник! Ваших дорогих подопечных… С вашего позволения мы кое-кого уже сцапали. Извольте и вы присоединиться к ним… — проговорил один из парней притворно-медовым голосом, тон которого мгновенно сменился грубым окриком: — Пошли! Живо! Сойдете и в пижаме: долго мерзнуть не придется!

Шандор сунул больные ноги в домашние туфли и, дойдя до двери, оглянулся.

Жена его по-прежнему сидела на постели и, закрывшись до подбородка подушкой, полными ужаса глазами смотрела на мужа.

Шандора вытолкали в коридор и повели во двор, где никого не было. Ни одной души.

Перед домом же в колонну по четыре были выстроены люди. Даже не взглянув на них, Шандор понял, что это были беглые, которых он скрывал в доме. А вокруг них охранники, и довольно много.

Однако и среди них Белы не было.

Через десять минут всех их привели на набережную Дуная и выстроили в шеренгу по одному спиной к реке.

Шандор Бонда так замерз, что у него зуб на зуб не попадал.

Парни-нилашисты стояли рядком и по одному расстреливали арестованных, тут же сталкивая их в воду, если те не падали туда сами.

Когда очередь дошла до Шандора Бонды, он вдруг подумал, что после выстрела ему наверняка уже не будет так холодно. Пуля попала ему в шею. Он пошатнулся и, полуобернувшись к стрелявшему, упал на землю, а не в воду. Кто-то из нилашистских молодчиков смачно выругался, после чего раздался второй выстрел. На этот раз пуля угодила ему прямо в висок. А когда Шандор начал падать, чья-то нога в сапоге поддела его, словно футбольный мяч, и столкнула в воду.

— Гол! — дико заорал при этом незадачливый «футболист».

Однако Шандор Бонда уже не чувствовал этого удара, да и крика не слышал: он был уже мертв.

Мощный речной поток увлек труп вниз по течению…

Спустя примерно час после трагически разыгравшихся на берегу Дуная событий Бела Бонда вернулся домой. До этого он много выпил, однако алкоголь в тот день никак не брал его.

«Идиоты! — подумал он о своих дружках, увидев взломанную в квартире дверь. — Могли бы и подождать, пока им отопрут…»

Мать он нашел сидевшей в постели. Все тело старушки содрогалось от бившей ее мелкой дрожи.

— Я вступил в легион. Уже и обмундирование получил… — сообщил сын, одергивая френч, чтобы тот лучше сидел на нем. Затем, поправив голенища сапог, спросил: — Они хоть не все здесь у вас перевернули кверху дном?

Мать, словно не слыша его слов, тихо, но твердо спросила:

— Где твой отец?

Сын растерянно пожал плечами.

— Этого следовало ожидать. Возможно, он сейчас уже плывет возле моста Франца-Иосифа… а может, уже и до Чепеля доплыл… Я хотел сам сюда прийти, но меня назначили в другую группу. Правда, я откровенно сказал, что меня нисколько не смущает, что он мой отец… Теперь мое имя обязательно будет упомянуто в приказе…

Мать молча смотрела на сына.

Бела с трудом стащил с ног сапоги и, поспешно раздевшись, завалился на свою кровать и мигом уснул.

Проснувшись утром, он очень удивился тому, что матери не оказалось ни в комнате, ни на кухне, тем более что она собиралась стирать белье, о чем свидетельствовала приготовленная для этой цели большая цинковая ванна.