Джим Кокорис - Богатая жизнь

— В Питсбурге, — ответил сержант Харди. — И родился, и рос. Там у меня и практика. — Он сделал паузу и добавил: — Я гинеколог.

— А, — сказал папа.

Когда в машину сели тетя Бесс и дядя Фрэнк, мне пришлось подвинуться, и я оказался совсем рядом с сержантом Харди. От него пахло чем-то влажным и кисловато-затхлым, и я решил, что это запах войны.

На тетю Бесс, похоже, лимузин произвел впечатление. Брови у нее от волнения поднялись и стали выше ободков очков с большими круглыми стеклами. Дядя Фрэнк, наоборот, казалось, не проявил к лимузину никакого интереса и стал просто смотреть в окно.

— Где Морис? — спросил я, когда шофер завел мотор.

Папа прочистил горло:

— Ну, он сказал, что у него здесь, в Вашингтоне, есть друзья, и я посоветовал ему повидаться с ними. С ним все в порядке.

Я был разочарован тем, что Морис не поехал с нами, и боялся, что мое вчерашнее замечание относительно рабства имело к его отсутствию некоторое отношение. Но папе ничего не сказал, просто смотрел в окно, отвернувшись от сержанта Харди.

Пока мы ехали, сначала по переполненным улицам Вашингтона, потом по тихим пригородным шоссе, дядя Фрэнк задавал сержанту Харди вопросы о битве.

— Еще раз, кто выиграл битву? — спросил он. — Ну, у Буйволовой тропы? Кто победил?

Сержант Харди улыбнулся:

— Мы, конечно, южане! И все благодаря этому человеку. Вот этому, — он показал на папу, который в этот самый момент сосредоточенно изучал ниточку на рукаве своей формы, пытаясь вытянуть ее пальцами.

— А как все это организуется? Кто всем этим дирижирует? Откуда каждый знает, куда идти и все такое?

— Все это сначала тщательно подготавливается. Мы все выстраиваемся на одной стороне, а янки — на другой, и мы начинаем стрелять друг в друга. Все получается очень слаженно. В этой группе все ветераны. Они знают, что и как делать.

— Они не используют пули, не так ли? — спросила тетя Бесс.

— Конечно, нет, — сержант Харди из Питсбурга вновь стал тянуть слова. — Мы применяем черный порох, от него сильный шум. Если кто-то наставляет на вас ружье и стреляет, вы падаете.

Дядя Фрэнк посмотрел на сержанта Харди и на папу, рассматривая их форму.

— Надо признать, мужики, вы классно смотритесь, прямо как настоящие. Совсем как настоящие.

Когда мы подъехали к стоянке у поля битвы, сержант Харди покинул нас, уже не утруждая себя салютом. Через несколько секунд нас нашел доктор Филд. Одет он был просто ослепительно: в голубую форму с золотым аксельбантом, низко свисавшим с лацкана куртки, и жесткую, ярко-голубую ковбойскую шляпу, на тулье которой спереди скрещивались две сабли. В одном глазу у него был монокль. Рядом с ним стояла грузная женщина в длинной юбке на обручах и в вычурной шляпе. В руках у нее был зонтик, и когда она улыбалась, то была похожа на очень милую свинку.

— Генерал Джексон! — приветствовал доктор Филд папу. — Я так рад, что форма вам подошла! Мы очень беспокоились по этому поводу.

— Подошла, — ответил папа. Он оглядывал стоянку, рассматривая бесчисленные автофургоны и микроавтобусы, ставшие приютом для свежих воинских подразделений. Куда бы я ни смотрел, всюду видел мужчин в серой и голубой военной форме, чистивших свое оружие и ботинки и в спешке поджаривавших хот-доги и гамбургеры на небольших дымных рамах для барбекю.

— Вы и сами выглядите очень неплохо, очень достоверно, — сказал папа, глядя на доктора Филда. — Напомните, пожалуйста, кого вы будете изображать?

— Мак-Дауэлла, — ответил доктор Филд.

— Я не знал, что у него было плохое зрение, — заметил папа, указывая на монокль.

— Это моя интерпретация образа, — ответил доктор Филд. Потом, повернувшись к толстушке, сказал: — Позвольте вам представить — мисс Энна Белл Смит.

Толстушка сделала реверанс и улыбнулась.

— Сегодня она будет отвечать за прием миссис Папас.

— Мисс Папас, — поправила его тетя Бесс. Она с подозрением взглянула на Энну Белл Смит. — Но за меня не надо отвечать.

— Вы же не захотите провести весь день на жарком солнце, — возразила мисс Энна Белл Смит. У нее был тот самый акцент, который так старательно имитировал сержант Харди. — Здесь не место для дамы вашего круга.

— Моего круга?

— Пойдемте со мной, — сказала Энна Белл Смит, просовывая свою руку под руку тети Бесс. — Мы сейчас пройдемся до павильона и выпьем чего-нибудь освежающего, а потом посмотрим, как воюют мужчины.

Когда тетю Бесс уводили, она через плечо бросила на папу взгляд, полный мольбы о помощи, но тот лишь махнул ей на прощание рукой.

— Думаю, что тебе и в самом деле лучше всего быть там, тетя Бесс, — крикнул он ей вслед. Я было попытался последовать за ними, но на слепящем солнце очень скоро потерял ее из виду.

— Фрэнк, — спросил папа, — может быть, тебе тоже присоединиться к ним?

— Нет, — ответил дядя Фрэнк, — я останусь здесь, с тобой.

Тут к нам приблизился невысокий худой чернокожий мужчина. Одет он был в рубище и шел, опираясь на костыль.

— О, — сказал доктор Филд. — Вы нас нашли. Замечательно! Доктор Папас, это Топ. Топ Боги. Он будет вашим личным рабом, Мидасом Джонсоном.

Мидас Джонсон широко улыбнулся, и его черное лицо вспыхнуло белизной зубов.

— Вы мой масса, — сказал он.

Папа отшатнулся, отступив на несколько шагов, и я побоялся, что он упадет. Я стал вспоминать, взял ли он с собой из гостиницы свои противосердечные таблетки.

— Топ, — быстро сказал доктор Филд. Вид у него был озабоченный. — Мистер Боги, вам, наверное, лучше подождать нас на поле брани. Мы там скоро будем.

Мидас Джонсон опять улыбнулся.

— Мы привычны к войне, мистер генерал. Будем колошматить этих янков. Заловим их и отделаем по первое число. — Он рассмеялся, закинул свой костыль на плечо и удалился неторопливой походкой.

Папа стоял, совершенно онемевший.

— Он актер, — пояснил доктор Филд. У нас в Обществе нет афро-американцев, поэтому мы наняли его на эту роль. У него есть опыт. Он участвовал в постановке «Кошек».

— «Кошек», — повторил дядя Фрэнк. На него это произвело впечатление.

— Одной из гастролирующих трупп, — еле слышно добавил мистер Филд.

— Я тоже хочу воевать, — неожиданно сказал дядя Фрэнк. — Какого черта, я тоже хочу поучаствовать. Раз уж приехал сюда. — Он обернулся к доктору Филду: — Дайте и мне форму, черт возьми. Только что-нибудь удобное. Что-нибудь в складку.

На лице доктора Филда появилось облачко озабоченности, постепенно полностью закрывшее все его своей тенью.

— К сожалению, мистер Папас, к сожалению, это не так просто. Видите ли, у нас нет запасных костюмов.

— Что? — рассерженный дядя Фрэнк снял свои очки с загибающимися дужками и наставил подбородок на доктора Филда.

— Все привозят форму с собой, — продолжал доктор Филд. — У Общества своих форм нет. Вообще-то, у Общества нет ничего своего, не считая бланков для писем с названием организации.