Елена Артамонова - Прикол из каменного века

Ветерок колыхал легкие занавески, обрамлявшие распахнутое настежь окно, солнечные лучи падали на разбросанные книги, неприбранную кровать, небрежно висевшую на спинке стула одежду…

Предполагавшая худшее, Женя не надеялась обнаружить в комнате брата костюм неандертальца, поскольку была почти на сто процентов убеждена, что в эти самые минуты одетый пещерным человеком Миша бродил где-то среди опытных полей, высматривая новую жертву. Итак, главная улика, скорее всего, находилась вне пределов дома, но наверняка существовали и другие вещественные доказательства, которые могли многое поведать о том, чем занимался втайне от всех Миша Шерлок Холмс.

Вряд ли в таком беспорядке мог ориентироваться и сам хозяин комнаты, поэтому перед устроившей обыск Женей стояла довольно сложная задача. Растерянно посмотрев по сторонам, она подошла к письменному столу, один за другим отодвинула наполненные хламом ящики, плохо представляя, что именно ей следует искать. Если бы у нее имелось достаточно времени, она бы осмотрела каждый предмет, заглянула в каждый закоулок, но Миша мог вернуться в любую минуту, что крайне нервировало и без того взвинченную Женю. Впрочем, удача сопутствовала доморощенному сыщику, и девочка совершенно случайно заметила стопку фотографий и листков бумаги, почему-то засунутую между горшочками с маленькими, жутко колючими кактусами. Находка сразу привлекла ее внимание.

— Интересненько… — только и смогла пробормотать она, один за другим рассматривая фотоснимки.

На всех фотографиях была запечатлена незнакомая девушка, которая, судя по всему, вовсе не подозревала о том, что попала в объектив фотокамеры. Снимки были сделаны тайно, и это наводило на крайне неприятные мысли. Частенько смотревшая фильмы про маньяков, Женя с содроганием представила, что примерно так вели себя персонажи всевозможных триллеров. Выбрав какую-нибудь девушку на роль жертвы, маньяк начинал следить за ней, делал фотографии, контролировал каждый ее шаг, а потом похищал несчастную и… Затем все зависело от кровожадности сценаристов, выдумывавших всякие ужасы и кошмары.

Но при чем здесь был Миша?! «Мой брат — маньяк» — эта фраза звучала слишком дико и нелепо, болью отдаваясь в душе. Глаза Жени застлала пелена слез, она шмыгнула носом, но продолжила поиски, готовясь к новым, еще более страшным открытиям. Вместе с фотографиями лежало несколько листков бумаги, исписанных четким Мишиным почерком — похоже, это были наброски стихов и личных писем, посвященных любовной тематике.

Читать послания было выше Жениных сил. Впрочем, она и без этого прекрасно понимала, что произошло с ее братом. Продолжать обыск девочка не могла и совершенно подавленная направилась к двери. И тут взгляд Жени наткнулся на валявшийся в углу между шкафом и кроватью предмет, который моментально привлек ее внимание. Это был небольшой, но чем-то туго набитый рюкзачок, с которым Миша обычно ходил в непродолжительные походы. Женя встрепенулась, подошла ближе и осторожно расстегнула «молнию» — в рюкзаке находилось нечто черное и мохнатое, в котором без труда можно было угадать сшитый из бабушкиной шубы костюм неандертальца…

Тем временем в коридоре раздались торопливые шаги — вернувшийся после длительного отсутствия Миша направлялся в свою «берлогу». Женя вздрогнула, поспешно отбросила рюкзак и заметалась по комнате, думая, куда бы спрятаться. Сообразив, что сделать это в маленькой комнатушке просто невозможно, она метнулась к окну, вскочила на подоконник и легко спрыгнула прямо в росшие под окном лопухи. В этот самый момент дверь в комнату открылась, и в нее вошел предполагаемый маньяк, по совместительству являвшийся старшим братом Жени.

Вряд ли Женя смогла бы четко сформулировать, как провела остаток этого злополучного дня. Она что-то делала, отвечала невпопад, ходила, словно в воду опущенная, решая, как следует ей поступить в столь непростой ситуации. Если бы на месте Миши оказался посторонний субъект, она бы без колебаний сообщила о его поведении в милицию, чтобы пресечь опасные, смахивавшие на преступления шутки «неандертальца», однако Миша был ее братом, а «заложить» близкого человека Женя никогда бы не смогла. Сам виновник происходящего тоже выглядел хмуро, а за ужином, против обыкновения, не проронил ни слова, что было уж совсем из ряда вон выходящим событием.

Покончив с едой, Женя направилась в сад, пытаясь вернуть себе душевное равновесие, занявшись любимым делом. Девочка просто обожала цветы, заботилась о них, а вечерами, после захода солнца, с большим удовольствием поливала из шланга клумбы и грядки. Впечатлительная садовница очень живо представляла, как изнуренные дневным зноем растения с жадностью пьют воду, расправляя поникшие листья и набираясь новых сил, и от этого у Жени становилось легче на душе. Но только не сегодня…

— Пейте, цветочки, пейте… — повторяла она, направляя шланг на пышные, казавшиеся в полутьме белыми пионы, — пусть у вас все будет хорошо…

Водяные капли ударяли по листьям, но вдруг, этот умиротворяющий звук перекрыл другой — резкий и душераздирающий. Женя вздрогнула и от испуга не сразу поняла, что именно слышит, а когда сообразила, в чем дело, очень удивилась, поскольку полагала, что Миша давным-давно забросил свое нелепое хобби. Тишину чудесного вечера нарушала тоскливая мелодия, исполняемая на губной гармошке, причем музыкант отчаянно фальшивил, извлекая из инструмента звуки, от которых по коже пробегали мурашки.

В те времена, когда Миша зачитывался приключениями Шерлока Холмса и старался во всем подражать своему кумиру, он хотел научиться играть на скрипке, но, к счастью для окружающих, эта затея сорвалась. Однако упрямый Миша не отступил и все же сумел кое-как освоить игру на губной гармошке, терзая слух слушателей чудовищными звуками. Как и Шерлок Холмс, Миша музицировал только тогда, когда раздумывал над очередной загадкой, хотя, по правде говоря, вряд ли подобная «музыка» способствовала разгадыванию криминальных тайн.

И вот теперь, когда игра в великого сыщика осталась в прошлом, а повзрослевшего Мишу стали интересовать другие, в основном научные загадки, тишину летнего вечера убили тоскливые завывания губной гармошки. Слушая эти звуки, Женя готова была расплакаться, жалея своего несчастного брата, у которого, похоже, основательно «сорвало крышу».

«Все дело в безответной любви, — грустно думала она, поливая клубничные грядки. — Миша влюбился в красивую девушку, ту самую, что он сфотографировал, а она не обратила на него никакого внимания. Мишка смешной и нескладный, да еще болтает слишком много — разве такой парень может понравиться девчонке? А он ей стихи писал, письма — может, даже отправил их, на что эта глупая дылда на «шпильках» никак не отреагировала, или еще хуже — посмеялась. Вот тогда-то все и началось…»