Бернард Шоу - Цезарь и Клеопатра

нас биться за владычество над миром, это дело наших рук? Кто я - Юлий

Цезарь или волк, что вы бросаете мне седую голову старого воина,

венчанного лаврами победителя, могущественного римлянина, предательски

убитого этим бессердечным негодяем? И еще требуете от меня

благодарности! (Луцию Септимию.) Уйди, ты внушаешь мне ужас! Луций (холодно и безбоязненно). Ха! Мало ли отрубленных голов видел Цезарь!

И отрубленных правых рук, не так ли? Тысячи их были в Галлии, после

того как ты победил Верцингеторикса. Пощадил ли ты их при всем твоем

милосердии? Это ли была не месть? Цезарь. Нет, клянусь богами! О, если бы это было так! Месть - это по крайней

мере нечто человеческое. Нет, говорю я. Эти отрубленные правые руки и

храбрый Верцингеторикс, гнусно удушенный в подземельях Капитолия, были

жертвами (содрогаясь, с горькой иронией) мудрой строгости, необходимой

мерой защиты общества; долг государственного мужа - безумье и бредни, в

десять раз более кровавые, нежели честная месть. О, каким я был

глупцом! Подумать только, что жизнь людей должна быть игрушкой в руках

подобных глупцов! (Смиренно.) Прости меня, Луций Септимий. Как убийце

Верцингеторикса упрекать убийцу Помпея? Можешь идти с остальными. Или

оставайся, если хочешь, я найду тебе место у себя. Луций. Судьба против тебя, Цезарь. Я ухожу. (Поворачивается и идет через

лоджию.) Руфий (вне себя, видя, как ускользает его добыча). Значит, он республиканец! Луций (оборачивается на ступенях лоджии, вызывающе). А ты кто? Руфий. Цезарианец, как и все солдаты Цезаря. Цезарь (учтиво). Поверь мне, Луций, Цезарь не цезарианец. Будь Рим истинной

республикой, Цезарь был бы первым из республиканцев. Но ты сделал

выбор. Прощай. Луций. Прощай. Идем, Ахилл, пока еще не поздно.

Цезарь, видя, что Руфий не владеет собой, кладет ему

руку на плечо и отводит в сторону, подальше от

искушения. Британ идет за ним, держась по правую руку

Цезаря. Таким образом, все трое оказываются совсем

близко от Ахилла, который надменно отворачивается и

переходит на другую сторону, к Теодоту. Луций Септимий

проходит между рядами воинов, выстроившихся в лоджии;

Потин, Теодот и Ахилл следуют за ним в сопровождении

придворных, которые весьма опасливо поглядывают на

воинов, сомкнув ряды, воины уходят вслед за ними,

довольно бесцеремонно подгоняя их. Царь остался один на

своем троне, жалкий, упрямый, лицо у него

передергивается и руки дрожат. Во время всей этой сцены

Руфий свирепо ворчит.

Руфий (глядя на уходящего Луция). Ты думаешь, он бы отпустил нас, если бы

наши головы были в его руках? Цезарь. Как смею я думать, что он поступил бы более низко, чем я? Руфий. Ха! Цезарь. Если бы я во всем следовал Луцию Септимию, Руфий, и, уподобившись

ему, перестал быть Цезарем, разве ты остался бы со мной? Британ. Цезарь, ты поступаешь неразумно. Твой долг перед Римом - лишить его

врагов возможности причинять зло.

Цезарь, которого чрезвычайно забавляют моралистические

увертки его деловитого британского секретаря,

снисходительно улыбается.

Руфий. Что с ним спорить, Британ? Не трать понапрасну слов. Запомни одно,

Цезарь: тебе хорошо быть милосердным, но каково твоим воинам? Ведь им

завтра же придется драться с людьми, которых ты вчера пощадил! Ты

можешь приказывать все, что тебе угодно, но я говорю, что твоя

следующая победа будет резней из-за твоего милосердия. Я во всяком

случае не буду брать пленных. Я буду убивать врагов тут же, на поле

битвы, а потом можешь проповедовать милосердие, сколько хочешь. Мне уже

не придется сражаться с ними. А теперь позволь, я посмотрю за тем,

чтобы они убрались подальше. (Поворачивается и хочет уйти.) Цезарь (оглядывается и видит Птолемея). Как? Они оставили ребенка одного?

Какой стыд! Руфий (берет Птолемея за руку и заставляет его встать). Идемте, ваше

величество. Птолемей (вырывая руку у Руфия, Цезарю). Он хочет выгнать меня из моего

дворца? Руфий (мрачно). Можешь оставаться, если хочешь. Цезарь (ласково). Иди, мой мальчик. Я не хочу тебе зла. Но среди твоих

друзей ты будешь в большей безопасности. Здесь ты в пасти льва. Птолемей (уходя). Я боюсь не льва, а (глядит на Руфия) шакала. (Уходит через

лоджию.) Цезарь (одобрительно смеется). Храбрый мальчуган! Клеопатра (завидуя, что Цезарь похвалил брата, кричит вслед Птолемею).

Глупый щенок! Ты думаешь, это очень умно? Цезарь. Британ! Проводи царя. Сдай его на руки этому самому, как его,

Потину.

Британ идет за Птолемеем.

Руфий (указывая на Клеопатру). А эта девчонка? С ней что делать? Ну,

впрочем, полагаю, это можно предоставить тебе. (Уходит через лоджию.) Клеопатра (вспыхнув, поворачивается к Цезарю). Ты хочешь, чтобы и я ушла с

остальными? Цезарь (несколько озадаченный, со вздохом идет к трону Птолемея, между тем

как Клеопатра, вся красная, сжав кулаки, ждет ответа). Ты можешь

поступить, как тебе нравится, Клеопатра. Клеопатра. Так, значит, тебе все равно, останусь я или нет? Цезарь (улыбаясь). Ну конечно, мне больше хотелось бы, чтобы ты осталась. Клеопатра. Больше? Гораздо больше? Цезарь (кивает). Больше. Гораздо больше. Клеопатра. Тогда я согласна остаться. Потому что ты меня просишь. Но я этого

не хочу. Запомни это. Цезарь. Само собой разумеется. (Кричит.) Тотатита!

Фтататита поднимает на него угрюмый взгляд, но не

двигается с места.

Клеопатра (фыркает). Ее зовут не Тотатита, а Фтататита. (Зовет.) Фтататита!

Фтататита поднимается и идет к Клеопатре.

Цезарь (запинаясь). Тфатафита простит неверный язык римлянина. Тота!

Престольный город царицы будет в Александрии. Найми женщин, чтобы они

прислуживали ей, и сделай все, что надо. Фтататита. Я буду правительницей царского дома? Клеопатра (резко). Нет, я правительница царского дома! Иди и делай, что тебе

приказывают, а то я сегодня же брошу тебя в Нил, чтоб отравить бедняжек

крокодилов. Цезарь (возмущенный). Нет, нет! Клеопатра. Нет да! Нет да! Ты слишком чувствителен, Цезарь. Но ты умный, и

если ты будешь делать все, как я тебе говорю, ты скоро научишься

править.

Цезарь, совершенно остолбенев от этой дерзости,

поворачивается на сиденье и смотрит на нее, не говоря ни

слова. Фтататита мрачно улыбается, показывая

великолепный ряд зубов, и уходит, оставляя их вдвоем.

Цезарь. Клеопатра, я и впрямь думаю, что мне придется в конце концов съесть

тебя. Клеопатра (опускается рядом с ним на колени и смотрит на него с жадным

вниманием, наполовину искренним, наполовину притворным, желая показать,

какая она стала умная). Ты теперь не должен со мной так говорить, точно

я маленькая. Цезарь. С тех пор как Сфинкс познакомил нас вчера ночью, ты выросла. И ты уж