Джоанн Харрис - Земляничный вор [litres]

Вам, отец мой, я бы посоветовала что-нибудь простое и чистое. Связанное с основами бытия. Возможно, с огнем.

Моргана все знает, отец мой! Кому еще она успела рассказать? Ведь клиентов у нее много. Есть ли среди ее понятий некий эквивалент святого отношения к чужой исповеди? Или она нашептывает разгаданные тайны каждому пролетевшему мимо ветерку?

Когда я отдала ту папку Моргане, меня сразу стали одолевать разные мысли, и думала я очень долго – о земляничном лесе и о том, почему Нарсис захотел оставить его именно мне. Наверное, в основном из-за Мими, из-за того, что я ему чем-то ее напоминала. А еще я думала о печальной истории Мими, о том, как эта история должна была бы закончиться. Я даже потом картину нарисовала: она и Нарсис уплывают прочь на кораблике Мими, оставив на берегу свою ужасную тетку, и ее заклевывают утки.

После этого на душе у меня немного полегчало. Ведь с помощью картин тоже можно рассказывать разные истории – и не хуже, чем с помощью слов. И потом, слова я не очень люблю. А картина способна превратить уже случившееся в то, как это должно было бы случиться; это такая сильная магия, какой даже шоколад не обладает.

О Моргане я тоже думала. Я вообще о ней часто думаю. Но точно знаю, что мама ее не любит – говорит, Моргана на людей плохое влияние оказывает. Но ведь у стольких наших друзей давно уже есть тату, и я никак не могу понять, чем маме татуировки Морганы так не нравятся. Она их прямо-таки ненавидит. А может, это она Моргану ненавидит? Да, вполне возможно. Я как-то раз слышала, как она в chocolaterie с кем-то из покупателей о ней говорила. Хотя в последнее время я стараюсь не слушать, о чем она с ними разговаривает. Мама вообще в последнее время очень изменилась; стала какой-то недоброжелательной, даже злобной, и часто сердится. Хотя голос-то у нее совсем не сердитый. Но мне же видно, какие цвета ауры таятся за словами, которые она произносит, – теперь они похожи на цвета Рейно, все какие-то перепутанные, перемешанные, перепуганные. Мне неприятно даже думать о том, что мама может чего-то бояться – особенно если причина ее страха в Моргане. Мама ведь с Морганой даже толком и не знакома , а я уверена: если б они познакомились поближе, то вскоре непременно подружились бы. Впрочем, мне, может быть, еще удастся сделать так, чтобы мама свое мнение переменила. Хороший друг ей бы точно не помешал, а Моргана кому угодно может хорошим другом стать…

Вот почему сегодня утром, пока мама была занята с покупателем, я снова отправилась в тату-салон и альбом с собой прихватила. Мне хотелось показать Моргане новые рисунки. Первым делом я, конечно, продемонстрировала ей картину с Мими и Нарсисом, уплывающими на кораблике, и она как-то очень долго на нее смотрела, а потом сказала:

– Ты очень хорошо рисуешь, Розетт. Эта твоя манера, знаешь ли, отлично подошла бы и для дизайнов тату.

Насчет этого я была совсем не уверена и сказала: Должно быть, это очень странное ощущение – рисовать на коже.

Моргана только рассмеялась.

– Странное? Это ты точно подметила. Видишь ли, Розетт, татуировка – искусство очень древнее, и это не только искусство. Ему уже несколько тысячелетий. Татуировки наносили индейцы майя, древние египтяне и уроженцы тех земель, которые теперь называются Провансом. Но никто не знает, зачем они это делали. Может, хотели умилостивить богов. А может, надеялись вобрать в себя энергию того изображения, которое сами выбрали. Каждый акт созидания – это акт силы, могущественный акт. Акт магии. Магии преображающей, трансформирующей. Навсегда оставляющей в этом мире свою отметину. Но разве не таково предназначение любого искусства?

Она сумела сказать об этом гораздо лучше, чем я. Хотя и я не раз об этом думала. Картины, безусловно, обладают магией. И тут никакие слова не нужны. Ведь слова могут и солгать, а картины не лгут.

Я сказала: Я верю в магию.

– Конечно, веришь. У тебя ведь и мама – ведьма. Разве я не права?

Мы с Морганой завтракали: шоколадные круассаны и кофе. Круассаны были из булочной месье Пуату. А кофе, горячий и очень черный, она сварила сама. Хотя мне и не полагается кофе пить.

Я промолчала. И Моргана с улыбкой сказала:

– Неужели ты думаешь, что я с первого же взгляда ведьму не отличу? Да и между гаданием с помощью шоколада и гаданием с помощью чернил разница небольшая. Ты, кстати, сама не хочешь попробовать?

Я неторопливо допила свой кофе. Было вкусно. Мама говорит, что кофе делает меня гиперактивной. Но Моргана пьет очень много кофе, а она нисколько не гиперактивная; по-моему, это самый спокойный человек из всех, кого я знаю. И мне очень нравится, как она со мной разговаривает – словно мы с ней коллеги или что-то в этом роде; а еще она всегда меня понимает, даже если я говорю с помощью жестов.

– Ну? – спросила Моргана.

– Мне не полагается этим заниматься , – сказала я своим теневым голосом.

Она удивленно приподняла бровь:

– Почему же нет?

– Потому что бывают разные Случайности.

Моргана с пониманием кивнула и внимательно на меня посмотрела. Она улыбалась, но я знала, что она совершенно серьезна.

– Жизнь – это тоже случайность, – сказала она. – Нельзя всю жизнь прожить в страхе. И потом, это же совсем не опасно. Это просто маленькая проба. – Она поставила пустую кофейную чашку на столик и вручила мне машинку для нанесения татуировки. – Я научу тебя этим пользоваться. Тут нужны только уверенность в себе и твердая рука. Ну и, конечно, сначала необходимо поучиться на промежуточном материале.

«Промежуточным материалом» она называла кусок чего-то мягкого, похожего на белый винил.

– Считается, что по ощущениям от его прокалывания он ближе всего к натуральной коже, – сказала Моргана. – Сама я уже давно им не пользуюсь, но по-прежнему люблю, чтобы под рукой было хотя бы несколько кусков.

Я внимательно рассмотрела машинку для нанесения тату. Она оказалась довольно простой в управлении, и я с нажимом провела иглой по куску винила, оставив на нем небольшую отметину. БАМ!

– Продолжай, продолжай – не бойся. Попробуй что-нибудь нарисовать, – подбодрила меня Моргана.

И я нарисовала – обезьянку, – но делала это очень медленно, стараясь держать иглу под определенным наклоном. А Бам в зеркалах корчил мне рожи и кувыркался в гуще земляничных листьев.

– Дай-ка посмотреть, – попросила Моргана. – Неплохо, неплохо.

Некоторые линии получились не совсем чисто , возразила я.

– Это потому, что ты пока очень нерешительно ведешь иглу. Попробуй еще разок и постарайся действовать более уверенно, а линию веди с одинаковым нажимом.