Вадим Шарапов - Доля ангелов

Он встал, налил в чашку кипятка из электрического чайника, сунул туда сразу два пакетика дешевого черного чая. Сыпанул несколько кусков сахара и зазвенел ложкой.

- Кошка только достала всех. Кэт, мать ее. Нет, даже так... Пуссикэт, во! Замучила, стерва.

- Пуссикэт? - Филипп Айноа мгновенно насторожился. Комаров с удивлением поглядел на него. - Что Пуссикэт?

- Что? Достала, говорю. Всех! Ну, в смысле - замучила, бешеная. Нападает на всех, мне чуть лицо не распорола. Черная такая. Блэк Пуссикэт, короче, понимаешь? У тетки Маши живет вроде как. Жили у бабуси две веселых пусси, блин. Вот тварь неуловимая! Никто поймать не может.

Алькальде лихорадочно соображал. «Пуссикэт? Блэк Пуссикэт? Черная Кошечка? Живет у Марии Долорес Бласки Принсипии? Быть не может! Та самая Черная Кошка, которую уже пять лет безуспешно ищут испанский и колумбийский филиалы Интерпола? Здесь? Думай, Филипп, соображай! Нападает на всех... неуловимая... живет у Марии Долорес... Да, это точно она!»

- Весьма опасна? - спросил он у Комарова, подобрав нужные слова. Участковый зло дернул щекой.

- Во, украшение у меня, видишь? - он ткнул пальцем себе в крупный раздвоенный подбородок. Тонкий, но все-таки заметный лиловый шрам пересекал челюсть наискосок. - Как саблей полоснула! А всего-то коготком... Не кошка, а мутант какой-то, убийца прямо. И сразу испарилась, а больше в руки не давалась. Только тетка Маша с ней и может справиться.

- Да! - забегал по кабинету Филипп Айноа. - Да!

- Ты чего, Филек? - Комаров смотрел недоуменно. - Заболел, нет?

- Порядок, - улыбнулся начальник отделения Интерпола. - Я вспомнил. Вот. Важное дело. Да. Хорошее дело!

- А, ну если хорошее... - полицейский не договорил, и его брови поднялись домиком, когда он увидел, как иностранец лезет в стол и достает литровую бутылку «Столичной». - Ого! Праздник нынче?

- За дело можно, Мьироныч, - твердо сказал Алькальде и хищно улыбнулся.

- И даже нужно, - мгновенно сориентировавшись, подхватил Комаров. - Гнатюка позвать?

Глубокой ночью изрядно поддатый интерполовец сидел и поспешно тыкал в клавиши «пентиума» (который ему все-таки удалось реанимировать с помощью Юрки Симановского). Он то и дело промахивался, попадал не в те буквы и злобно матерился на родном языке. Составляя донесение в испанский филиал Интерпола, Филипп Айноа мысленно уже видел триумфальное возвращение домой, новое звание, широкие перспективы и полное восстановление доверия у шефа.

- Я им всем покажу... - бормотал он, мешая русские слова с баскскими и английскими. - Я ее достану, bai! Eskerrik asko, мистер Комарроф!

Под утро, когда хмель из головы Алькальде изрядно повыветрился, он внезапно замер и застонал в отчаяньи, понимая, что передать свой доклад по электронной почте не сможет никак и ни за что. В этом отношении Дальнередькинск был просто какой-то черной дырой, жители которой прекрасно обходились без такого само собой разумеющегося блага цивилизации как интернет и даже междугородний телефон.

- И это что, город? - схватился он за голову. - Они называют это городом... Да по сравнению с этим наши горы, наши Euskal Herriko где-нибудь в Айскарри - просто какой-то проспект в час пик! Но как же быть... как же быть, черт его дери?

Дождавшись, когда начнется рабочий день, интерполовец тяжело вздохнул, повертел отпечатанный на стареньком принтере (чудесным образом имевшемся в его распоряжении) доклад и поплелся на почту.

- Тьеть Галь, - сказал он в зарешеченное окошечко, лучезарно и белозубо улыбаясь. - Надо письмо... заказное. Испания.

- Адрес четко написал? - грозно спросили из окошка, и Филипп Айноа невольно съежился. Почтмейстер тетя Галя была женщиной монументальных габаритов и обладала таким же выдающимся голосом. «Труба иерихонская», - в который уже раз восхитился баск и молча закивал.

- Давай сюда, - аккуратно сложенный доклад исчез в окошечке. Оттуда раздалось буханье штемпелей и шелест конверта. - Готово. Будет тебе Испания, ты как раз вовремя, сейчас корреспонденцию для отправки забирают.

- И сколько? - с замиранием сердца спросил молодой человек.

- Ждать, что ли? А я откуда знаю! Поездом, потом авиапочта... Как отсортируют, да через границу отправят. Жди, в общем!

Подавив тяжелый вздох, начальник отделения Интерпола вышел из отделения «Почты России». Оглянулся на железную дверь и мрачно, но удивительно чисто сказал по-русски:

- Филиал ада, - после чего побрел по заснеженной улице.

Апрель в этом году выдался теплым и солнечным, разнотравье так и перло в рост, торопясь после суровой зимы.

Но Филиппу Айноа все эти солнечные деньки были не в радость. Он их даже и не замечал.

Каждое утро он спешил в свой кабинет, доставал из ящика стола распухший от записей и вкладок черный блокнот и шел на Бугры, изучать местность около дома Марии Дмитриевны, она же Мария Долорес Бласка Принсипиа. Ответа на доклад все еще не было, и порой интерполовец уже сомневался в том, что письмо вообще куда-нибудь добралось. Скорее всего оно было потеряно по пути, съедено медведями, вморожено в вечную сибирскую мерзлоту или пущено на самокрутки свирепыми железнодорожными грузчиками, которые, как известно, в этой стране питаются исключительно солидолом, табаком и водкой. Но работа есть работа, она требует профессионального подхода. Поэтому Алькальде мерз в холода, мок до нитки в дожди, превращавшие землю в непролазную грязь - и жарился на весеннем сибирском солнце, которое оказалось неожиданно жарким. Зато каждый метр в округе был изучен, занесен в блокнот, описан и вычерчен. Любая дыра в заборе или тропинка не ускользнули от внимания зоркого баска.

Вот только проклятая Черная Кошечка, Black Pussycat ни разу не попалась ему на глаза. И все-таки пару раз Алькальде повезло услышать, как Мария Долорес ворчливо жалуется кому-то по телефону. Слово «кошка» он слышал издалека, оно прочно засело у интерполовца в голове и даже снилось по ночам, танцуя вокруг него россыпью наглых и насмешливых букв, покрытых черным мехом. Филипп не сомневался, что особо опасная террористка, связанная с кучей всем известных и наводящих ужас организаций - прячется где-то здесь, недалеко. Нет лучше места, чем заштатный городишко, сонный и ленивый!

С каждым днем напряжение росло, и Филипп Айноа даже бабулек на скамейке, торчащих у подъезда в эти теплые деньки почти круглосуточно, иногда принимал за агентов вездесущей Черной Кошки. А однажды, поднимаясь по лестнице, он услышал из-за соседской двери эти два заветных слова и от неожиданности разбил выскользнувшую из пальцев бутылку пива, которую только что открыл, но еще даже не успел донести до рта.

Оказалось, что по телевизору шел старый милицейский сериал, что-то про «место встречи» (дальше Алькальде толком не понял), в котором ловили банду с таким названием. Случайное совпадение интерполовец принял за хороший знак. Но ждать становилось все труднее.