Вадим Шарапов - Доля ангелов

- Ч-что... это было? - выдавил священник, крепко вцепившись в дверную ручку.

- А Вы, батюшка, молодцом, - одобрительно сказал Глазунов, и повесил шланг на крючок, - другой бы уже бежал без оглядки. У нас тут каждое первое апреля такой вот балаган случается. Так уж повелось. Побузят упокойнички, съедят пару-тройку практикантов, да и расползутся. Причем, расползутся в буквальном смысле - по частям. Можно было двери на клюшку закрыть и вообще не тревожиться. Но что-то тишины мне в последнее время хочется, батюшка. Тишины и покоя. У нас недавно вторая дочка родилась, вот она по ночам концерты закатывает, хоть девка и спокойная. А на работу приходишь - и тут все орут, бегают... Никакого отдохновения, ни тебе чайку попить, ни на диванчике покимарить часика два. Вот я и рассердился.

Глазунов помолчал. Еще раз окинув поле боя зорким взглядом, он заметил вяло шевелящуюся кисть руки, поморщился и пробормотав «Непорядок», - осторожно поднял ее с пола и плюхнул в чан с формалином. Потом, что-то вспомнив, вдруг тревожно покачал головой и сокрушенно спросил:

- Батюшка, а по-вашему-то, по-церковному, гнев - это же вроде как большой грех? Вы уж простите меня тогда, если что. Наверное, надо было мне их по-доброму сначала попросить.

- Фигню какую-то городишь... Бог простит, - совсем запросто, ошеломленно отозвался священник, и уже смелее зашел в зал, повыше подобрав рясу и обходя лужи.

Утром Савва Степанович встал с левой ноги.

Собственно, встать с какой-то другой ноги он и не мог - никакой другой не было. Правую ногу Савве Степановичу давным-давно, еще в Анголе, откусил мутировавший крокодил. Тогда молодой Савва служил военным советником у черного, как сапог командира повстанцев из МПЛА. В ночном бою правительственные войска вывели против мятежников орду боевых крокодилов и питонов-самоубийц. Бой был жарким, скорым и кровавым. Суворовский натиск, которому Савва обучил своих подопечных, сделал свое дело - но в последние минуты, когда наемники с позором бежали с поля боя, затаившийся под слоем палой пальмовой листвы крокодил с лязгом сомкнул металлизированные челюсти на грязном камуфляже советника. Крокодил был уничтожен молодецким приемом боевого гопака, но зубов так и не разжал.

Скрипучий деревянный протез, наспех сработанный колдуном Агуштиньо, был удобным, отводя ножи и пули. Но потом, в госпитале Москвы, Савве Степановичу выдали новый, титановый, с полным набором выживания, включая три крестовых отвертки, огнемет, пилу и мусат для заточки ножей. Начальство похлопотало, и еще долго русский «Spetsnaz Iron-Boot» наводил ужас на американских наемников и вооруженные формирования Африки. Выйдя в запас с ворохом секретных медалей, Савва устроился шеф-поваром в ресторан. В этом деле новая нога очень помогала, особенно когда надо было быстро опалить утку. Правда, первое время на нового шеф-повара косились, но потом привыкли. И то верно: работал же в ресторане низенький японец Мацуда, у которого была птичья голова - и ничего, отменно готовил суши и фугу.

Словом, Савва Степанович встал с левой ноги. Бодро доскакал до протеза, пристегнул его на место, проверил вентиль огнемета. Не спеша прикурил от голубого язычка пламени коротенькую сигарку (привык, привык Савва к табачным изделиям братской Кубы; еще после Плайя-Хирон сам Фидель презентовал ему первый ящик сигар, ну и вошло в обычай) и удобно устроился на диване, обтянутом кожей бегемота.

- Сегодня у Вас день рожденья, - мелодичным женским голосом напомнил электронный будильник. - Вам исполнилось...

- Иди ты, - добродушно отмахнулся Савва Степанович, щелкнув по кнопке, - а то я сам не знаю!

Денек и вправду был хорошим. На небе - облачка, но не тучи, а так - чтоб солнце не жарило. Савва не любил яркий солнечный свет с тех самых пор, как его, уже майора, покусал в джунглях Камбоджи вампир, нанятый спецами из ЦРУ. Советская наука, конечно, сотворила чудо и сыворотку - но все равно, дни с тех самых пор Савва Степанович предпочитал пасмурные, а диверсионные операции - ночные или в условиях Заполярья.

А сегодня погодка была как по заказу. Даже чучело колдуна Агуштиньо в углу гостиной смотрело своими стеклянными глазами как-то особенно - бодрее, что ли.

- Эх, год не пей, два не пей, а сегодня сам Господь велел! - крякнул Савва Степанович, грузно поднялся и подошел к застекленному шкафчику, собственноручно изготовленному из крышки от панциря морской черепахи. Тварь эта как-то пыталась потопить подводную лодку «Донецк», с помощью прикрепленной к нижнему карапаксу торпеды. Но была вовремя замечена боевыми пловцами (Савва Степанович постучал пальцами по встроенному в протез гребному винту, задумался на секунду), изобличена и пущена в расход на безопасном расстоянии.

Из шкафчика он достал початую бутылку кашасы, плеснул на половину гранчака, выпил. Шумно выдохнул, зажевал соленой черемшой, сграбастав ее толстыми пальцами из черепной крышки австралопитека, стоящей тут же, на низком столике.

- Ну что ж, господин хороший, - обратился Савва Степанович сам к себе, - пора и гостей ждать. Где там моя цигарка?

Ожидание, впрочем, долгим не было. Не прошло и пяти минут вместе с еще одной выкуренной сигаркой, как в дверь позвонили. Звонок был коротким, очень уверенным.

- Ага, - снова подумал вслух Савва Степанович, - ага. Это, стало быть, вон кто...

Гуднув сервомотором протеза, он поднялся, неспешно подошел к двери, полязгал хитрыми замками.

- Каждый раз тебе удивляюсь по двум причинам, - ворчливо заметил хозяин, впуская гостя в дом. - Первая - море у меня с другой стороны, мог бы с веранды постучаться. И вторая - чем ты в дверь звонишь? У тебя же и рук-то нет!

Боевой дельфин Садко в ответ только развел ластами и разразился целым набором свистящих звуков.

- Не тарахти, - махнул рукой Савва Степанович. - Все понимаю, адаптация. Ушанку сними, христом-богом прошу. А ну как соседка вышла бы сейчас? Недолго и до беды, у нее ж сердце слабое, бабушка-одуванчик...

Садко снова свистнул и крякнул в ответ, переминаясь на жестком хвосте.

- Бассейн сам знаешь, где. Чай не барин, выпивку нальешь себе сам, музычку включи там по вкусу. А я буду других дожидаться.

Дельфин прошлепал в гостиную, там шумно обрушился в воду. За плеском послышалась музыка, которая быстро затихла. Савва Степанович поморщился и поковырял мизинцем в ухе.

- Вот аспид, я и забыл совсем, что это такое - фортепьянный концерт Рахманинова в ультразвуковой обработке!

С этой минуты гости пошли без перерыва, один за другим, а то и сразу по нескольку. Незаметно, устилая свой путь ловушками и хитрыми растяжками, проник в дом старый ниндзя Хаттори Хандзо, о котором писали, что скончался в XVI веке. Беззлобно ругаясь, Савва Степанович вымел ловушки прочь, вручил старому тюнину стакан «Зубровки» и оставил в покое, висеть под потолком. С веранды явился целый отряд Глубоководных, приветливо пуча глаза и шевеля жабрами. В качестве подарка они приволокли с собой золотую статую бога Дагона в полтора человеческих роста. На Дагоне искусной рукой скульптора был надет десантный берет и выгравирована чешуйчатая тельняшка вместе с рунической надписью: «За оборону Й'хан-тлеи».