Вадим Шарапов - Доля ангелов

- Сам явить-с-ся не с-смог, - прошипел предводитель Глубоководных, сокрушенно забулькав. - Дела. З-заботы. Желал вс-сех благ.

- Это ничего, - хлопнул его по плечу Савва Степанович, - зато вон каких молодцев послал! Поставьте вашего батяньку вон в тот угол, рядом с вазой. Там ему и почет, и не пыльно.

Глубоководные оккупировали бассейн и принялись переругиваться с дельфином Садко, решая, кому по праву принадлежит удобное место у шлангов с алкоголем.

Электрический свет на мгновение померк, закрытый темным облаком. Когда оно рассеялось, посреди гостиной элегантно отряхивал белый смокинг со звездой Героя на лацкане высокий нечеловек с нечеловечески дорогой прической, уложенной на пробор.

- Дорогой мой Савва Степанович! - обнажая в ослепительной улыбке острые клыки, распахнул он объятия.

- Какие нелюди! - обрадовался хозяин. - Влад Владыч, милости прошу.

- Э... Кхм... - гость замялся неловко. - Савва Степанович, дорогой, не сочтите меня невежливым, но можно попросить Вас... э-э....

- Ох, блин, вот я зарапортовался, старый пень, - плюнул хозяин в сердцах и сдвинул нательный крестик на спину, между лопаток. - Ну, а теперь иди сюда, трансильванская твоя душа, почеломкаемся!

Они крепко обнялись, что-то хрустнуло в спине у Влада.

- Здоров, здоров еще, - подытожил Савва Степанович, - не размяк у себя в домовине!

- Отстали Вы от жизни, уважаемый, - улыбнулся Влад. - Теперь я предпочитаю более комфортабельные условия. Персональный бункер-люкс с вентиляцией, например.

- А вспомни Афган, а? Базу нашу в Баграме... Как мы тебя каждое утро перед рассветом в песочек ховали с Сашкой Безыменским, а, помнишь? Берешь лопатки в руки и пошел шуровать... Ты тогда пиджак-то не носил, не носи-ил. Все больше в «березке» летал. Зато и Звезду получил не за костюм.

- Было дело, - усмехнулся вампир. - Выпьем за это, пожалуй, Степаныч?

- И то правда. Давай-ка ее, окаянную, сюда.

Выпили молча, посерьезнев лицами. Савва Степанович - своей кашасы, а Влад, как ни странно - «Пшеничной».

Снова раздался звонок в дверь. На этот раз на порог, шумно здороваясь, завалилась целая толпа. Мелькали белые и черные лица, мохнатые хари и совсем уж несообразные шипасто-складчатые рыла с глазами на стебельках. Замыкало нестройную колонну гостей привидение в красивом красном платье, расшитом золотом.

- Так-так, - покашлял в кулак Савва Степанович. - Вижу, африканская глубинка подтянулась. Вместе с американскими товарищами. Вендиго, хватит грызть что попало! Как маленький, ей-богу. Попроси вон там, в комнате, у Сереги Бронникова из «Альфы», он тебе ствол от «печенега» даст пожевать. Скажи, что я разрешил в счет прошлых заслуг на Аляске.

- А вы, милая, кто ж будете? Что-то, простите, не припомню, - поднял он брови, вглядываясь в привидение. Красное платье зашелестело и мерцающее над ним женское лицо произнесло с печальной улыбкой:

- Товарищ подполковник, мы встречались. Помните, в Венгрии в пятьдесят шестом? Только Вы тогда были еще старшим лейтенантом. Отдельным взводом специальных операций командовали?

- Ну да, было, - озадачился Савва Степанович, - но...

- А мы параллельно действовали. Вы приказ тогда отдали и потом меня выручили в замке. Старший сержант Элизабет Батори я. Вспомнили? Влад уговорил к вам на день рожденья заглянуть, а то я стеснялась...

- Лизка! Ты, что ль? Едрить же его мать! - старый подполковник прослезился, хотел было обнять привидение, но руки прошли сквозь красное платье. - Да я ж помню тот чертов замок! Помню, как мы там... эх! Каких ребят потеряли... Молодец, что пришла. а вот за то, что раньше не показывалась - не хвалю. Стой, а ну стой...

Он хлопнул себя по лбу, ледоколом прошел сквозь шумную толпу, добрался до комнаты, захлопал дверцами шкафов.

- Где же она... вот память дырявая, да что ж это? Ага! Вот!

Обернувшись, он махнул рукой.

- Лиза! А ну-ка, иди сюда.

Привидение мгновенно оказалось рядом с ним.

- Вот, гляди. Твоя она.

В коробочке тускло отсвечивала серебром медаль «За отвагу». Элизабет Батори то ли ахнула слабо, то ли это был отзвук шелеста от платья.

- Все это время хранилась у меня, гляди ж ты...

- Спасибо, Савва Степанович, - отозвалось привидение, - спасибо...

- То-то, что спасибо. Получается, не только у меня сегодня день рожденья, но и тебя награда нашла. Двойной праздник, значит. Эх, ну теперь пошла пьянка!

- А я Вам тоже... подарок принесла... - прошелестела Элизабет. - Вот. Это очень редкая вещь. Зуб дракона. Если его смолоть в порошок и выпить с водой, то никогда не умрете.

- Уважила старика, Лиза, - улыбнулся Савва Степанович. - Спасибо. Ну, пусть еще полежит, помирать нам и без него рановато.

...Расходились далеко за полночь третьего дня. Уже уползли к себе в море помятые Глубоководные; тяжело топая волосатыми ногами, ушел Вендиго, культурно забрав с собой обглоданные кости. Уплыл сонный Садко. Наверное, ушел и ниндзя Хаттори Хандзо, хотя этого вообще никто не видел. Осталось только причудливо сложенное из трех салфеток оригами, которое, когда Серега Бронников его тронул пальцем, звонко бахнуло, обсыпав всех конветти в форме сюрикенов. Влад попрощался перед самым третьим рассветом, поправил все такой же безукоризненно белый смокинг и завертелся вихрем. Только привидение Элизабет неподвижно висело в воздухе на веранде, глядя, как над морем встает солнце.

- Савва Степанович, а можно... я тут еще побуду?

- Да сколько хочешь, Лизонька. На здоровье. А я еще приму стакан - и на боковую. Хорошо погудели.

Дом затих.

Нет, зря дядько Петро приволок на свадьбу племяша Кольки литровую бутыль текилы.

Совершенно зря.

Поначалу, за обилием закусок на длинном столе совхозной столовой (было там много чего, жители Федотовки скупыми отродясь не были), длинную бутыль желтого стекла никто и не углядел. Даже дед Василий, на что уж острый нюх имевший ко всякого рода зелью, и тот сосредоточил внимание на четверти самогона и внимание это не ослаблял, пока на первом куплете «Как на вольный ерик...» не сполз тихо под лавку.

А бутыль стояла, сияла матово, манила к себе.

Первым заметил ее Степка Андрощук, баянист и душа компании. Выпучил глаза изумленно и хватанул бутыль со стола.

- А што это у нас тут?

- Не трожь! - сердито сказал дядько Петро, и легко вынул посудину из цепкой Степкиной ладони. Кузнец, понимаешь, в лапище подкову сомнет. Степка только охнул и стал дуть на пальцы.

- Не трожь! - еще раз повторил дядько и для убедительности легко пристукнул по столу кулаком. Треснула столешница, подпрыгнуло на скатерти здоровенное блюдо с пельменями. Никто бутылку и не трогал, все уважительно покашляли, и только неугомонный баянист по складам прочитал витую надпись: