Вадим Шарапов - Доля ангелов

- Обычный крепкий эль, - заметила жаба, чистившая перепончатую лапу об мох.

- Это мне Голос свыше... - пробормотал Марк, обессиленно привалившись к влажному конскому боку.

- Сниже! - огрызнулась жаба. - Я тебе даже до колена не достаю, куда уж там выше-то.

Нависла угрюмая тишина.

- Ты вообще, что здесь забыл? - осведомилась жаба, неприветливо изучая конскую морду, хрупающую жухлой травой в угрожающей близости от кочки. Марк хотел было махнуть рукой и уехать, но вместо этого зачем-то достал пергамент и протянул его пупырчатому созданию.

- Так... хм... ага, - бормотала амфибия, водя глазами по строчкам, - ну конечно! Этот самый епископ! Узнаю стиль - точно курица лапой накорябала.

- Лягушка, - не удержавшись, ввернул Марк. Жаба испепелила его взглядом исподлобья, но не ответила, продолжая читать. Наконец, она отбросила пергамент и нервно заползала взад-вперед по мху.

- Нет, это решительно невозможно. Он их все посылает и посылает. И посылает, понимаешь, и посылает. И посылает, будь он неладен, и посылает...

Спустя несколько минут Марку до одури надоело слушать одинаковые причитания жабы. Он опустился на траву, вынул из ножен меч и принялся его точить, старательно проводя по лезвию камнем. «Ширк... ширк». Жаба перестала стонать и презрительно хмыкнула.

- И вот этим ты надеешься справиться с Ним?

- С кем - с Ним? - осведомился наемник, не переставая править лезвие.

- С разорителем и опустошителем полей добрых христиан, с кем же еще.

- Не-а, - честно признался человек, - да я вообще не собираюсь с ним справляться, если честно.

У жабы отвисла челюсть. Некоторое время она сидела неподвижно, потом с видимым усилием справилась с собой. Хлопнула ртом, поймав пролетавшего комара. Проглотила. Марк все так же методично ширкал камнем по стали. Любопытство пересилило.

- И как же ты собираешься договориться с этим чудовищем? Учти, я как-то раз видела его! Оно поистине ужасно, глупец! Из тех, кто проходил здесь в поисках рыцарской славы на битву с ним, еще ни один не вернулся назад!

И жаба победно потрясла пачкой полуистлевших пергаментов, ловко извлеченных откуда-то из-за кочки. На некоторых из них еще был виден знакомый епископский почерк. Марк коротко глянул, отвернулся.

- Выбрось от греха подальше, - посоветовал он, вставая, - а то, не ровен час, попадешься охотникам за редкостями, так они с ума сойдут, пока решать будут, что ты такое - безмозглое или разумное. Я-то в белой горячке еще и не такое видел, а вот они... Жалко будет.

Он легко взбросил себя в седло и небрежно положил поперек до умопомрачения отточенный меч, снова мирно задвинутый в ножны.

- Ну, бывай, - махнул с высоты своего головокружительного теперь роста, всадник маленькой жабе во мху, - мне пора.

- Погоди! - отчаянно заквакала покрытая бородавками амфибия. - Тебе что - даже не интересно, кто я и почему с тобой разговариваю?!

Марк придержал коня. Задумался.

- Да нет, наверно... - сказал, наконец, наматывая на палец выбившуюся из-под шлема прядь давно немытых волос. - Ну сидишь тут и сиди себе. Говорящая жаба. Я сначала, грешным делом, подумал, что допился - это с одной фляги-то? А теперь вижу, что в порядке.

- Да может я принцесса! - завопила жаба, совсем теряя остатки хладнокровия, присущего земноводным. - Сижу тут! А ты... а ты...!

- А я не принц. - закончил за нее Марк. - Видел как-то одного, он тоже лягву домой приволок. Точнее, уже принцессу в человеческом облике. Красоты просто неописуемой, платье золотом расшито и жемчугами - менестрели наперебой кинулись ее воспевать, прямо очереди с лютнями стояли. Да только сама она как была жабой, так и осталась. Пришлось запереть от стыда, чтобы придворные не видели, как она по коврам скачет и языком пытается мух гонять. А потом сняли с нее платье, чтоб не пропало и выгнали снова в болота.

- Какой ужас... - потрясенно прошептала жаба, сморгнув. - Так вот откуда берутся страшные истории про Белую Женщину в трясине.

- Скорее уж, про голую, - меланхолично поправил собеседницу наемник.

- Но все же, как же ты... с чудовищем? Ведь назад-то - никто...

- Да нет никакого чудовища! - потерял терпение Марк. - Понимаешь? Тот пергамент, что мне аббат дал, можешь оставить себе. Мне он был нужен, только чтобы направление узнать. А для дела мне другой понадобится. Вот.

Марк вынул из-за пазухи еще один мятый кусок бумаги. Откашлялся и с выражением прочел:

- «Марк! Если ты получил это послание - живо бери ноги в руки, седлай свою клячу и быстро отправляйся сюда! Не поверишь, какую отменную кормушку дарит нам судьба на этот раз. Здешние вилланы, до самых задниц запуганные огнедышащим драконом, который уже лет сто живет в холмах, исправно платят ему дань харчами и девками и вообще - разговаривают шепотом. Однако же, когда мы с братом Арчибальдом, принявши на грудь изрядно рейнского и набравшись храбрости, долго плутали по этим забытым Богом ухабам и скалам, то, выйдя к логову чудовища, обнаружили, что дракон недавно издох, не справившись ли с очередной девственницей или просто от старости. Арчибальд было собрался отвезти его башку вилланам и получить за нее серебришко, но тут меня просто осенило! Посуди сам, на кой черт им об этом сообщать, если можно продолжать запугивать простаков и забирать принесенные мешки да баб? Осталось только развести костры подымнее, да дуть в берестяные трубы, чтобы изображать страхолюдный рык. Тем более, что скелеты прежних искателей славы сослужили нам неплохую службу - их так много, что получились отличные завалы и пугала. Ждем тебя...».

- И вот на этом самом месте кусок пергамента оказался обгорелым, - пожал плечами Марк. - Похоже, тот, кто мне его доставил, сам получил его через десятые руки, да еще, пьяная скотина, ронял в костер. Пришлось идти к аббату и просить благословения - он слышал от этих крестьян о драконе. Сама понимаешь, мимо такого проходят только идиоты. Отец мне всегда говорил: «Лови удачу за хвост, сопляк!». Сейчас объеду болото - и к завтрашнему утру буду там...

Наемник тронул шпорами бока жеребца.

Когда и конь, и человек исчезли за пеленой тумана, жаба пошевелилась и тяжело сползла с кочки. Сунула лапу под груду листвы, достала перо и бронзовую чернильницу. Потом поскоблила лист пожелтевшего пергамента, с которого уже стерлись прежние строки и принялась писать, то и дело останавливаясь и со вкусом пробуя вслух очередную фразу.

«Брату моему во Христе, аббату Полипропилейскому - привет! Дошло до меня от верных и преданных людей, брат мой, что в холмах, кои находятся в округе великого Болота, именуемого также Дрейской топью, сокрыто величайшее сокровище, равного которому, пожалуй, не знал ни один владыка мира, поскольку это - не менее, чем святая Чаша Грааль. И упустить такую святыню из рук было бы непростительно...».