Вадим Шарапов - Доля ангелов

Я подумал - и согласился. Почему бы и нет?

Что за дело -выяснилось очень скоро. Через несколько дней бабушка Поля выкатилась из местной администрации и вынесла с собой несколько проштампованных круглыми печатями листов бумаги, заполненных печатными строчками. Потом я ради интереса заглянул в них, но все эти «согласно заключенному договору аренды», «нежилое помещение площадью... с подведенными коммуникациями» - никогда в этом не разбирался. В общем, бабушка Поля открыла свой магазинчик. А потом на этом магазинчике появилась вывеска.

Вывеску подвесили на растяжках те же самые мужики, которые разгружали вещи. Я прочитал то, что написано, и очень удивился. Перечитал еще раз.

- Красиво? - хозяйка магазинчика стояла рядом и тоже смотрела на вывеску. Я поглядел на нее, а она искоса и очень весело глянула на меня. «А главное - оригинально», - хотел сказать я, но сдержался. От нашего брата вообще редко ждут пустых слов, так что нечего зря трепаться. Но вообще-то, мне понравилось.

«Чай со всего света»

Да, точно, вывеска была что надо. Но самое главное - в магазинчике было полно товаров, и стоило взглянуть на них один раз, как становилось понятно: действительно, со всего света. Какого только чая там не было! Черный, зеленый, белый, красный, бирюзовый... В банках, коробках, пачках, мешочках, плитках и таблетках. На развес и упакованного. Дорогого и дешевого. Чая было так много, что у меня разбежались глаза, и я пару раз растерянно прошелся вдоль прилавка и витрин туда-обратно.

- Выбирай, - серьезно сказала мне бабушка Поля. - Ты теперь мой помощник, а у помощника должно быть свое место.

Я немного поколебался и для виду задумчиво потоптался возле порога. Хотя на самом-то деле я уже знал, где в этом магазинчике самое лучшее место. Нет, плохих мест тут не было совсем, потому что там, где много чая, плохо быть не может. Но мне-то нужно было именно самое лучшее!

Я уверенно подошел и показал - хочу сюда. Хозяйка лавочки рассмеялась.

- Молодец! Уж выбрал, так выбрал, самое царское местечко. Ну, располагайся. Будем ждать первого покупателя...

Долго ждать не пришлось. Звякнул дверной колокольчик (ума не приложу, когда бабушка Поля еще и его успела подвесить?), и на пороге, хмуро, по своей привычке оглядываясь, встал Ракита. Его огромная сутулая фигура заняла собой почти весь магазинчик.

- Чай есть, хозяйка? - пробасил он.

- Чай-то? - весело откликнулась та. - А вот сейчас и посмотрим. Здесь торопиться не надо, здесь особый подход нужен. А у нас, чтоб вы знали, для каждого покупателя подход самый особенный.

- Да мне... - начал было смотрящий, но договорить ему не дали, потому что маленький ураган «Полина» закрутил Ракиту и увлек за собой.

Через полчаса я сидел и смотрел, как первый покупатель, нагруженный пакетами, посмеиваясь, откланивается и выходит из магазинчика. Выглядел при этом Ракита таким довольным, чего я за ним не припомню все время нашего знакомства. Уже открыв дверь, он повернулся и посмотрел на меня.

- Помощник? - спросил Ракита у бабушки Поли. Та усмехнулась:

- Еще какой! Вы, Николай Степанович, таких помощников и не видели.

Надо же, Ракиту звали Николай Степанович! Я удивился и пригляделся к нему во все глаза. Он, в свою очередь, внимательно смотрел на меня.

- Толковый помощник, - проскрежетал Ракита одобрительно. - Ну, желаю не хворать. Загляну на днях, вдруг чего понадобится. Доброго дня.

Звякнул дверной колокольчик, и бабушка Поля рассмеялась.

- С почином нас, Родион! Теперь все будет хорошо.

Нет, ну как она узнала-то? Своего имени я ей точно не говорил.

В первый день покупателей было всего несколько человек. У нас так всегда - присматриваются, прислушиваются, даже принюхиваются, наверно. Новый человек в Железке - ишь ты! Но бабушка Поля рассчитала все стратегически точно. Раз первым покупателем стал сам Ракита, то все пошло, как по маслу.

Хм. Нет. Все пошло как по маслу, когда Ракита вернулся через два дня.

Хозяйка как раз закончила надраивать старинный медный чайник («От мужа достался, а тот его из Китая привез, когда они туда офицерской делегацией ездили, еще в конце семидесятых, когда у нас с ходями все наладилось после Даманского», - рассказывала она мне), когда звякнул колокольчик. На пороге снова стоял Ракита.

Но это был какой-то совсем другой человек. Я так удивился, что забыл свое очень важное дело - показывать бабушке Поле места на чайнике, где он блестел не так ярко, как надо.

Ракита был в пиджаке, отглаженных «в стрелочку» брюках и начищенных туфлях. К белой рубашке прилагался изящно, но с долей нарочитой небрежности повязанный галстук, подобранный просто идеально. Смотрящий был выбрит, хорошо подстрижен, а одеколон, которым от него пахнуло, даже на мой придирчивый вкус был безупречным. В руке Ракита держал букет цветов.

- Герберы... - мечтательно сказала хозяйка. - Солнечные цветы.

- Это вам, - мужчина протянул ей букет. Потом помолчал и сказал серьезно:

- За такой чай памятники надо ставить. При жизни. Бюст на родине героя. И чтобы с ногами и во весь рост.

- Ой, да что вы! - отмахнулась было бабушка Поля, но первый наш покупатель укоризненно покачал головой.

- И не спорьте. Честное слово, я, когда дома открыл, да по старой памяти чифирь... ну, то есть покрепче заварил, да отхлебнул потом... Думал, что помру.

- Да отчего ж так? - всполошилась хозяйка.

- От восторга неземного, - по-прежнему серьезно пояснил Ракита. - И от всего, что к нему прилагается. Будто помолодел лет на тридцать сразу. Ревматизм меня замучил, с Нарьян-Мара еще. А сейчас - нет того ревматизма. Нету! Как рукой сняло. И одышки нету, я в девяносто втором легкие застудил в Лабытнангах, доктора говорили, что это навсегда. А теперь нету...

На грубом, с дубленой кожей лице Ракиты появился какой-то детский восторг. Он обернулся по сторонам, словно бы удостоверившись, что никто его не услышит, кроме нас, и протянул вперед руки.

- Во как... Сказал бы мне кто, что такое может быть, да я бы брехлом того посчитал. У меня ж на каждом пальце по наколке было. «Перстаки», по малолетке еще, самодельными чернилами били. Намертво. Расплылись все, только синева оставалась. А теперь вот... нету.

Его пальцы были чистыми, без единого пятнышка.

- И это что же? - спросил он у бабушки Поли. - Это чай?

- Чай, - ответила она. - И не только. Еще и тот, кто этот чай пьет. И чай для этого не всякий годится. Дурному человеку не поможет.

- А я что, выходит, добрый человек, что ли? - криво усмехнулся Ракита, двинув своей челюстью, похожей на ковш экскаватора.

- Вот как шелуха всякая с вас слетела, то и оказалось, что добрый.

- Ишь ты, - неопределенно высказался Ракита и крепко стиснул ладонью подбородок, задумавшись. Потом тряхнул головой.