Вадим Шарапов - Доля ангелов

- Помолчи... писатель. Ты знаешь, все это можно было бы тебе простить, если бы не Джулия. Ты зачем ее утопил, можешь мне ответить? И не ври мне, всем ясно, что твоя Офелия даже в мелочах списана именно с Джулии. Любовь любовью, но утопил зачем, гений пера? Отвечай, кровь Христова на тебя!

Уильям Шекспир пожал плечами.

- Не горячись, Гарри. Ты уже пьян. Людям нравится, когда герои страдают. А уж смерть и любовь всегда выгодно оттеняли друг друга. Поэтому я....

Договорить Шекспир не успел. Молнией промелькнув в воздухе, кулак впечатался ему точно под левый глаз. Уильям отлетел к закопченной стене, по пути обрушив спиной ветхую полку с глиняными кружками, и тяжело осел в углу, недоуменно глядя в низкий потолок.

- Бедный Йорик! - криво усмехнулся его собеседник. Почесал кулак, бросил на стол черный шиллинг, поднялся и вышел, насвистывая шотландскую песенку. Стоя на самом пороге, Гарри вдруг обернулся, пошарил в кармане и кинул еще одну монету в угол. Подмигнул бывшему приятелю:

- Ничего личного, дружище. Думаю, ты все равно поставишь своего «Гамлета», верно? Так уж устроены все сочинители, что без славы жить не могут. Так что, считай - аванс размером в шиллинг и часть признания публики ты уже получил. А в следующей пьесе заранее разрешаю тебе многословно описать меня главным злодеем. Привет от второго могильщика. Как там у тебя говорится - «дальнейшее - молчанье».

Дверь скрипнула и лязгнула петлями.

Однажды Кзучилбара (кого иные называют Кзучилпабой), и Лобсель Вис решили встретиться с Человеком.

Они долго шли, и пришли они на берег озера Толука, среди густых лесов, где никто не жил; в места, которые много позже назовут "Розовая Вода".

Кзучилбара был одет во все красное и текущее, и на голове у него, как и подобает богу, была окровавленная железная пирамида, скрывавшая лицо. А Лобсель Вис был облачен в желтое и пылающее, и нес в руке горящий факел.

Они встретились и долго ждали среди кленовых лесов. когда придет Человек. Леса шуршали опадавшими листьями и снова покрывались листвой, и так много раз, пока не послышались шаги. Человек пришел с закатной стороны.

Тогда Кзучилбара посмотрел на него сквозь пирамиду и указал красной рукой ему в лицо.

- Выбирай, о Человек, - сказал он, - как ты хочешь отдавать дань богам? Желаешь ли ты стать жертвой крови, - тут Кзучилбара поднял нож, сверкнувший над водой, - и багроветь подобно этим листьям?

- Или же, - это обгоревшими губами вступил в разговор желтый бог Лобсель Вис в пламенеющих одеждах, - быть сожженным как этот факел? Породниться с солнцем?

Человек долго разглядывал факел и нож. Потом он поднял взгляд - и, столкнувшись с ним, боги в смятении переглянулись.

- С ума посходили, точно, - сказал Человек. - Какая жертва крови? Какое солнце? Я спать хочу. Я шел полдня. На богов поглядеть. А увидел сумасшедших. Один весь в крови по уши, другой выглядит как огарок.

Человек покрутил пальцем у виска и ушел в сторону восхода.

Лобсель Вис босой ногой затушил факел.

Кзучилбара молча провел пальцами по мокрой от крови пирамиде.

- Вернемся позже, - сказали они друг другу, - когда среди молчаливых холмов появится город.

- Лишь бы не зря, - глухо, из-под пирамиды завершил Кзучилбара.

Лобсель Вис задумчиво смотрел на город, от которого поднимался утренний туман, смешиваясь с тяжелым паром ночного дыхания спящих жителей. Вершины пирамид плыли в этом тумане, высовываясь из него, точно острые костяные ромбы на спине каймана.

Сзади гулко кашлянули. Желтый бог неторопливо повернулся, факел в его руке описал плавный полукруг. В предрассветных сумерках это выглядело красиво.

- Доброе утро, - вежливо поздоровался Кзучилбара. Из-за железной пирамиды, закрывающей лицо до самой шеи, голос его звучал глухо, обрываясь сразу же, точно слова падали на землю у самых ног.

- Да, ничего так, доброе, - охотно отозвался Лобсель Вис. Его одеяние вспыхивало красными искорками, точно трещинками в остывшей лаве. Кзучилбара, качнув пирамидой, подошел и встал на краю обрыва.

- Хочу тебя поздравить, - сказал он. Капельки крови стекали с пирамиды и падали на плечи, прикрытые кожаным плащом, разрисованным блестящими сохнущими дорожками.

- С чем? - удивился Лобсель Вис. Где-то в темноте под пирамидой, красный бог улыбнулся и клацнул зубами (Лобсель Вис поморщился. Он не любил этот звук, так же, как и треск обгоревшей кожи). Потом он пошарил окровавленной рукой под плащом и протянул своему приятелю вздрагивающий кусок плоти.

- Это сердце, - спокойно констатировал желтый бог. Он чуть наклонился вперед, чтобы разглядеть мускулистый комок, но руки к нему не протянул.

- Ну конечно же, это сердце, - иронически протянул Кзучилбара, - самое настоящее человеческое сердце. И я хочу подарить его тебе, потому что сегодня праздник.

- Какой? - Лобсель Вис перевел взгляд с сердца на красную линию над горизонтом. Солнце уже ворочалось где-то, выкатываясь из пелены облаков, но город внизу оставался в тени, и только на самых вершинах пирамид заплясали блики.

- День всех влюбленных! - Кзучилбара протянул последнее слово, и оно, отскакивая от стен пирамиды, зазвенело колоколом.

- Не слышал, - Лобсель Вис все же протянул руку и взял с красной ладони сердце. Оно зашипело в его пальцах, дым от горящей крови и плоти потянулся вверх. Кзучилбара задумчиво прищурился - это было каким-то образом понятно, хотя на пирамиде никак не отражалось.

- А никто не слышал, - наконец сказал он, глядя как сердце превращается в комок черного пепла, - это я придумал. Сегодня хороший день, почему бы влюбленным его не праздновать?

- Почему бы влюбленным не праздновать его вчера? Или завтра? Или осенью? - спросил желтый бог, и дунул на пепел. Сноп искр вырвался из его рта, и черные хлопья закружились в воздухе.

- Нет. Это будет сегодня.

Кзучилбара показал рукой на город.

- Смотри. Сейчас они проснутся и примутся праздновать. Потому что каждому в эту ночь приснилось одно и тоже.

Туман поднялся вверх, и стало видно, как улицы города заполняются полуодетыми людьми, спешащими к пирамидам. Воины тащили связанных пленников.

- Сейчас они будут дарить друг другу сердца! - радостно проговорил Кзучилбара, и снова улыбнулся в темноте.

...Солнце уже стояло высоко в небе, и Лобсель Вис, не мигая и не отводя глаз, смотрел на него. Лицо желтого бога дрожало в огненном мареве. Потом он посмотрел на Кзучилбару, поднимавшегося на холм. Кзучилбара выглядел смущенным.

- Ну как? - спросил Лобсель Вис. Он потушил факел и бросил его вниз.

- Я немного не ожидал... - медленно протянул бог крови, - ... такого толкования моих снов.