Эми Хармон - Другая Блу

– Уилсон, я не могу позволить себе эту квартиру. Она маленькая, но очень милая. Работаю я в кафе, у меня будет ребенок, а еще тут нет места для мастерской, так что моя финансовая ситуация вряд ли улучшится, если я буду жить здесь.

– Ты можешь ее себе позволить, поверь. И, конечно, самое приятное. Пойдем, я тебе покажу.

Он вышел из ванной и дошел до кухни всего в несколько шагов.

– Вот, видишь дверь? Это не кладовая. Она ведет в подвал. Я подумал, что если здесь будет жить рабочий, ему нужно будет туда быстро спускаться, так что мы решили не убирать эту дверь, когда готовили план первого этажа. Там стоит стиральная машина, печь и бак с нагревателем для воды, электрощиток с предохранителями тоже там. Вторая дверь ведет в него снаружи, так что мне не придется проходить через твою квартиру. Подвал просто огромный. Там куча места для мастерской. Зимой, наверное, холодновато, но мы можем установить там обогреватель. А летом это самое прохладное место в доме.

Вслед за ним я спустилась по ступенькам, стараясь не радоваться, повторяя себе, что это плохая идея. В подвале смотреть было особо не на что. Бетонные стены и пол, где-то двести тридцать квадратных метров пустого (в основном) пространства. У дальней стены стояли старая стиральная машина и сушилка, еще немного всякой всячины, но больше ничего. То, что в доме был подвал, говорило о многом. Подвалы в домах Лас-Вегаса встречались не чаще, чем кирпичные дома. Свет в нем уже провели, розетки для моих электрических инструментов установили. Этого мне было больше чем достаточно.

– В доме есть старая мебель, она продавалась вместе с домом. – Уилсон сдернул ткань с предметов в дальнем углу. – Можешь брать все, что хочешь, машинка и сушилка уже подключены, можешь пользоваться.

– А цена? – спросила я, прерывая список достоинств дома. – Сколько в месяц?

Он задумался, склонив голову набок, будто вопрос стоил серьезных раздумий.

– Квартира небольшая, так что сдать ее человеку нормального роста я не смогу. Он будет чувствовать себя Гулливером в стране лилипутов. Я даже думал оставить все как есть, чтобы мама останавливалась тут, когда приезжает. Но она слишком… сноб, так что вряд ли сработает.

– Так сколько?

– Четыре сотни в месяц, наверное, слишком много. – Он смерил меня взглядом. – Так что в цену входит оплата коммунальных услуг, чтобы было честно.

Четыре сотни – цена смехотворная, и он это знал. Квартира Шерил стоила девять сотен в месяц, а это была вонючая дыра. К тому же цена за ее квартиру включала в себя только водоснабжение и канализацию, электричество и газ оплачивались отдельно. Случалось так, что мне приходилось платить за них из своей зарплаты, поэтому я была в курсе.

– Зачем вам это? – спросила я, засунув руки в карманы потрепанных шорт.

Уилсон вздохнул.

– Блу, здесь нет подвоха. Четыре сотни более чем достаточно, правда. К тому же миссис Дарвин будет рада соседке. Вторую квартиру снял парень. Так что если ей понадобится что-нибудь… по женской части… у нее будешь ты. Все идеально складывается.

Он хватался за соломинку.

– По женской части? Например?

– Ну, я не знаю. Что-нибудь по мелочи… то, в чем женщины разбираются и с чем я точно не смогу помочь.

– Понятно, – ответила я, стараясь не рассмеяться. Эйфория пузырьками забурлила в груди, и хотелось в победном танце заскользить по подвалу. Это правда происходит. Я переезжаю в эту идеальную маленькую квартирку и буду жить одна. Никакого дыма, Шерил, пивных бутылок и пьяных мужчин, о которых постоянно спотыкаешься или обходишь стороной. У меня будет свой дом.

В подвале я нашла стол и два стула, кровать и крошечный диванчик с креслом из одного комплекта. Уилсон настоял на том, чтобы пройтись по ним пароочистителем. Он придумал какую-то отмазку, что к миссис Дарвин все равно должны прийти почистить ее вещи, но когда я упомянула это в разговоре с ней, она выглядела озадаченной. Уилсон также чудесным образом достал новенький двуспальный матрас для кровати и пружины, которые, как он сказал, тоже были в подвале, хотя я их там не видела.

На следующий же день я отдала ему чек на шесть сотен долларов, сказав, что все знаю, денег на дополнительные расходы у меня нет, а подарки я принимать не могу. Так что я загрузила инструменты в пикап, отказалась от аренды мастерской и собрала свои немногочисленные пожитки. Наверное, это был самый простой переезд в истории. Шерил слегка опешила, но волноваться не стала. Разве что немного беспокоилась, что не сможет сама платить по счетам, но когда я съезжала, уже искала потенциальных жильцов. Интересно, увидимся ли мы еще. Свой новый адрес я ей записала, сказав, что если буду нужна, мой номер у нее есть. Она кивнула, ответив: «У тебя тоже». И все.

Недалеко от дома был мусорный контейнер, где-то там стоял и мой пикап. Я посмотрела на мешки, куда сложила одежду, потом снова на контейнер. Скоро мои вещи станут мне малы, и все они воняли, как квартира Шерил. Не хотелось везти их в новый дом. Вот если бы размахнуться и зашвырнуть их туда, поверх остального мусора. Тиффа звонила несколько дней назад, сказать, что еще три мои работы купили. За все вместе мне полагалась тысяча долларов, так что, если буду экономной, смогу позволить себе новую одежду. Тиффа пообещала привезти чек домой к Уилсону, когда я обустроюсь. Похоже, она была в курсе всех мелочей относительно моего переезда, что стало для меня неожиданностью. Однако было приятно, что он упоминал меня в своих разговорах с сестрой.

Выкопав из сумок ботинки и туфли, а также пару других вещей, которые мне хотелось оставить, я сложила их на пассажирском сиденье. В конце концов, нельзя же было купить заново весь гардероб. А потом с большим наслаждением я выкинула все вещи до единой.

Самым приятным в моей квартире была вентиляционная решетка в потолке. Если встать прямо под ней, было слышно, как Уилсон играл на виолончели. Не знаю, почему звук шел именно так, но как только я это заметила, сразу поставила кресло прямо под решеткой, в центре маленькой гостиной, и каждый вечер сидела там в темноте, покачиваясь и прислушиваясь, а его музыка тихо струилась сквозь металлические пластины, укутывая меня в безмятежность. Он бы посмеялся, увидев, как я сижу, запрокинув голову, улыбаясь, слушая, как струны под его пальцами поют без слов. Одну конкретную мелодию он играл каждый вечер, и я ждала ее, довольно вздыхая при знакомых звуках. Названия я не знала. Никогда раньше не слышала эту мелодию, но каждый раз, когда он ее играл, я чувствовала, что наконец попала домой.

Недели после моего переезда были самыми счастливыми за всю мою жизнь. В секонд-хендах и на гаражных распродажах нашлось все необходимое для нового дома, а также гардероба, который изменился до неузнаваемости. Больше никаких обтягивающих джинсов и глубоких вырезов, коротких топов и шортиков. Как оказалось, мне очень нравятся цветные вещи, и чем цветастее, тем лучше. А в платьях в Неваде было даже прохладнее, чем в шортах, так что теперь на вешалках были сплошные сарафаны радостных цветов, из прохладных материалов, и туда как раз влезал мой увеличившийся животик.