Эми Хармон - Другая Блу

Ее голос сорвался, и, судя по всему, ей не очень хотелось продолжать. Но она уже не имела права молчать, так что я настояла на продолжении рассказа.

– Стелла. Вы должны мне рассказать, что случилось, – потребовала я, заставляя ее посмотреть мне в глаза. В ее взгляде читалось сожаление, плечи поникли в знак признания поражения.

– На все сбережения Джимми купил пикап и трейлер. И приехал сюда. Он знал, что мой отец не одобрит наш брак, по крайней мере тогда. Моя карьера в самом деле шла в гору. И на мне лежала ответственность за всю нашу общину. В моей семье я стала первой девушкой, получившей образование в колледже, да и первой из всех девушек пайюта. Меня растили для чего-то большего. Так что… мы встречались тайком от моих родителей. Я очень злилась на них. Потому что я была уже взрослой, а Джимми – хорошим человеком, и он был индейцем. Я не понимала, почему нельзя получить все сразу. Но в итоге они оказались правы. И, честно говоря, я винила в этом родителей, так ведь проще, чем винить себя, и я смогла использовать их в качестве оправдания. А на самом деле я была амбициозной и боялась стать другой. Боялась превратиться в свою мать, застрять в резервации, бедной, никому не известной, никакой.

– И что случилось? – поторопил ее Уилсон.

– В 1976 году Джимми Картер стал президентом, меня пригласили назад в столицу, помощником в Бюро по делам индейцев к помощнику министра, Ларри Шивве. Отец был уверен, что благодаря своему назначению я смогу добиться восстановления статуса для племени пайюта. Так что я уехала. Джимми меня не отговаривал. Он говорил, что любит… но никогда не просил остаться.

Где-то через шесть недель я поняла, что беременна. Я оставалась в Вашингтоне, пока мой начальник, друг моих родителей, не позвонил и не наябедничал на меня. Тогда я уже была на восьмом месяце, и уже не получалось скрывать фигуру под платьями с высокой талией и шалями. Самолетом уже лететь было поздно, так что я осталась, к своему смущению и стыду родителей. Когда родилась Уинни, я вернулась из столицы домой. Но Джимми давно уехал. А моя гордость помешала разыскать его.

– Джимми так и не узнал? – прошептала я, и сердце сжалось от боли за мужчину, бывшего мне как отец.

– Я так ему и не сказала.

– Но тогда… как… как он нашел меня? – как же могло быть иначе. Джимми как-то нашел меня… и забрал меня у мамы.

– Не знаю, – прошептала Стелла. – Что-то не складывается.

– Вайнона так и не узнала про своего отца? – мягко спросил Уилсон. Похоже, он один мог сейчас мыслить связно.

– Мы позволили ей думать, что мои родители были и ее родителями тоже. Я называла их мамой и папой, и она повторяла за мной, да и жили мы все вместе, когда я была дома. Я вернулась к работе в Бюро, и ее растила моя мама. В 1980 году президент Картер подписал указ, восстанавливающий федеральный статус для всех пайютов, и призывал создать отдельную резервацию. Мне приятно считать, что я тоже имею к этому отношение. Так как-то легче смириться с тем, что же я сделала со своей жизнью.

– Но как же Джимми? – пораженно прошептала я. Он же так и не узнал, что у него был ребенок. Тот Джимми, которого я знала, жил без изысков, у него почти ничего не было. Внутри поднялась волна гнева против женщины, которая не рассказала ему про его собственную дочь.

– Блу, я не знала, как с ним связаться. Да, мне стоило лучше стараться. Но тогда было другое время. В семидесятых, как ты знаешь, нельзя было просто взять и позвонить в индейскую резервацию. По правде говоря, и сейчас не всегда получается. Мне удалось связаться с мамой Джимми, но она умерла через несколько дней после рождения Вайноны. Брат Джимми утверждал, что ничего не знает о нем. У меня было двойственное чувство. Я любила Джимми, но предпочла ему свои мечты… и потеряла его. Думала, что когда-нибудь мы снова встретимся, и может, тогда я смогу все ему объяснить.

– А может быть, Вайнона его нашла, – размышлял Уилсон вслух. – Ее видели в Оклахоме. Что еще она могла там делать?

– Но… не думаю, что Джимми когда-либо возвращался. Она бы не нашла его там, – недоуменно возразила Стелла.

– Она же не знала, так? Или она могла как-то узнать правду про своего отца?

– Мой отец умер, когда Уинни было пятнадцать, а мама скончалась на следующий же год. Уинни очень тяжело переживала их смерть. Я решила, что пришло время рассказать ей правду. Мне казалось, что так она будет чувствовать себя не такой одинокой, вот и все. Похоже, я не очень разбираюсь в таких вещах, потому что она восприняла это совсем по-другому. Захотела узнать про отца… почему его не было рядом. Мне пришлось объяснить, что это моя вина. Но было понятно, что она мне не поверила. Я показала ей его фотографии. Может, это она взяла их, – Стелла указала на пустые места в альбоме и продолжила.

– Она начала плохо себя вести в школе, ее даже задерживала полиция за наркотики. Вскоре она забеременела. И тут же все разговоры про ее отца прекратились. Я думала, что она смирилась, отпустила эту мысль, что теперь у нее были другие заботы. Так мы к этой теме и не возвращались.

Стелла Идальго начала раскладывать фотографии по местам, а потом замерла. Что-то начала искать на ощупь в коробке, вытаскивать предметы.

– Письма пропали, – объявила она и подняла на меня глаза. – Они пропали! Я хранила все письма Джимми, они были вот здесь. Я не открывала эту коробку с тех пор, как показала Вайноне фотографии, больше двадцать лет назад.

– Письма должны были дать ей всю необходимую информацию, включая адрес, – предположил Уилсон. Стелла кивнула и замолчала, обдумывая вероятность того, что Вайнона отправилась на поиски отца.

– Последний раз, когда мы говорили с Уинни, она все ворчала о мужчинах, которые никогда не берут на себя ответственность… о том, как несправедлива жизнь, – задумчиво произнесла Стелла, явно стараясь вспомнить все детали. – Тогда я подумала, что это про Итана. Она говорила, что собирается встретиться с ним лицом к лицу и заставить ответить за свой поступок. Я думала, это про Итана, – умоляющим тоном повторила Стелла. – Мне было страшно. Она так злилась, говорила, что пришла пора отдавать долги, и я даже позвонила Итану, чтобы предупредить. Он мне не нравился, как и его родители, если уж на то пошло, но я не хотела, чтобы он пострадал, и мне нужно было уберечь и Уинни тоже.

– Хорошо, она не нашла Джимми в Оклахоме, но брат Джимми мог рассказать ей о Шерил, – предположила я, размышляя над вариантами. Стелла непонимающе нахмурилась.

– Шерил? Шерил была гораздо моложе Джимми. Ей было всего двенадцать, когда мы с Джимми познакомились, и она не жила в резервации. Отец Джимми закрутил роман с белой девушкой, и родилась Шерил. Я бы об этом и не узнала, но Джимми был очень рассержен на отца, и эта связь тоже сыграла свою роль.