Исаак Мостов - Дорога к крылышкам. Как новый репатриант стал израильским лётчиком

Среди нас были и ребята из сельхозпоселений – мошавники и кибуцники, но их было сравнительно мало. Обычно им давали закончить сезон полевых работ, и основной призыв для них был осенью. Было очень характерно то, что их уровень по математике и физике был ниже городских, но зато они легче воспринимали условия солдатской жизни – как видно, они были менее избалованы благами цивилизации. Городских они презирали – всех без исключения, и держались обособленно. О них заботились организованно разные общественные и политические движения, и это выливалось в посылки и «подкормки», на которые мы – выходцы из обычных небогатых семей – смотрели с некоторой завистью…

В то время наша семья только-только начала выходить из бедственного положения – зарплаты родителей шли на оплату долгов, займов, покупок в рассрочку и огромной ипотеки, которую они взвалили на себя, чтобы выкупить у «Амидара» нашу трёхкомнатную квартиру, поэтому рассчитывать на какую-то помощь в моей «подкормке» я не мог…

Однако со временем вся «домашняя» спесь начала улетучиваться – из Лётной школы вылетали вне зависимости от того, где живут твои родители, чем они занимаются и где ты учился…

Первое, что выпало нашей роте из программы «Предварительного» этапа, было «наземное» обучение. Нам выдали тетрадки и карандаши, и мы уселись за парты… Вначале программа обучения в классах не очень-то отличалась от программы по математике и физике последних классов средней школы, которую большинство из нас оставило лишь несколько недель назад… Однако мы все пришли из разных школ, и уровень знания этих предметов существенно разнился. Цель программы обучения в первую очередь была подтянуть уровень знаний отстающих ребят. Обучение было интенсивным, программы сжатыми, экзамены серьёзными. Всем было ясно, что дурака валять нельзя, – провал на экзаменах приводил к «вылету» из Лётной школы, а этого никто из нас не хотел. Через несколько недель «чистую» математику и физику заменили другие предметы – ближе к самолётам: аэродинамика, метеорология, устройство самолёта «Пайпер» и прочие.

Мне этот этап давался легко, если не считать, что моё всё ещё ограниченное знание языка и проблемы в скорости чтения и написания ответов на экзаменах давали о себе знать. А тут, в Лётной школе, никто ничего не писал и не обучал на «упрощённом» иврите «с точками».

Параллельно с учёбой нам выпало немало работ по благоустройству территории учебной части Лётной школы и её офисов, а также работ на кухне. Так как мы ещё не проходили школу молодого бойца («тиронут» на иврите) и официально стрелять ещё не умели 17 17 По этой же причине на наших беретах отсутствовала металлическая эмблема ВВС Израиля – мы не имели права носить её, пока не заслужим эту честь успешным завершением «тиронута». , то от заданий по охране авиабазы мы были освобождены, что компенсировалось двойными нарядами кухонных работ.

Пока наша рота занималась учёбой и кухней, остальные роты нашего курса уже летали и «несли потери» … Целью полётов на самолётах «Пайпер» было отсеивание непригодных к лётному делу, и роты нашего курса (как, впрочем, и других курсов до и после нас) редели наполовину по завершении своих положенных трех недель полётов в эскадрилье «Пайперов». Очередь полётов нашей роты была в октябре, и мы с волнением и трепетом ожидали её – очень хотелось полетать, но было боязно оказаться среди тех, кто провалился в полётах и «вылетел» из школы из-за этого… А пока мы изучали наизусть «Бадах 18 18 Сокращённое от ивритского «бдикот хиюниот» – в прямом переводе «обязательные проверки». Обычно делится на две части: «Белую» – о действиях в обычных условиях, от предполетных проверок до действий после завершения полетов, и «Жёлтую» – для действий при аварийных ситуациях. » для «Пайпера» – перечень действий в различных ситуациях, и использовали любую возможность, чтобы добраться до самолётов и посидеть в кабине пилота, чтобы изучить местоположение рычагов, топливных кранов, тумблеров и потренироваться в действиях «Бадаха». Мы уже знали, что без отличного знания наизусть всех действий пилота в полёте – от предполётной проверки и подготовки к запуску двигателя и до выключения всех тумблеров и выключателей после остановки пропеллера – нас просто не допустят к полётам.

Однако когда пришло наше время летать, начальство Лётной школы устроило нам сюрприз… Как результат первого призыва на базе новых критериев, задействованных после Войны Судного дня, нас в наших ротах курса №79 было существенно больше, чем эскадрилья «Пайперов» Лётной школы могла «обработать» в положенное время, соблюдая обычную программу в 10 полётов. Поэтому были приняты два принципиальных решения – снизить среднее количество полётов до принятия решения «остаётся или нет» по каждому курсанту и «усилить» курс №78 курсантами первой роты (призыв мая 74 года) и роты «ветеранов», которые успешно пройдут полёты на «Пайпере». По теме снижения количества «отсеивающих» полётов было решено, что все получат 5 полётов. Те, кто завершат их с хорошими оценками, перейдут на следующий этап. Те, кто их провалит, оставят Лётную школу. Курсанты с посредственными результатами первых пяти полётов получат шанс показать себя в ещё пяти полётах – выполнив обычную программу.

Но мы этого ещё не знали… Мы были заняты – зубрили «Бадах», бегали к «Пайперам», расспрашивали друзей, которые уже завершили свои полёты, как было? что надо делать, а что нет?… Мы бормотали «Бадах» на ходу, каждую свободную минуту использовали для заучивания движений рулей и рукояток управления, шагали несколько километров туда, а потом обратно, чтобы добраться до самолётов после полётов, чтобы посидеть полчаса в их кабинах.

И вот пришёл долгожданный день, когда этап «наземного» обучения закончился и наша рота перешла в распоряжение эскадрильи «Пайперов»… Пришло время первого реального экзамена в воздухе…

Для начала – поход к каптенармусам для получения лётных комбинезонов, перчаток и другого инвентаря, который нам будет нужен для полётов. Потом строем в расположение эскадрильи… Шагать приходится несколько километров – эскадрильи удалены от «центра жизни» Лётной школы и авиабазы «Хацерим» на несколько километров…

Наша рота под руководством Мени шагает в эскадрилью. Фото ВВС Израиля

Ведёт нас Мени – курсант, назначенный «старостой» на эти 3 недели. Мени – мошавник, у его родителей молочная ферма и персиковая плантация в одном из мошавов неподалёку от Кирьят Малахи, на полдороге между Тель-Авивом и Беэр-Шевой. В отличие от нас, больше похожих в нашей неподогнанной форме на огородных чучел, Мени щеголяет в ушитых по его небольшой фигуре штанах и гимнастёрке. Большинство из нас, зная об огромном отсеве практически на всех этапах обучения в Лётной школе ВВС, не удосуживалось позаботиться об ушивании нашей формы – мы чувствовали себя здесь временными гостями, которым могут в любой момент заявить об их несоответствии требуемому от лётчиков и послать обратно в Тель Ашомер. А так как подавляющее большинство ребят после вылёта из Лётной школы оставаться в ВВС не хотело, а стремилось к боевой службе в сухопутных частях, то пришлось бы менять светлое обмундирование ВВС на зелёное… Так зачем суетиться сейчас и ушивать эту, как видно, временную форму?… Однако мама Мени так не думала, и в первые же выходные, когда её сын приволок домой свой китбэг, она уселась за швейную машинку и подогнала длинные и широкие светло-серо-бежевые штаны и рубашку, которыми Мени «наградили» в день призыва. За неимением армейского опыта и не зная современных веяний и мод в ЦАХАЛе, мама Мени взяла за образец солдат «зелёной» воинской части, расположенной неподалёку от Кирьят Малахи. Это создало Мени немало проблем – ушитые в талии гимнастёрки и подшитые по размеру штаны считались в «боевом» ЦАХАЛе уделом «тыловых крыс» и уважения не вызывали… Однако были и некоторые преимущества – в каптёрке и в очереди в «Шекем» его принимали за своего и обслуживали вне очереди, а начальство, приятно впечатлённое его внешним видом, назначило его «старостой»… В любом случае, Мени своим бравым видом привлекал внимание, в том числе и фотографа журнала ВВС, который и запечатлел его в одном из наших походов строем в эскадрилью…