Александр Альшевский - На заре самурайской вольницы

– А Тадамити и не ждет. У него свое на уме. Плетет паутину, в которую наверняка угодят его родственнички. Сутоку обходит стороной, а вот к Бифукумонъин заглядывает частенько, чтобы выудить замыслы императора-инока. Ей ведь тоже не по сердцу слухи про связь Тобы с Ёринагой. Она и так не терпела этого пиона, а теперь, когда он всем надоел с идеей сделать Сигэхито императором, просто возненавидела.

Бифукумонъин действительно была настроена против Сутоку и его сына. Император-инок со всеми своими переживаниями стал непредсказуем. А верни он священные регалии старшей линии своего потомства, положение Бифукумонъин, и политическое и экономическое, окажется под вопросом. Кто ее поддержит? На кого она сможет опереться? По всему выходило, что подоспело время осуществить давнюю задумку: возвести на престол принцессу крови Сёси, свою дочь от императора-инока Тобы, которая в дальнейшем станет известной под именем Хатидзёин. Недаром же Бифукумонъин всячески противилась ее замужеству аж до девятнадцати лет, т.е. до самой смерти ее младшего брата Коноэ. Женихов было достаточно, но ей всякий раз удавалось уговорить Тобу не делать этого. Она находила то одну, то другую причину, но на самом деле причина была только одна: Бифукумонъин отвела своей дочери роль дублера слабого здоровьем Коноэ. Берегла ее, если так можно выразиться, на крайний случай. И этот случай наступил. Замужество лишило бы Сёси малейших шансов на престол. Правящие императрицы были не таким уж редким явлением в истории Японии. Правда, подобные прецеденты имели место довольно давно, но Бифукумонъин переполняла уверенность в том, что Тоба не устоит перед ее пылким напором.

Нельзя сказать, что для императора-инока идея жены оказалась полной неожиданностью. Он и сам все чаще подумывал об этом. С точки зрения справедливости и законов престолонаследия наиболее подходящей кандидатурой являлся принц крови Сигэхито. Для Тобы это было очевидно и несомненно. Ради сохранения этих законов он мог побороть искреннюю неприязнь к линии старшего сына Сутоку. Вместе с этим Тоба отлично осознавал, что именно по этой линии произойдет окончательный раскол столичных аристократов на два лагеря. В первую очередь это относилось к дому регентов и канцлеров Фудзивара. И это можно было бы пережить, если бы не одно но. За спинами аристократов маячила тень набирающего силу самурайства. И сделай Тоба императором Сигэхито, дело не ограничится обычными придворными склоками. Наверняка одна из сторон, а то и обе сразу, попытаются использовать в своих интересах этих мужланов. А что потом? Традиционным авторитетом и изысканностью манер киотских вельмож их уже не загонишь обратно в берлоги. Страна может ввергнуться в страшный хаос междоусобицы. И понесет корабль вода неведомо куда…

А вот Сёси может стать мостком через бурную реку раскола и политической непримиримости. Пройдет время, все успокоится и на престол взойдет опять мужчина. Несмотря на логичность своих рассуждений, Тоба колебался: «Уж больно давно не бывало у нас правящих императриц. Есть, наверное, в этом неведомая мне причина. Не навлечь бы беды с той стороны, о которой и не подозреваешь». Неожиданно Тоба вспоминает про Фудзивара Митинори. Теперь это уважаемый монах Синдзэй, а когда-то являлся чиновником на побегушках. Конечно, он из Фудзивара, но из боковой ветви, а таких в столице и не счесть. Усердием и глубокими познаниями в науках добился должности сёнагона (младшего советника). Так бы и застрял на ней до конца дней своих, если бы вовремя не смекнул обрить голову и поступить на службу к императору-иноку. В Приюте отшельника не очень считались с родословной, а больше ценили сообразительность и преданность. Талантливому Синдзэю не составило особого труда войти в доверие к императору-иноку, который стал поручать этому политику в монашеской рясе различные, порой весьма деликатные поручения. Быстрому росту влияния Синдзэя способствовало и то, что его жена была не последним человеком в окружении Бифукумонъин.

Вызванный в личные покои Тобы Синдзэй смиренно стоял перед ним. Он сразу догадался, к чему клонит император-инок, внимательно смотревший на Синдзэя в ожидании ответа. «Позвольте, государь, напомнить историю, что приключилась с девой Абэ, да избежит она пяти увяданий в своей небесной жизни», медленно начал Синдзэй. «Была она второй дочерью достославных родителей. Ее отец – яростный проповедник и защитник буддийского закона император Сёму, а мать – императрица Комё, надежный и верный помощник супруга в его начинаниях. За свои благодеяния в прошлой жизни она удостоилась несравненной милости – первой из дщерей вассальских стала императрицей. По воле небес уже в зрелом возрасте Абэ вступает на престол под именем Кокэн. Затем, устав от бремени правления государством, уступает трон императору Дзюннину и становится экс-императрицей.

Поняв, что император-инок внимательно его слушает, Синдзэй с энтузиазмом продолжил свой рассказ. «Осенью 761 г. Кокэн заболевает. Для чтения оградительных молитв к постели больной приставили монаха из Кавати преподобного Югэ Докё, известного магическими способностями. Днем и ночью он находился рядом с государыней и неистово молился о ее выздоровлении. И, о слава буддам, она пошла на поправку. По неписанным правилам монах должен был покинуть дворец и вернуться в свою обитель, но этого, к удивлению многих, не произошло. Государыня не смогла расстаться с ним и оставила его при себе. Они стали неразлучны. Влияние Докё на дела государства росло с каждым днем, он везде совал свой нос, злоупотребляя беспредельным доверием государыни Кокэн. Фудзивара Накамаро и другие недовольные этим нахальством организовали заговор против Докё, но неудачно. У озера Бива Накамаро схватили и обезглавили, а потворствовавшего ему императора Дзюннина разгневанная Кокэн сослала на остров Авадзи, где он и встретил смертный час. В это неспокойное для страны время Кокэн вторично вступает на престол под именем Сётоку, а Докё практически узурпирует власть. Но временщику и этого мало. Он возжелал стать императором. Вся столица заговорила о якобы божественном откровении великого Хатимана из храма, что в Усэ: „Если преподобный Докё воссядет на троне, смуты прекратятся и народ успокоиться“. Государыня Сётоку после долгих колебаний все же не решилась нарушить вековую традицию, освященную богами, и сделать владыкой „небесного чертога“ вассала. Тем самым она подтвердила правоту древних, говоривших, что мудрый государь не изменит законов ради одного человека. В 770 г. Сётоку покидает этот мир. Без всякого сомнения за свой поступок она вознеслась в рай, у врат которого ее встретили ботхисатвы Амида, Канон и Сэйси. Лишенного поддержки Докё ссылают в храм Якусидзи в Симоцукэ, в котором он проведет последние годы жизни».