Ольга Шахматова - Манчикатут

Егор распряг и обтер лошадей, устроил костровище, достал припасы еды, приготовил ужин. Братья закончили с повозкой. Весь товар уцелел. Тюки увязали крепче.

Солнце садилось быстро. Быстро остывали камни. Плотно поужинав, все улеглись спать. Караул выставили по очереди. Фадей первый, затем Захар, а Егор последний. Самые сладкие сонные часы достались Егору.

Князь тоже выставил караул.

Ночь пролетела мгновенно. Уставший Егор не успел коснуться лежака, как пришла пора просыпаться в караул. Он вылез из палатки к догорающему костру, подкинул сухой травы и дровишек, подвесил котелок с чаем. Поджидая, когда будет готов горячий напиток, растянулся в траве. Пахло пряной зеленью, небо прятало в себе россыпи звезд, занимался рассвет. Вдруг он услышал плеск на воде. Егор повернулся к реке, приподнял голову. Охранник князя решил освежиться. Подошел к воде, умыл лицо. Долго стоял у воды, озираясь по сторонам. И вдруг начал быстро скидывать с себя одежды.

У Егора перехватило дыхание. Из-под шапки выпал черный клубок заплетенных волос. Снимая одну за другой рубахи, охранник становился все тоньше, все меньше. Все изящней изгиб спины, все тоньше талия, и вот показалась девичья грудь, маленькая, упругая с торчащими сосками. Егор, сдерживая стон, повалился на спину. Оставшись в исподней юбке, девчушка – охранник быстро искупалась, накинула одежды, отжала и туго заплела в косу волосы, оставив одну прядь. Вымазала эту прядь в пыли, заплела косу на манер татарских воинов, выпустила ее из-под шапки и воин готов!

Егор лежал ни живой, ни мертвый. Не видал он краше этого, почти мальчишеского тела, сильных ног, тонкого стана, маленькой, но такой соблазнительной груди. Она стояла на фоне рассветного неба. Робкие лучи солнца ласкали ее смуглое тело. Так хотелось взять это сокровище и подмять под себя и любить, и тискать так, чтоб голова кругом…. В теле его бушевала буря. Он хотел… Он чувствовал, что если не возьмет ее сейчас – сойдет с ума. Здравый рассудок прорвал его взыгравшееся воображение. Он оценил обстановку, подождал, когда девица усядется на свой караульный пост. Тогда он свистнул своего Горца, вскочил на него и помчался галопом, дабы унять свою плоть, свое воображение.

Утренняя прохлада, обносящий от быстрой езды ветер, свет нового дня постепенно охлаждали его пыл. Он становился спокойнее. Голова освобождалась от похотливого дурмана. Сколько женщин в его деревни с радостью разделили бы с ним ложе. Он был знатный жених, хорошее дело и богатое наследство оставлял за ним отец. Многие девицы рады были быть с ним лишь на правах любовницы. Но ему казалось, что ни одна из них не любила его по-настоящему. Любили деньги. Любили его щедрость. Любили его задор.

Он был среднего роста, крепок в плечах, обычное славянское лицо, рыжеватые вьющиеся волосы. Пожалуй, главным его достоинством были глаза. Немного раскосые. И даже не сами глаза, а взгляд. Егор смотрел и видел насквозь. Он мог раздеть донага одним взглядом. Пренебрежительная ухмылка лишь подчеркивала его внутреннюю силу воли. Егор мог сказать многое, не открывая рта. И девицы с распахнутыми глазами жаждали, что бы он хоть краем глаза посмотрел на них.

Егор не был святошей. Многих девок попортил в деревне. Парни не редко собирались и устраивали ему темную. Отец не мог дождаться, когда же у Егора пройдет бешеный гон, и он определится с женитьбой. Уж и младший Захар выбрал себе невесту. А этот кобель никак не мог нагуляться.

Спешив коня, Егор возвращался в реальность. И вдруг его озарила мысль: уж не свою ли дочь прячет князь среди охраны. Он остановился. Присел на камень. Все вставало на свои места. Спешка князя переправиться через перевал, его суетливость, большие деньги за помощь, добрые советы, которых кстати, еще не слышали. Но от кого прячет он красавицу. От кого бежит.

Тут Егор понял, что кроме похоти в нем зародилось еще какое-то чувство. Сладостно, томно разливалось оно по всему телу, то взрастало огромной волной, то водопадом ухало вниз. Что он будет делать, он еще не решил.

Высоко в небе парили два орла. Он, закинув голову, любовался полетом птиц. Два орла… пожалуй пришла пора и ему жениться. Егор восхищался отвагой девчонки. Ему хотелось узнать ее большую тайну. Ему хотелось быть рядом с ней. Оберегать, защищать, холить и лелеять… Опять похотливые мыслишки полезли в голову.

Егор окинул взглядом простирающуюся перед ним долину, разрезанную рекой и перевязанную лентой дороги. Он хотел повернуть назад, но вдруг далеко впереди по долине он увидел отряд монгольских воинов. С высокого холма он хорошо различил их одежды. Рванув коня, он помчался назад к стойбищу у перевала.

В лагере не спали. Все готовились к работам.

– Там подмога нам идет! Целый отряд воинов. С таким количеством людей управимся за день.

Проговаривая отчетливо каждое слово, Егор смотрел в глаза старику. Старуха охнула и осела. Знакомый нам охранник уволок ее в тень, омыл лицо водой, приводил в чувство. Щеки старика побелели. На лбу выступила испарина. Он беспомощно хлопал глазами.

Егор повернулся к старухе и, показывая на охранника, сказал:

– Ты пойдешь со мной наверх разгребать завал. Остальные (он окинул взглядом оставшихся охранников и своих братьев) будете катать в гору валуны для укрепления дороги от сыпуна. Ну а вы старче, готовьте нам крепкий обед.

Моментально все взялись за свои дела. И закипела работа. Девчонка-воин работала киркой не хуже Егора. Он старался тяжелую работу делать сам, но она была неугомонна. Лишь поведет черной бровью, оскалит свои белоснежные зубки и, напрягая все мышцы своего тела, примется за дело. Братья и охрана тащили валуны на лошадях, а где нельзя было пройти с лошадью, перекатывали вручную.

– Откуда такое рвение Егор? – ухмылялся Фадей.

– Молчи, потом объясню.

Приближался отряд монголов. Старик заметно нервничал. Девчонка же напротив, проявляла в работе такое рвение, что ей мог позавидовать здоровый мужик. Она знала, снизу невозможно разглядеть, что делается наверху. Здорово это придумал Егор. А мешаться под ногами у работающих на склоне людей воины не посмели бы.

Егор спустился якобы за валуном. Ему очень хотелось послушать, о чем будут говорить старик и монгол.

Воины поравнялись с лагерем. Старик вышел на встречу. Кажется, он всю свою волю собрал в кулак, и с холодным взглядом приветствовал монголов. Самый знатный отделился от отряда и направился к старику.

– Что, не нашел Ончин-тайчи?!

– Ищем! Видишь, завал!

– Кто с вами?

– Торговые люди, помогают за плату.

– Куда им?

– В Кош-Агач.

– Долго ты ищешь Ончин-тайчи. Хан не доволен! – монгол бросил мешок с золотыми монетами прямо в лицо старику – заплати хорошо торговым, пусть быстрей работают.