Мэри Брахт - Белая хризантема

Прошло два дня, прежде чем поезд прибыл на какую-то станцию. Солдаты похоронили Сан Су прямо возле путей в безымянной могиле вместе еще с четырьмя телами. Девушек заставили смотреть – пусть знают, что бывает с теми, кто ослушается приказов. Покойницы были завернуты в тряпье, но Хана узнала труп Сан Су – самый маленький, самый жалкий. Теперь ей было понятно, как к ним относятся солдаты, кем они считают девушек.

Моримото сказал, что Сан Су поранила ногу и умерла от инфекции, но Хана знала правду. Она видела на сиденье кровь. Та въелась в кожу, ее струйки, как вены, прочертили поверхность скамьи, сбегая на пол, лужей собрались под сиденьем. Сан Су истекла кровью. Она была слишком мала годами и телом, чтобы вынести такие мучения. Сколько же человек ее насиловало?

Хана невольно сравнивала Сан Су со своей Эмико. Не пойди Хана с Моримото, он бы забрал сестру. При мысли о том, что сестру могла постичь участь Сан Су и она умерла бы вдали от дома такой ужасной смертью, внутри у Ханы будто разверзлась пустота. Но с Эмико все в порядке, ей ничто не грозит.

А на родине Сан Су состоялся бы погребальный обряд, воззвали бы к богам, прося направить ее дух к предкам. Хана не знает, кем они были. Ей неизвестно об этой девочке ничего, кроме того, что она тоже с острова Чеджу, а ее японское имя – Норико. Сан Су, Норико, Младшая Сестра. Хана знала, что никогда ее не забудет.

Она сидела с закрытыми глазами и желала духу Сан Су благополучного пути домой, желала ему не приходить в смятение от столь мучительной смерти, желала не посещать во снах ее, Хану, не мстить той, кого должны были забрать вместо Сан Су.

В купе завели двух новеньких, и поезд вскоре снова тронулся. Хана старалась отвлечься от мыслей о Сан Су. Она думала о сестре, о том, как хорошо той дома, куда так остро хотелось ей самой. По крайней мере, она хоть одну спасла от солдат. Она слишком много о себе возомнила, вообразив, будто спасет и вторую.

Хана цеплялась за образ Эми, чтобы не видеть бледной кожи Сан Су. А чтобы не чувствовать пальцами леденящего холода, вспоминала, как ныряла в море, как колышутся черные водоросли, представляла синюю глубину, что простирается на много миль во все стороны, – лишь бы не видеть красного цвета смерти. Когда Хана в конце концов сдалась сну, ей приснились родные, они скользили в темной глубине океана, но она не понимала, сами они плывут или их несет течение, – глаза их были безжизненны, а кожа бледна.

Сеул, декабрь 2011

Джун Хви, дочь Эми, жила рядом с Женским университетом Ихва. Пятнадцать лет назад Эми помогла ей с первым взносом за небольшую квартирку. Это показалось хорошим вложением средств, а потому Эми продала родительский дом у мандариновой рощи и перебралась в придорожную лачугу. Джун Хви преподавала в университете корейскую литературу и неплохо зарабатывала. При каждой встрече она предлагала вернуть долг, но Эми не брала денег. Ей хватает морских даров, ими она и живет. Сегодня пришла подруга Джун Хви, которую Эми знала. У кофейного столика она кормила небольшую собаку с палочек для еды.

– Ты же помнишь Лейн? Она преподает в университете антропологию.

Джун Хви представляла подругу при каждом приезде матери. Той казалось немного странным, что Лейн постоянно торчит здесь, вечно возится с собакой и чувствует себя как дома. Эми подозревала, что они подружились задолго до того, как она сама о ней узнала.

– Привет, мама, хорошо выглядите.

– Привет, Лейн, – ответила Эми.

Лейн прожила в Южной Корее больше десяти лет и переняла многие обычаи. В корейской культуре никого не называют по имени – все они матери, отцы, старшие и младшие сестры и братья, дяди и тети, бабушки и дедушки. Так обращаются даже к чужим. Если бы Джун Хви была замужем и имела детей, как большинство женщин ее возраста, то Лейн называла бы Эми не мамой, а бабушкой, но в доме Джун Хви нет детей, так что Эми всего лишь мама. Даже сын забывается и называет ее при внуке мамой, а не бабушкой. Наверно, Эми заслужила бы звание бабушки, наведывайся она почаще и постарайся деятельнее участвовать в его жизни.

Вдобавок Лейн безупречно говорит по-корейски. Ее сеульское произношение звучит немного странно для американки. У большинства американцев акцент ужасный, для ушей Эми – дурацкий, как у туристов, которые навещают ныряльщиц острова Чеджу. Они приезжают из аэропорта группами на такси и фотографируют хэнё на телефоны и дорогие цифровые камеры. Иным хватает самоуверенности заговорить с ныряльщицами на примитивном корейском, а те потешаются над их потугами. Чин Хи каждый раз в восторге от таких визитов, но Эми туристов не одобряет.

– Ты им спасибо скажи, – заметила однажды Чин Хи, когда Эми пожаловалась. – Они хоть за людей нас считают, поговорить хотят.

– Они глазеют на нас как в зоопарке, – ответила Эми, не глядя на подругу.

– Да нет же! И к тому же поддерживают наш образ жизни.

Эми даже рассмеялась:

– Как же это они его поддерживают?

Чин Хи дружески потрепала ее по плечу:

– Они возвращаются на родину и делятся восторгами. Рассказывают о нашей жизни друзьям, расписывают, какие мы. А раз о нас говорят, то мы никогда не исчезнем.

Эми тогда уставилась на Чин Хи, дивясь ее мудрости.

Из воспоминаний ее выдернул голос дочери:

– Ты проголодалась? Могу приготовить ланч.

– Я поела в самолете. Взяла в дорогу сушеного кальмара и кимбап [5] Популярное блюдо корейской кухни – роллы из риса с добавлением квашеных овощей, рыбы, морепродуктов, ветчины, яиц, завернутые в сушеные листы морской капусты. , – ответила Эми, все еще думая о подруге. Как странно, что ей не хватает ее здесь, в доме дочери.

– А где Ха Ён? – спросила дочь.

– Вернулся на работу. Сказал, что встретимся за обедом. По дороге он завез Ён Сука на баскетбольную тренировку. – Эми уже скучала по внуку. – Он так вырос!

– Слышишь, Лейн? Ён Сук небось хочет уехать в Америку и стать профессиональным баскетболистом.

Дочь села рядом с Эми на диван, и обе смотрели, как Лейн отточенными движениями переправляет рис в разинутую собачью пасть.

– Если этот паренек будет расти с такой же скоростью, то вполне может статься, – отозвалась Лейн. – Станет корейским Яо Мином [6] Китайский баскетболист, президент Китайской баскетбольной ассоциации. Играл за команду “Хьюстон Рокетс” на позиции центрового. .

Песик тявкнул, подруги рассмеялись, и Эми показалось, что Лейн подмигнула дочери.

– Ой, мама, что у тебя с волосами? – спохватилась дочь, снова переключаясь на Эми. – Завивка никуда не годится. Давай-ка приведем тебя в порядок до обеда. Пойдем в “Чонсик”, парикмахерская там рядом.

Дочь потрогала волосы Эми, и та засмеялась.