Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты

И странное д ѣло, какъ тогда, въ его первый прі ѣздъ къ теткамъ, его стремленіе къ чистой брачной жизни связывалось съ планами служенія людямъ, уничтоженіемъ рабства и отреченіемъ отъ него, такъ и теперь мысль о своихъ обязанностяхъ къ этой несчастной Катюш ѣсвязывалась съ мыслью объ исполненіи давно задуманнаго и сознаннаго плана. И мысль женитьбы на Алин ѣпоказалась ему теперь одинаково преступной, какъ и вся жизнь его, поддерживаемая грабежомъ съ рабочихъ, пользовавшихся его землею. «Какъ мн ѣжениться, когда я женатъ, и вотъ она, моя жена. И какъ мн ѣбыть полезнымъ людямъ, служить, когда я одинъ изъ самыхъ вредныхъ людей: землевлад ѣлецъ. Какъ нарочно посп ѣло письмо арендатора», подумалъ онъ.

Въ душ ѣего шла страшная, мучительная работа, судъ же продолжался своимъ обычнымъ безстрастнымъ порядкомъ. И судъ этотъ съ своей формальностью вдругъ представился ему ч ѣмъ то ужаснымъ, какимъ то страннымъ изд ѣвательствомъ надъ вс ѣмъ т ѣмъ, что есть разумнаго и святаго въ челов ѣк ѣ. Онъ – грабитель, воръ, развратникъ и соблазнитель, сидитъ и судитъ и слушаетъ показанія, вопросы, разсматриваетъ вещественныя доказательства. И этотъ танцоръ предс ѣдатель, у котораго, в ѣрно, на сов ѣсти не одинъ такой поступокъ, и вс ѣони, вс ѣмы судимъ т ѣхъ, которыхъ сами же погубили.

Нехлюдовъ хот ѣлъ встать и уйти, но не достало силы нарушить эту установленную торжественность, недостало силы обмануть ожиданія вс ѣхъ.

И Алина 104 Кармалина съ своимъ изяществомъ и съ своей сдержанной лаской – какъ она далеко теперь отошла отъ него, <���не потому, чтобы Катюша была лучше ея, но потому, что то, что связано было съ вопросомъ о Катюш ѣ, объ отношеніи Нехлюдова къ ней, было до такой степени важно и значительно, что вс ѣАлины въ мір ѣизчезали передъ этимъ.

Нехлюдовъ вдругъ увидалъ все то, что онъ долженъ былъ сд ѣлать, и то, что онъ сд ѣлалъ, вернувшись къ тому чудесному, святому состоянію душевному, въ которомъ онъ былъ 14 л ѣтъ тому назадъ, не тогда, когда онъ погубилъ ее, а тогда, когда онъ платонически любилъ ее.

И, Боже мой, какимъ порочнымъ, преступнымъ и, главное, дряннымъ онъ вид ѣлъ себя теперь.>

Онъ не зналъ еще, что онъ будетъ д ѣлать, но зналъ теперь, что онъ будетъ жить не по инерціи, не подъ вн ѣшними вліяніями, но самъ собою, изъ себя. По отношенію ее, Катюши, онъ не зналъ еще, что онъ сд ѣлаетъ, но онъ зналъ, что ему надо одинъ на одинъ увидать ее. «Пойти сейчасъ сказать председателю? Но н ѣтъ, если узнаютъ мои отношенія къ подсудимой, меня отведутъ. А надо помочь ей. Помочь ей, – повторилъ онъ себ ѣ. – Погубить совс ѣмъ и потомъ помочь т ѣмъ, чтобы ей идти не въ дальнюю, а ближнюю Сибирь».

Д ѣло тянулось долго. 105 Посл ѣдопроса свид ѣтелей и переговоровъ ихъ съ подсудимыми, осмотра вещественныхъ доказательствъ предс ѣдатель объявилъ сл ѣдствіе оконченнымъ, и прокуроръ началъ свою р ѣчь. Онъ долго говорилъ непонятнымъ языкомъ, употребляя вс ѣсилы на то, чтобы ухудшить положеніе обвиняемыхъ, въ особенности Масловой. Онъ доказывалъ то, что Маслова, очевидно тогда же, когда прі ѣзжала за деньгами, р ѣшила ограбить купца и съ этой ц ѣлью поила его въ дом ѣтерпимости и съ этой ц ѣлью прі ѣхала опять. Посл ѣпрокурора долго говорил[и] защитник[и]. Сначала говорилъ нанятый адвокатъ, оправдывая Евфимію, потомъ одинъ, назначенный судомъ, кандидатъ на судебныя должности, защищая Симона, и другой, недавно кончившій студентъ, защищавшій Маслову, громоздко, глупо доказывалъ, что она не им ѣла нам ѣренія отравить и перстень взяла въ пьяномъ состояніи. 106

Прокуроръ не оставилъ р ѣчи адвокатовъ безъ отв ѣта и опровергъ ихъ доводы: это были злод ѣи, опасные для общества, въ особенности Маслова. Потомъ предложено было подсудимымъ оправдываться. Евфимія долго говорила. Симонъ сказалъ: «безвинный, напрасно». Катерина хот ѣла что то сказать, но не выговорила и заплакала. Когда Катюша заплакала, Нехлюдовъ не могъ и самъ удержаться и такъ громко сталъ сдерживать рыданія, что сос ѣди оглянулись на него.

Посл ѣэтаго и еще н ѣкоторыхъ формальностей утвержденія вопросовъ Предс ѣдатель сказалъ свое резюме. Онъ объяснилъ, въ чемъ обвиняются, что есть грабежъ, что есть убійство и т. п., потомъ сказалъ о прав ѣприсяжныхъ и значеніи ихъ приговора. Все было прекрасно, но не было именно того, что хот ѣли представить судьи, не было ни справедливости, ни здраваго смысла. Не было справедливости потому, что если были кто виноваты въ этомъ д ѣл ѣ, то были виноваты прежде всего т ѣРозановы, которые держали такіе дома, т ѣкупцы, которые ѣздили въ нихъ, т ѣчиновники, то правительство, которое признавало и регулировало ихъ, и, главное, т ѣлюди, которые, какъ Нехлюдовъ, приготавливали товаръ въ эти дома. Но никого изъ этихъ виновныхъ не судили, даже не обвиняли, а обвиняли т ѣхъ несчастныхъ, которые приведены почти насильно въ такое положеніе, въ которомъ они д ѣйствительно невм ѣняемы.

Здраваго же смысла не было потому, что ц ѣль всего этаго суда состояла не въ томъ, чтобы сд ѣлать повтореніе такихъ ужасовъ невозможнымъ, не въ томъ, чтобы спасти будущихъ Катюшъ отъ погибели, помочь этимъ опомниться и выбраться изъ той грязи, въ которую она попала, а только въ томъ, чтобы по случаю этихъ Катюшъ получать жалованье, добиваться м ѣста, блистать краснор ѣчіемъ и ловкостью.

Посл ѣнесносно длинной болтовни, въ которой предс ѣдатель говорилъ съ одной стороны и съ другой стороны, но слова которой не им ѣли никакого значенія, онъ вручилъ присяжнымъ листъ вопросовъ, и они встали и пошли въ сов ѣщательную комнату. 107

Проходя въ комнату, Нехлюдовъ взглянулъ еще разъ на Катюшу. Ея умиленное настроеніе уже прошло, и на нее нашло, очевидно, опять то б ѣсовское, какъ называлъ это для себя Нехлюдовъ, съ которымъ она разсказывала, какъ было д ѣло. Она что то оживленно шептала и улыбалась.

Первое, что сд ѣлали присяжные, войдя въ сов ѣщательную комнату, было то, что они достали папиросы и стали курить. И тотчасъ же начался оживленный разговоръ о бывшемъ д ѣл ѣ.

– Д ѣвчонка не виновата, запутали ее, – сказалъ купецъ.

Полковникъ сталъ возражать. Нехлюдовъ вступился, доказывая, что она не могла взять деньги въ то время, какъ прі ѣзжала одна съ ключемъ, а что ея прі ѣздъ подалъ мысль коридорнымъ, и они воспользовались этимъ, чтобы свалить все на нее. Нехлюдовъ и не думалъ о томъ, что онъ будетъ защищать Катюшу и какъ онъ будетъ защищать ее; онъ просто началъ разговоръ съ Полковникомъ, но кончилось т ѣмъ, что онъ уб ѣдилъ вс ѣхъ, только одинъ прикащикъ возражалъ.

– Тоже мерзавки эти д ѣвчонки, – говорилъ онъ и сталъ разсказывать, какъ одна украла на бульвар ѣчасы его товарища. Одинъ присяжный по этому случаю сталъ разсказывать про еще бол ѣе поразительный случай.