Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты

– Кто это у васъ былъ? – спросилъ членъ суда, всл ѣдъ за выходомъ Неклюдова входя въ кабинетъ предс ѣдателя.

– Нехлюдовъ, знаете, который еще 139 въ Красноперскомъ у ѣзд ѣвъ земств ѣработалъ. И представьте, онъ присяжный, и въ числ ѣподсудимыхъ оказалась женщина или д ѣвушка, приговоренная въ ссылку, которая, какъ онъ говоритъ, была соблазнена имъ. И онъ теперь хочетъ жениться на ней.

– Да не можетъ быть.

– Такъ онъ мн ѣсказалъ. И въ какомъ то странномъ возбужденіи.

– Что то есть, какая то ненормальность въ нын ѣшнихъ молодыхъ людяхъ.

– Да онъ уже не очень молодой.

– Ну ужъ какъ надо ѣлъ, батюшка, вашъ прославленный Ивашенковъ. Онъ изморомъ беретъ. Говоритъ и говоритъ безъ конца.

– Ихъ надо просто останавливать, а то в ѣдь настоящіе обструкціонисты. 140

–

Страница рукописи первой редакции „Воскресения,“ написанная рукой М. Л. Толстой и исправленная Л. Н. Толстым.

Размер подлинника

«Ну и чтожъ, и женюсь, – говорилъ себ ѣНехлюдовъ, выходя изъ суда. – Да, и женюсь. И это лучшее, что могу сд ѣлать. Только бы поскор ѣе увидать ее. Къ губернатору, такъ къ губернатору». И онъ взялъ извощика и тотчасъ же по ѣхалъ на Тверскую.

Губернатора не было дома, да и кром ѣтого, вышедши къ нему, дежурный сказалъ, что по вечерамъ Губернаторъ не принимаютъ и что не угодно ли пожаловать завтра въ 12-мъ часу.

Губернаторъ сказалъ Нехлюдову, что острогомъ и свиданіями съ заключенными зав ѣдуетъ Вицегубернаторъ, но что кром ѣтого есть дни, въ которые принимаютъ вс ѣхъ.

Нехлюдовъ по ѣхалъ къ Вицегубернатору.

Вицегубернаторъ сказалъ, что онъ можетъ видать кого ему нужно въ назначенные дни: воскресенье и четвергъ, стало быть, черезъ два дня, т. е. посл ѣзавтра, так как была пятница.

Да, вся жизнь его, онъ чувствовалъ, должна была перевернуться вверхъ дномъ, потому что такъ вверхъ дномъ перевернулось его пониманіе ц ѣли жизни. То, что ему когда то давно представилось единственно возможной, радостной ц ѣлью жизни, тогда давало жизни такой ясный, радостный смыслъ и осв ѣщало всю жизнь такимъ яркимъ св ѣтомъ и то, что потомъ такъ незам ѣтно, подъ вліяніемъ общаго неодобренія потускн ѣло, стерлось, превратилось въ какія то пустыя мечты, все это теперь, всл ѣдствіи встр ѣчи съ Катюшей, вдругъ опять выступило изъ мрака и охватило его душу съ такой несомн ѣнной силой, что онъ почувствовалъ, что только это одно пониманіе жизни было истинно.

То, что сознаніе этой ц ѣли жизни посл ѣстолькихъ л ѣтъ забвенія выступило нетолько еще съ большей ясностью и грустной прелестью воспоминанія, ч ѣмъ 14 л ѣтъ тому назадъ, было несомн ѣннымъ доказательствомъ того, что это одно было истинно и что 141 все то, что впродолженіи этихъ 14 л ѣтъ скрывало это сознаніе, было ложь и обманъ.

Пониманіе жизни, открывшееся тогда, состояло въ томъ, что ц ѣль ея только въ томъ, чтобы жить въ атмосфер ѣлюбви: чтобы любить, быть любимымъ. Для того же чтобы быть любимымъ, надо было быть добрымъ, а для того чтобы быть добрымъ, надо было любить другихъ. Это и это одно тогда стояло ц ѣлью жизни, и потому надо было откидывать, уничтожать въ себ ѣвсе то, что м ѣшало этому: вс ѣличныя похоти роскоши, корысти, праздности, любоначалія. «Духъ же ц ѣломудрія, смиренномудрія любви и терп ѣнія даруй мн ѣ», – вспоминалъ онъ теперь столь любимую имъ тогда и введенную въ свои ежедневныя молитвы давно имъ оставленную молитву Ефрема Сирина.

Онъ живо вспоминалъ теперь то свое душевное состояніе, въ которомъ онъ былъ тогда, когда въ первый разъ гостилъ у тетушекъ, и ту внутреннюю работу, которая шла въ немъ тогда, и т ѣмысли, планы и работы, которые занимали его тогда. Впосл ѣдствіи онъ призналъ эту внутреннюю работу и планы и работы, занимавшіе его тогда, неосуществимыми мечтами, почти нел ѣпыми, но вотъ прошло 14 л ѣтъ жизни, не мечтательной, а той, которая считалась самой настоящей, и какъ ясно ему было теперь, что только въ т ѣхъ мечтахъ была настоящая жизнь, а что все то, что онъ д ѣлалъ въ продолженіи этихъ 14 л ѣтъ, было хуже, ч ѣмъ мечта, было ничто, зам ѣнившее настоящую жизнь. Тогдашнія мечты его ясно рисовались ему такъ: жениться на Катюш ѣ, но чтобы тетушки не м ѣшали этому, чтобы ничего никому не объяснять, не оправдываться, тайно у ѣхать съ ней на Кавказъ, купить землю, поселиться тамъ, жить, охотиться, работать и писать свое сочиненіе объ освобожденіи людей отъ рабства личнаго землевлад ѣнія.

Тогда онъ и не вид ѣлъ противор ѣчія того, чтобы, не признавая собственности на землю, купить землю.

«Я не сд ѣлалъ этого, – думалъ онъ, – и потерялъ 14 л ѣтъ, въ чемъ?» Трудно было даже и вспомнить то, ч ѣмъ были наполнены эти 14 л ѣтъ. Попытки службы гражданской, потомъ военной, потомъ земство, по ѣздка за границу, музыка, ухаживанье за матерью и борьба съ ней, и вотъ теперь эта посл ѣдняя зима въ Москв ѣсъ замирающей сов ѣстью. «Но н ѣтъ, и эти 14 л ѣтъ не потеряны, – говорилъ онъ себ ѣ. – Ничто не теряется. Никакіе доводы въ мір ѣне могли такъ уб ѣдить меня въ истинности того, что я считалъ истиной, какъ очевидная ложь противоположнаго. И когда же случилось это? Тогда, когда я готовъ былъ погубить еще одно существо и себя окончательно, потому что я не любилъ Алины и не переставая боялся ее. Она была только та посл ѣдняя тяжесть, которая должна была окончательно, безъ возможности спасенія, потопить меня. Но не въ томъ только д ѣло, что она не помогла бы мн ѣвъ моей духовной жизни, а, напротивъ, затушила бы посл ѣдніе просв ѣты ея, но д ѣло въ томъ, что какъ же я хочу жениться на ней, когда я женатъ, 14 л ѣтъ какъ женатъ и даже ребенокъ былъ у меня».

«Благодарю тебя, Господи», молился онъ Богу, присутствіе котораго и связь свою съ которымъ онъ посл ѣдолгой разлуки съ Нимъ вновь почувствовалъ.

«Но что же? Неужели жениться на ней? На ней, посл ѣвс ѣхъ этихъ гостей, купцовъ, всего этого ужаса развращенности? Развращенность? Развращенность въ томъ, что она топила свое горе въ вин ѣи разврат ѣ, и то д ѣлала такъ потому, что не могла д ѣлать иначе. Или развращенность моя который погубилъ, бросилъ ее и поставилъ ее въ то положеніе, въ которомъ она погибла».

«Да, и женюсь и сд ѣлаю то самое, что хот ѣлъ сд ѣлать 14 л ѣтъ тому назадъ, только съ той разницей, что тогда я по ѣхалъ бы на Кавказъ, на свою землю, а теперь по ѣду въ Сибирь, на ту землю, которую укажутъ мн ѣ, и, главное, съ той разницей, что тогда я могъ колебаться: для счастья, котораго я искалъ, можно было найти лучшую подругу, ч ѣмъ Катюша, хотя трудно было найти тогда что нибудь чище и мил ѣе ея, – онъ вспомнилъ всю ея чистую, тихую прелесть тогда. – Но тогда я думалъ, что не стоить останавливаться на ней, что можно было найти еще много женщинъ лучше ея. И какъ теб ѣказалось, что можно было найти женщину лучше ея, также теб ѣказалось, что [можно] было найти и форму жизни еще бол ѣе разумную и добрую, ч ѣмъ поселеніе на Кавказ ѣи работу надъ уничтоженіемъ земельной собственности. Почему Кавказъ, а не Тироль, Неаполь, и почему работы надъ освобожденіемъ отъ земли, а не что нибудь другое? – думалъ я тогда».