Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты

–

Планы Нехлюдова далеко не осуществились. Устройство сада и огорода, въ которомъ бы онъ самъ работалъ, не удалось ему. Не удалось потому, что часть его времени была занята перепиской съ пропов ѣдниками идеи освобожденія отъ земельнаго рабства какъ въ Европ ѣ, такъ и въ Америк ѣ, другая же часть – сочиненіемъ книги о земельной собственности и кром ѣтого обученіемъ д ѣтей, которые приходили къ нему. Такъ что огородомъ и садомъ онъ могъ заниматься мало и передалъ это д ѣло работнику и жен ѣ. Катюша со времени поселенія своего, кром ѣдомашняго хозяйства, много читала и училась и, понявъ д ѣло своего мужа, помогала ему и гордилась имъ. Средства Нехлюдова, его 12 тысячъ, съ устройствомъ домика, помощью нуждающимся и затратой на печатаніе брошюръ и книгъ, которыя вс ѣзапрещались цензурой, скоро истощились. Такъ что онъ долженъ былъ добывать себ ѣсредства жизни, что онъ и д ѣлалъ, садомъ и огородомъ и статьями въ русскихъ и заграничныхъ изданіяхъ. Скоро однако д ѣятельность его показалась правительству столь вредной, что его р ѣшили сослать въ Амурскую область. Лишенный средствъ существованія и угрожаемый еще худшей ссылкой, Нехлюдовъ воспользовался представившимся случаемъ и б ѣжалъ съ женою за границу. Теперь онъ живетъ въ Лондон ѣсъ женою, прошедшее которой никто не знаетъ, и, пользуясь уваженіемъ своихъ единомышленниковъ, усердно работаетъ въ д ѣл ѣуясненія и распространенія идеи единой подати.

Л. Т. 1 Июль 1895.

(Печатаются в пределах каждой редакции применительно к порядку повествования в окончательной редакции романа.)

Было 28 апр ѣля. Въ воздух ѣбыла весна. И какъ не старались люди изуродовать ту землю, на которой они жались н ѣсколько сотъ тысячъ, какъ ни забивали камнями землю, чтобы ничего не росло на ней, какъ ни счищали всякую пробивающуюся травку, какъ ни дымили каменнымъ углемъ и нефтью, какъ ни обр ѣзывали деревья и не выгоняли животныхъ, птицъ, – весна была весною даже и въ Москв ѣ. Солнце гр ѣло, воздухъ ласкалъ, трава курчавилась и зелен ѣла везд ѣ, гд ѣтолько не соскребали ее, березы, тополи, черемуха распускали свои клейкіе и пахучіе листья, липа надувала лопавшіеся почки. Кром ѣгалокъ, воробьевъ и домашнихъ голубей, по весеннему радостно готовящихъ ужъ гн ѣзда, въ сады уже прилет ѣла отлетная птица, скворцы занимали свои домики. Веселы были и животные, и люди, и въ особенности д ѣти.

Было ясное, яркое весеннее утро, когда въ Таганской тюрьм ѣ, въ коридоръ женскаго подсл ѣдственнаго отд ѣленія, гремя ружьями, вошелъ конвой, и вахтеръ, растворивъ дверь одной изъ камеръ, потребовалъ Маслову.

– Готова, что-ль, франтиха? Собирайся! – крикнулъ онъ.

Изъ двери камеры, гд ѣихъ было бол ѣе 10 женщинъ, вошла невысокая молодая женщина въ с ѣромъ халат ѣ, над ѣтомъ на б ѣлую кофту и б ѣлую юбку. На ногахъ женщины были полотняные чулки, голова была повязана б ѣлой косынкой, но такъ, что изъ подъ нея видн ѣлись очень черные волосы, красиво обрамлявшіе б ѣлый, гладкій, невысокій лобъ. Лицо у женщины было измученное и бол ѣзненное; немного подпухшіе черные глаза косили; но, 168 несмотря на это, женщина была не лишена привлекательности, если бы не бол ѣзненная бл ѣдность и тупое, 169 унылое выраженіе лица.

– Ну съ Богомъ! Часъ добрый, – сказала ей, провожая ее, высокая старуха арестантка.

– Спасибо, не давай же имъ сундучка трогать.

– Не дамъ.

– Ну, ну, маршъ! – крикнулъ вахтеръ.

Женщина вышла. Изъ сос ѣдней камеры выведена была другая женщина. Въ мужскомъ отд ѣленіи, внизу, вывели еще мущину, и ихъ вс ѣхъ троихъ свели въ контору и повели по улицамъ въ Кремль, въ Окружный Судъ.

Д ѣло ихъ слушалось въ нын ѣшнее утро.

Женщина эта, Маслова, была проститутка и обвинялась въ отравленіи купца. Другая женщина и мущина – ея сообщники. 170

И ихъ повели по Москв ѣ, по середин ѣулицы. Извощики, лавочники, р ѣдкіе прохожіе съ любопытствомъ смотр ѣли на нихъ и невольно больше останавливали вниманіе на красивой, миловидной Масловой.

Она шла опустивъ голову, стараясь ступать легче по камнямъ, отвыкшими отъ ходьбы ногами. Утро было красивое, весеннее, веселое.

Исторія Масловой была старая, самая обыкновенная исторія.

Д ѣдъ Масловой былъ дворовый портной, пьяница; жена его, бабка, была прачка господъ Юханцевыхъ Рязанской губерніи.

Портной былъ пьяница, 171 и семья его пропала бы, потому что онъ все пропивалъ съ себя, если бы Пелагея, жена 172 его, которую господа оставили у себя въ прачкахъ, не работала до старости. Одну изъ дочерей своихъ, самую плохую, Пелагея оставила при себ ѣпрачешничать. Вотъ эта то плохая, бол ѣзненная д ѣвушка родила. Мать била ее и хот ѣла отослать ребенка, д ѣвочку, въ воспитательный домъ, но случилось, что барышни узнали про это и взяли д ѣвочку къ себ ѣ. Скоро посл ѣэтаго Пелагея умерла, и ея [дочь] отошла отъ Юханцевыхъ и ушла въ Москву и тамъ скоро тоже умерла отъ простуды. У д ѣвочки никого не осталось.

Д ѣвочка росла у старыхъ барышень, и д ѣвочка вышла прелестная, такъ что привязались къ ребенку. Барышни считали себя благод ѣтельницами за то, что они спасли д ѣвочку отъ смерти и развратной матери, и потомъ, воспитавъ ее такъ, что д ѣвочка Катюша стала ловкой, грамотной горничной, они считали, что сд ѣлали для нее больше, ч ѣмъ требовалось.

Когда д ѣвочк ѣминуло 18 л ѣтъ и она стала красивой женщиной, случилось, что къ старымъ барышнямъ прі ѣхалъ ихъ племянникъ и насл ѣдникъ. Племянникъ этотъ ѣхалъ на войну въ полкъ.

Онъ и прежде, за годъ передъ этимъ, жилъ 2 м ѣсяца у тетушекъ, но тогда ничего не случилось. Ему было 18, Катюш ѣбыло 16 л ѣтъ, и, хотя имъ и случилось разъ, играя въ гор ѣлки, поц ѣловаться, между ними ничего не было, и племянникъ красн ѣлъ, какъ красная д ѣвушка, всякій разъ, какъ встр ѣчалъ ее. Но тутъ, когда онъ ѣхалъ въ армію, случилось то, что она отдалась ему и потеряла невинность. Она и прежде, когда онъ прі ѣзжалъ годъ тому назадъ, полюбила его. Теперь же она не могла устоять противъ него. Онъ былъ молодъ, красивъ, онъ ѣхалъ въ армію. Она никакихъ не знала радостей и полюбила его. И она потеряла себя.

На другой же день посл ѣтой ночи, когда она отдалась ему, онъ у ѣхалъ въ армію, а она осталась подметать комнаты, варить кофе, д ѣлать постирушечки. Тяжело, мучительно ей было; но она продолжала жить по прежнему: плакала по ночамъ и работала днемъ. Но черезъ 5 м ѣсяцевъ стало уже несомн ѣнно, что она беременна. Она над ѣялась выкинуть, прыгала съ комода, пила уксусъ, но ничего не помогло.

Въ это самое время она узнала, что соблазнитель ея ѣдетъ изъ арміи и долженъ про ѣхать мимо нихъ. Сначала старыя барышни говорили, что онъ за ѣдетъ, но потомъ узнали, что онъ раненъ и не за ѣдетъ; 173 и она р ѣшила убить себя и пошла ночью на жел ѣзную дорогу, чтобы лечь подъ тотъ по ѣздъ, въ которомъ онъ про ѣдетъ. Но тутъ, какъ разъ тутъ, въ эту ночь, она почувствовала движеніе ребенка. И вся душа ея перем ѣнилась. Съ т ѣхъ поръ она стала готовиться къ отходу отъ господъ и къ родамъ. Но еще прежде ч ѣмъ она стала проситься уйти, ее прогнали. Зам ѣтили, что она дурно работаетъ, и узнали, что она дурно вела себя.