Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты

– Прощай, Катюша, скоро буду.

Скоро зашум ѣли арестанты, съ звономъ ц ѣпей выходя изъ за р ѣшетки, и пос ѣтители стали выходить, и опять вахтера, выпуская, въ дв ѣруки считали ихъ, чтобы не вышелъ лишній и не остался въ тюрьм ѣ.

Прежде ч ѣмъ ѣхать домой, Нехлюдовъ пошелъ къ смотрителю и распросилъ о вс ѣхъ т ѣхъ формальностяхъ, которые нужно исполнить для того, чтобы жениться на приговоренной. Формальностей оказалось очень много. Нехлюдовъ записалъ ихъ вс ѣи въ тотъ же день принялся за исполненіе ихъ.

–

Изъ Москвы уже вс ѣу ѣхали, у ѣхали и Кармалины, очень недовольные Нехлюдовымъ, и Нехлюдовъ оставался одинъ съ нянюшкой въ своей большой квартир ѣ, ожидая окончанія формальностей для вступленія въ бракъ и отправленія вм ѣст ѣсъ партіей въ Сибирь. В ѣнчанье было назначено на 6 Іюня, а на 9 Іюня отправка партіи.

Ч ѣмъ больше проходило времени со времени р ѣшенія Нехлюдова, т ѣмъ больше онъ утверждался въ немъ и не только не раскаивался, но испытывалъ новое чувство радости и энергіи. Катюша была все также мертва и непривлекательна, но именно эта непривлекательность, отвратительность ея только увеличивала въ немъ его чистую любовь къ ней, не ждущую ни отъ нея, ни отъ кого бы то ни было какой нибудь награды, любовь, ищущую радости и блага не себ ѣ, а другимъ. Онъ испытывалъ чувство подобное тому, которое бы испытывалъ челов ѣкъ, отогр ѣвая замерзшаго друга. Съ каждымъ днемъ и часомъ онъ чувствовалъ, какъ разгорается все больше и больше тепло въ его душ ѣ, и это увеличеніе тепла, т. е. любви, не то чтобы радовало его – радости тутъ не было, напротивъ, тяжелое, напряженное чувство, – но удовлетворяло его, давало ему сознаніе того, что онъ д ѣлаетъ то, что нужно д ѣлать и лучше чего онъ ничего не можетъ д ѣлать. Удастся ему пробудить въ ней жизнь, 159 вызвать въ ней вс ѣлучшія воспоминанія ея чистой жизни, вызвать въ ней хоть не любовь, но сочувствіе къ себ ѣ, это будетъ огромное, сверхъ должное счастье, не удастся, и она останется такою и его женою, онъ все также будетъ окружать ее заботой и любовью, и ему будетъ также хорошо. Кром ѣприготовленія къ женитьб ѣ, это посл ѣднее время Нехлюдова занимали и его проэкты освобожденія себя отъ земельнаго рабовлад ѣльчества.

Проэктъ его былъ готовъ, и въ ближнюю Рязанскую деревню, въ то самое, унасл ѣдованное ему отъ тетушекъ им ѣніе онъ съ ѣздилъ самъ, чтобы написать съ крестьянами условіе, въ дальнія деревни Нижегородскія и Самарскія онъ писалъ, 160 что прі ѣдетъ тогда, когда будетъ отправлена партія, т. е. въ Іюл ѣ. Въ Рязанской губерніи у него было 800 десятинъ прекрасной черноземной земли. Едва ли гд ѣвъ Россіи была лучшая земля и едва ли тоже гд ѣвъ Россіи народъ находился въ худшей нищет ѣ, б ѣдности и униженіи. Рабство земельное, и ужасное, жестокое рабство, было зд ѣсь совершенно очевидно.

Тогда, 14 л ѣтъ тому назадъ, когда онъ гостилъ у тетушекъ, онъ ничего не видалъ этаго. Земли были вс ѣзахвачены дворянами, 161 и крестьянамъ отдана только самая малая и худшая часть, такъ что теперь, 30 л ѣтъ посл ѣосвобожденія, при кое гд ѣудвоившемся населении, крестьянамъ кормиться съ своихъ над ѣловъ было невозможно: недоставало хл ѣба на полгода. Уйти, переселиться крестьянамъ воспрещалось, – тогда правительство было противъ переселеній, – такъ что крестьяне волей-неволей должны были закабаляться пом ѣщикамъ, чтобы работать на нихъ или нанимать землю по 15, 20 рублей за десятину или обрабатывать по 4 рубля серебромъ сороковую десятину. Голода, признаннаго голода тогда еще не было, но Нехлюдовъ теперь, съ своей точки зр ѣнія земельнаго рабства глядя на крестьянъ этой м ѣстности, былъ пораженъ ихъ нищетой. 162 Держались только т ѣ, которые могли отпускать своихъ работниковъ въ города въ каменьщики, плотники, дворники, и богачи, закабалявшіе себ ѣб ѣдняковъ и захватывавшiе ихъ земли.

Проэктъ Нехлюдова, который онъ сообщилъ собраннымъ крестьянамъ изъ трехъ деревень, къ которымъ примыкала его земля, былъ принятъ сначала недов ѣрчиво и даже враждебно. Вс ѣвыслушали молча, и на другой день пришли выбранные отъ одной изъ деревень, самой большой и богатой, съ предложеніемъ отдать имъ землю просто по старому, въ наймы и дороже, ч ѣмъ онъ назначалъ, – онъ назначалъ по 6 рублей въ кругъ, а они давали 8, – но только безъ всякихъ новостей, а по старому. Купецъ мельникъ, съ своей стороны, давалъ по прежнему по 9 рублей. Нехлюдовъ отказалъ и опять собралъ крестьянъ, не вс ѣхъ, но бол ѣе умственныхъ, къ себ ѣвечеромъ. Онъ жилъ въ маленькомъ флигельк ѣ-контор ѣ, но для этаго случая открылъ домъ и, угащивая мужиковъ чаемъ въ тетушкиномъ зал ѣ, – собралось около 20 челов ѣкъ, – высказалъ имъ свой взглядъ на гр ѣхъ и незаконность собственности земли, описалъ имъ ихъ положеніе рабства такъ в ѣрно, что н ѣкоторые, бол ѣе см ѣлые, разогр ѣтые чаемъ, разговорились, и вдругъ прорвалось все то постоянно живущее въ народ ѣнегодованіе на ту кабалу, въ которую они пойманы. «Ни прутика л ѣса, ни травы, за ботву картофельную платимъ по 5 рублей или десятину обработать, ни пастбища. Земли вс ѣза 5 верстъ, а на барскую взнесли ц ѣну такъ, что не оправдываетъ. Веревки вьютъ изъ насъ какъ хотятъ. Хуже барщины».

Когда они высказались, Нехлюдовъ сталъ спрашивать, какже бы они думали устроить.

– Ну, если бы Царь сказалъ: «д ѣлайте съ землей какъ хотите», какъ бы вы сд ѣлали?

– Какъ сд ѣлали? Разд ѣлили бы всю по душамъ, что мужику, что барину, вс ѣмъ по ровну.

Вс ѣсогласились съ этимъ проэктомъ, но Нехлюдовъ сталъ указывать на неудобство его. Если вс ѣмъ разд ѣлить, вс ѣгоспода, лакеи, повара, чиновники, писцы, вс ѣгородскіе люди возьмутъ свои паи, а богачи скупятъ у нихъ. А у т ѣхъ, которые на своей дол ѣ, опять народится народъ, и опять богачи заберутъ крестьянъ въ руки.

– Запретить, чтобы не продавали землю, а только кто самъ пашетъ.

И на это Нехлюдовъ возразилъ, что усмотр ѣть нельзя будетъ, кто для себя пашетъ, кто для другого. Главное же, нельзя равно разд ѣлить:

– За что однимъ вамъ будетъ черноземъ, а Московскимъ глина или песокъ? Вс ѣсюда захотятъ.

Еще одинъ предложилъ устроить такъ, чтобы вс ѣмъ артелью пахать. И кто пашетъ, на того и д ѣлить.

И этотъ коммунистическій проэктъ легко было разбить т ѣмъ, что для этого порядка надо, чтобы вс ѣлюди по сов ѣсти работали, не отставали, или много начальниковъ надо. А въ начальники некого поставить.

Крестьяне согласились. Тогда Нехлюдовъ объяснилъ имъ проэктъ единой подати. Земля ничья, Божья.

– Это такъ, – отозвалось н ѣсколько голосовъ.

– Есть земли лучше и хуже. И на хорошую вс ѣл ѣзутъ. Какъ же быть, чтобы уравнять? А такъ, чтобы тотъ, кто будетъ влад ѣть хорошей, платилъ бы т ѣмъ, которые 163 не влад ѣютъ землей, то, что его земля стоитъ. А такъ какъ трудно распред ѣлить, кто кому долженъ платить, и такъ какъ на общественныя нужды деньги собирать нужно, то и сд ѣлать такъ, чтобы тотъ, кто влад ѣетъ землей, платилъ въ общество на всякія нужды то, что земля стоитъ. Такъ вс ѣмъ ровно будетъ. Хочешь влад ѣть землей, плати. А не хочешь влад ѣтъ, ничего не платишь, а подать на общественныя нужды за тебя платятъ т ѣ, кто землею влад ѣетъ.