Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты

Онъ перечелъ письмо управляющаго и задумался надъ нимъ. Сейчасъ надо было р ѣшать вопросъ о своемъ прав ѣна землю. Какъ нарочно, попался нынче этотъ бойкій малый извощикъ, и завязался разговоръ съ нимъ. Нехлюдовъ выдвинулъ большой ящикъ стола, въ которомъ онъ еще вчера утромъ, отыскивая пов ѣстку, вид ѣлъ свой портфель съ давнишними бумагами, и досталъ изъ него и начатое сочиненіе и дневникъ того времени. Онъ раскрылъ это пожелт ѣвшее сочинение, писанное совс ѣмъ другимъ почеркомъ – точно и челов ѣкъ былъ другой, ч ѣмъ тотъ, который былъ у него теперь, и сталъ читать его. И въ голов ѣего возстановился весь ходъ мыслей и чувствъ того времени. Онъ только удивлялся, какъ могъ онъ 14 л ѣтъ тому назадъ такъ хорошо обдумать и какъ могъ онь перестать думать такъ, какъ онъ думалъ. «Да, это д ѣло надо р ѣшить теперь совс ѣмъ иначе», подумалъ онъ о письм ѣуправляющего.

Еще бол ѣе взволнованный бес ѣдой съ Губернаторомъ и неудачей, т. е. невозможностью увидать ее нынче, Нехлюдовъ шелъ по Тверскому, полному народомъ бульвару, вспоминая теперь уже не судъ, а свои разговоры съ Предс ѣдателемъ и Губернаторомъ. Онъ вспоминалъ, какъ они оба удивились, услыхавъ отъ него, объ его нам ѣреніи жениться на ней, и ему это было пріятно. Онъ зналъ, что р ѣшеніе его было хорошо, и его радовало то, что онъ р ѣшилъ сд ѣлать хорошо. И не только это хорошо, но и вс ѣт ѣсмутныя мечтанія объ изм ѣненіи всей своей жизни, которыя со вчерашняго дня бродили въ его голов ѣ, и онъ чувствовалъ себя героемъ, уже сд ѣлавшимъ это. То, что онъ искалъ свиданія съ нею и сказалъ про свое нам ѣреніе Предс ѣдателю и Губернатору, было какъ бы началомъ исполненія. Ему хот ѣлось точно также поскор ѣе высказать кому нибудь свои нам ѣренія объ изм ѣненіи жизни и отношенія къ земельной собственности, сжечь свои корабли и подтвердить свое р ѣшеніе, но онъ еще не зналъ хорошенько, въ какой форм ѣоно выразится. Но не смотря на то, онъ шелъ теперь по бульварамъ, чувствуя себя героемъ, поб ѣдителемъ. Дома онъ пооб ѣдалъ, перечелъ письмо управляющаго, написалъ ему отв ѣтъ, въ которомъ высказалъ то, что онъ не желаетъ отдавать землю въ аренду и скоро прі ѣдетъ самъ, для того чтобы р ѣшить д ѣло о земл ѣсовс ѣмъ инымъ способомъ.

Сл ѣдующее за этимъ д ѣло было д ѣло о сопротивленіи властямъ. Крестьяне, уже давно судившіеся съ пом ѣщикомъ о принадлежности имъ луга, скосили и убрали лугъ, который признанъ былъ въ одной инстанціи принадлежащимъ крестьянамъ, а въ другой – пом ѣщику, а въ третьей опять крестьяне были приговорены судомъ къ уплат ѣза скошенный лугъ и за судебныя издержки 385 рублей. Крестьяне не платили. Было р ѣшено продать имущество крестьянъ, и для этого посланъ былъ судебный приставь. Судебнаго пристава крестьяне прогнали. Тогда прі ѣхалъ исправникъ съ становымъ и урядниками и съ краю деревни приступилъ къ отбиранію скотины. Тогда теперь судившіеся мужики, 18 челов ѣкъ, въ числ ѣкоторыхъ былъ с ѣдой старикъ, вс ѣподошли къ двору и оттерли плечами полицейскихъ, сказавъ, что они не дадутъ скотины. Подсудимые сид ѣли въ этомъ д ѣл ѣне на скамь ѣподсудимыхъ за р ѣшеткой, такъ тамъ они бы не пом ѣстились, а тамъ, гд ѣсидятъ адвокаты. Подсудимыхъ вс ѣхъ было 18 челов ѣкъ домохозяевъ. Вс ѣони вошли въ своихъ мужицкихъ одеждахъ, вс ѣвходя перекрестились на образъ, встряхнули волосами и скромно, но безъ всякой робости заняли свои м ѣста, наполнивъ залу запахомъ кафтановъ и дегтя. Вс ѣлюди эти судились за то, что они, кормя своими трудами съ земли вс ѣхъ этихъ чиновниковъ, приведшихъ ихъ сюда и судившихъ ихъ, хот ѣли пользоваться этой землей, т ѣмъ бол ѣе что имъ сказали, что земля эта по бумагамъ ихняя.

Попытка механическимъ путемъ достигнуть подобія справедливости была особенно возмутительна по отношенію къ этимъ людямъ.

Товарищъ прокурора съ поднятыми плечами, очевидно, смотр ѣлъ на это д ѣло какъ на р ѣшительное въ его карьер ѣ, и б ѣдняга и красн ѣлъ и бл ѣдн ѣлъ, д ѣлая вопросы обвиняемымъ и свид ѣтелямъ, желая во что бы то ни стало утопить этихъ мужиковъ. Въ обвинительной р ѣчи своей, которую онъ началъ говорить весь бл ѣдный и дрожащій, такъ онъ былъ взволнованъ присутствіемъ знаменитаго адвоката, защищавшаго крестьянъ, онъ прямо выдумывалъ, клеветалъ и лгалъ, такъ что если бы въ этомъ суд ѣд ѣло шло д ѣйствительно о справедливости, то перваго судить надо было этого несчастнаго заблудшаго мальчика, который былъ вполн ѣув ѣренъ, что, стараясь повредить сколь возможно т ѣмъ людямъ, которые кормятъ его, онъ д ѣлаетъ хорошее, заслуживающее всеобщаго одобренія д ѣло. Д ѣло это уже два раза слушалось и два раза откладывалось: одинъ разъ потому, что обвиненіе, т. е. товарищъ прокурора съ поднятыми плечами, счелъ составъ присяжныхъ для себя невыгоднымъ и подъ предлогомъ не явки какихъ то неважныхъ и ненужныхъ свид ѣтелей настоялъ на томъ, чтобы д ѣло было отложено; другой разъ потому, что адвокатъ, защищавшій мужиковъ по сд ѣланному съ ними условію ц ѣною за 1500 рублей, не получилъ еще вс ѣхъ денегъ, а только половину, другую же половину крестьяне об ѣщали отдать по окончаніи д ѣла. Не дов ѣряя крестьянамъ, адвокатъ, тоже придравшись къ отсутствію какихъ то свид ѣтелей, тоже отложилъ д ѣло. Такъ что теперь мужиковъ таскали въ судъ зa 120 верстъ, а теперь, въ самый овсяный прос ѣвъ, уже въ 3-ій разъ. Д ѣло все было съ самаго начала совершенно ясно. Кругомъ виноваты были пом ѣщикъ, отнявшій лугъ, принадлежавшій крестьянамъ, судебное учрежденіе, признавшее этот лугъ пом ѣщичьимъ и присудившее взысканіе издержекъ съ крестьянъ, виноваты полицейскіе чины, виноваты теперь эти судьи съ танцоромъ во глав ѣи съ своимъ товарищемъ прокурора и Судебнымъ приставомъ за то, что они позволяли себ ѣизд ѣваться не только надъ людьми, но надъ правдой. Но тутъ на суд ѣвыходило, что виноваты мужики, и на вопросы, поставленные присяжнымъ, несмотря на все стараніе ловкаго защитника, защищавшаго не по существу д ѣла, а по формальной сторон ѣ, нельзя было иначе, какъ обвинить крестьянъ.

Странно и сов ѣстно было смотр ѣть на этихъ крестьянъ, н ѣкоторыхъ изъ нихъ старцевъ, которые, не шевелясь и не изм ѣняя положенія, спокойно сид ѣли, ожидая, когда это кончатъ господа т ѣглупости, которыя почему то они считаютъ нужнымъ прод ѣлывать надъ ними. Въ томъ, что они не виноваты въ томъ, что скосили принадлежащiй имъ и признанный за ними лугъ для того, чтобы им ѣть с ѣно и кормить имъ своихъ коровъ, овецъ и лошадей, для нихъ, очевидно, не могло быть никакого сомн ѣнія, совершенно независимо отъ того, что скажутъ эти люди, разс ѣвшіеся на разныхъ м ѣстахъ въ шитыхъ воротникахъ и съ бумагами, въ которыхъ они что то читаютъ.