Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты

Д ѣло продолжалось еще дольше вчерашняго, и только въ 7-мъ часу вечера кончились р ѣчи, и предс ѣдатель передалъ вопросы присяжнымъ.

Несмотря на усилія Нехлюдова совершенно оправдать мужиковъ и отв ѣчать прямо – не виновны, несмотря на очевидность невиновности, старшина настоялъ на томъ, чтобы отв ѣчать на вопросы точно, хотя и сколько возможно облегчая мужиковъ и давая имъ снисхожденіе.

Въ 8 часовъ все кончилось, мужиковъ приговорили къ наказанію, къ слабому, но всетаки наказанію, н ѣкоторыхъ къ тюремному заключенію, и опять возложили на нихъ издержки.

В ѣдь если мы хотимъ оградить себя отъ такихъ людей, какова теперь Катюша, то надо, чтобъ она оставалась Катюшей, а не д ѣлалась Любкой. И это можно. Можно было и Симона съ Евфимьей сд ѣлать людьми, если бы ихъ учили добру, закону Христа, а не постановк ѣсв ѣчекъ, и дали бы имъ возможность жить на земл ѣ(какъ говорилъ извощикъ, вспомнилъ Нехлюдовъ), а не приставили ихъ на всю жизнь выносить наши нечистоты, какъ Евфимію и Симона. A См ѣл[ь]ковъ? Отчего жъ бы ему не быть челов ѣкомъ, если бы его учили чему нибудь кром ѣтого, что питье и развратъ – это молодечество, а богатство – это доброд ѣтель. И неправда, чтобы это было невозможно. Не только не невозможно, но это въ сто разъ легче ч ѣмъ то, что д ѣлается теперь, съ этими сл ѣдователями, частными секретарями, судьями, Сенатами и Синодами.

«Ну, у насъ н ѣтъ ничего подобнаго. Есть церкви; въ нихъ звонятъ, служатъ въ ризахъ, продаютъ св ѣчи, гов ѣютъ даже. Но разв ѣкто нибудь говоритъ, что не хорошо пить водку, курить, пріобр ѣтать деньги, ходить въ распутные дома? Никто не говоритъ. А если кто и говоритъ, то Ванька не в ѣритъ и не можетъ пов ѣрить, потому что пьютъ вино господа, попы, царь, а водку отъ царя продаютъ, пріобр ѣтаютъ деньги вс ѣи не брезгаютъ нич ѣмъ, а въ дома тоже ходятъ вс ѣи см ѣются, разсказываютъ, и за порядкомъ въ домахъ само начальство смотритъ, стало быть – хорошо. И воспитали такъ не одного, а мильоны людей, и потомъ поймаемъ одного и измываемся надъ нимъ.

<���Разв ѣкто нибудь говоритъ когда нибудь этому мальчику, что не хорошо пить водку, курить табакъ, не трудясь, а обманомъ и насиліемъ пріобр ѣтать деньги, ходить въ распутные дома?> Ему говорили, что надо утромъ и вечеромъ и проходя мимо церкви креститься и кланяться, говорили, что надо разъ въ годъ ходить къ попу и, если онъ хочетъ особенно отличиться, дать свои гроши или пятаки на св ѣчи. Но про то, что не надо курить, пить, обманомъ пріобр ѣтать деньги, распутничать – ему не говорили никогда. А если кто и говорилъ, то Ванька не в ѣрилъ и не могъ в ѣрить. А не могъ онъ в ѣрить потому, что вид ѣлъ, что т ѣсамые, которые говорили ему про это, д ѣлали то самое, что они ему запрещали: курили и пили водку <���вс ѣ, водку даже отъ казны продавали, значитъ, пить хорошо> и деньги добывали всякимъ обманомъ и насиліемъ, и вс ѣраспутничали и даже распутство считали молодечествомъ. А когда онъ, 18-л ѣтній мальчикъ, выпилъ того яда, который продается на вс ѣхъ перекресткахъ не только съ разр ѣшенія правительства, но продажей котораго оплачивается большая часть начальства, когда онъ напился этого яда и сталъ привыкать къ этому, тогда вс ѣего бросили, предоставивъ ему выбираться изъ своего положенія, какъ онъ знаетъ. <���В ѣдь разв ѣкто когда нибудь что нибудь сказалъ поучительнаго этому мальчику, кром ѣтого, что надо кланяться и креститься передъ всякой иконой и читать какія то непонятныя слова утромъ и вечеромъ? Съ 11 л ѣтъ онъ въ Москв ѣвъ ученьи. Что онъ вид ѣлъ, что слышалъ, какой прим ѣръ вид ѣлъ? Неестественную, убивающую 14-часовую работу и потомъ по праздникамъ пьянство и развратъ и маханіе руками передъ иконами.> И в ѣдь такихъ мальчиковъ сотни, тысячи, десятки тысячъ, уже готовыхъ и постоянно подбывающихъ изъ деревни и готовящихся въ такое состояніе, въ которомъ теперь этотъ несчастный. Десятокъ тысячъ мальчиковъ теперь въ Москв ѣточно столь же опасныхъ, какъ этотъ мальчикъ. Почему же этаго судятъ? Но положимъ, что судятъ его потому, что онъ попался. Ну, хорошо. Ну, попался. Къ какой д ѣятельности можетъ побудить общество поимка такого мальчика? По здравому смыслу только къ одному, къ тому, чтобы употребить вс ѣнаши силы на то, чтобы уничтожить т ѣусловія, при которыхъ воспитываются такіе мальчики: уничтожить учрежденія, гд ѣихъ д ѣлаютъ. Заведенія же, гд ѣихъ д ѣлаютъ, вс ѣизв ѣстны: это вс ѣфабрики, вс ѣмастерскія, въ которыхъ кишмя кишатъ эти несчастныя д ѣти, это трактиры, кабаки, табачныя лавочки, распутные дома.

Что же, уничтожаютъ такія заведенія или, по крайней м ѣр ѣ, ставятъ преграды ихъ увеличенію и распространенію? Напротивъ: поощряютъ, и все больше и больше людей гонитъ нужда въ города, все больше и больше распложается фабрикъ и всякихъ заведеній, гд ѣд ѣлаютъ такихъ несчастныхъ.

«Воспитали такъ не одного, a милліоны людей, и потомъ поймали одного мальчика и измываются надъ нимъ», думалъ Нехлюдовъ, сидя на своемъ высокомъ стул ѣрядомъ съ полковникомъ, глядя на мальчика въ с ѣромъ халат ѣи слушая различныя интонаціи голосовъ защитника, прокурора и предс ѣдателя и глядя на ихъ кривлянья. Да и зач ѣмъ онъ зд ѣсь, этотъ мальчикъ, т. е. зд ѣсь въ Москв ѣ? Зат ѣмъ, что ему дома кормиться неч ѣмъ, и отецъ отъ нужды бросилъ его въ этотъ вертепъ. А отчего ему кормиться неч ѣмъ? Оттого, что земля эта у меня, у Колосова, у Кармалиныхъ, у француза, парикмахера и вс ѣхъ т ѣхъ, которые набрали деньги и купили изъ подъ ногъ мужиковъ земли. Если бы вм ѣсто всей этой ужасной комедіи были бы учители добра, были бы люди, заботящіеся о томъ, чтобы люди могли жить честнымъ трудомъ. Но если бы хоть не было бы, только бы не было этой лжи, которая ничего не сд ѣлаетъ, а только развращаетъ.

Глава XIII.

Съ сл ѣдующаго же дня Нехлюдовъ принялся за переустройство своей жизни. Онъ р ѣшилъ, что ему прежде всего нужно освободиться отъ квартиры и лишнихъ вещей и людей, потомъ съ ѣздить по деревнямъ для устройства д ѣла о земл ѣи потомъ же, поселившись гд ѣнибудь въ маленькой квартир ѣпоближе къ тюрьм ѣ, устроить д ѣло женитьбы и дожидаться отправки партіи въ Сибирь.

Объявивъ Аграфен ѣПетровн ѣо своемъ р ѣшеніи сдать квартиру и ѣхать въ деревню, онъ попросилъ ее съ помощью Корнея распорядиться съ вещами и мебелью, сдавъ ихъ пока въ Кокоревскій складъ, и расчитаться съ хозяиномъ и, поблагодаривъ Аграфену Петровну и Корнея за ихъ услуги, распростился съ ними. Потомъ онъ по ѣхалъ опять къ зав ѣдывающему тюрьмами, чтобы узнать объ условіяхъ вступленія въ бракъ съ осужденной и выхлопотать себ ѣправо на свиданіе вн ѣобычныхъ дней.