Анна Моносова - Книга для бизнес-тренера. Технологии и искусство

В любой науке, в любом искусстве лучший учитель – опыт.

Мигель де Сервантес

Описание когнитивного диссонанса было дано Л. Фестингером на примере курильщика, которому показывают рентгеновский снимок легких курящего человека. Какова его реакция? На одном полюсе то, что он курит. На другом – впечатление от страшного снимка. Это вызывает разрыв в его представлениях и дискомфорт, который очень хочется погасить. Как это сделать? Как избежать дискомфорта? Вариант первый – бросить курить. Сколько курильщиков бросили курить после такого внушения? Немного. Вариант второй – обесценить предлагаемую информацию – решить, что это неправда, если бы так было на самом деле, врачи бы не курили, а они почти все курят, и т. д. Вариант третий – найти лазейки, «примирить» полюса, снизить диссонанс. Например, решить, что это снимок легких человека, который курит в день две пачки плохих сигарет, а он лично курит одну пачку хороших и к тому же занимается спортом… В общем, «в жизни все не так, как вы рассказываете…».

Итак, уменьшить либо убрать диссонанс можно, отказавшись от собственного опыта, обесценив новую информацию или интегрировав эти два пласта. Конструктивный вариант – интеграция, но самостоятельно участник вряд ли сможет это сделать. Для этого у тренера в арсенале есть специальные методы. Первым методом «борьбы» с сопротивлением при восприятии новой информации является простая групповая дискуссия, в которой у участников есть возможность высказать вслух свои сомнения. Кроме того, можно использовать такие методы, как визуализация и структурирование представлений, ролевые игры, практические упражнения. Один из методов, напрямую интегрирующих опыт участников и предлагаемый тренером подход, – модерация. Модерация – метод многофункциональный и мы еще не раз к нему обратимся. Вот как она проводится.

Модерация –фиксация каких-либо элементов (например, на листах бумаги) и структурирование их в соответствии с некой схемой. Схема может быть задана заранее, а может родиться в результате «факторизации» зафиксированных элементов.

Пример 1 (с заранее заготовленной схемой). Участники пишут на клейких листочках все действия, которые они считают необходимым выполнять продавцу. После этого тренер вводит схему «Этапы продажи». Участники передают листочки тренеру или сами распределяют их на предложенной схеме (в зависимости от числа и активности участников). В результате становится наглядной деятельность участников или их представления о ней. Очевидны пробелы – какой-то из этапов окажется незаполненным. А если еще и зафиксировать отдельно трудности на листах другого цвета, то участники явно увидят перед собой направления работы на тренинге. Причем ими же самими и названные.

Вариант 2 (без заранее заготовленной схемы). Участники пишут на листах характеристики желаемого имиджа сотрудника. Все листы собираются и «факторизуются», объединяются в «облака» по близости понятий. Это действие можно выполнять на маленьких клейких листочках и работать потом на доске, как и в первом примере. А можно – для разнообразия – на обычных листах, которые потом раскладываются на полу или на большом столе.

Кстати, не только индивидуальное, но и коллективное развитие встречает на своем пути такие препятствия. Как только возникла возможность проводить аппаратные научные исследования, появились сведения, противоречащие не только устоявшимся канонам, но и очевидности. Достаточно вспомнить сопротивление нескольких поколений людей, видящих, как Солнце вращается вокруг Земли, доказательствам обратного. Все научные революции проходят через этап когнитивного диссонанса и сопротивления. Поэтому они и революции.

Любое принципиально новое знание вызывает когнитивный диссонанс у человека, обладающего каким-либо опытом в этой области. Это во многом определяет различия в обучении новичков и опытных сотрудников.

Запрос на новые знания у опытных участников возникнет скорее, если из прошлого опыта взрослого участника выявить его собственные трудности и показать, как новая информация поможет их решить.

Если же вообще не учитывать опыт участников, то никакие аргументы не помогут донести новое.

В анекдотах это легко доводится до абсурда.

Пациент уверен, что он мертв. Все попытки врача переубедить его заканчиваются неудачей. Врач приводит множество доводов: пациент дышит, у него нормальная температура тела – ничего не помогает. Отчаявшись, врач спрашивает: «Скажите, в трупах течет кровь?» «Конечно, нет» – отвечает пациент. Врач колет иглой руку пациента, появляется кровь. «Ну, что вы теперь скажете?» – торжествует врач. Пациент отвечает: «Я ошибался – в трупах течет кровь.

Во-вторых, у взрослого, как правило, нет времени, поэтому взрослые будут изучать только то, что, по их мнению, им изучить необходимо. Очень практичный подход к учебе: «А чем мне это поможет прямо сейчас?».

В-третьих, у взрослых объем «оперативной памяти» существенно меньше – там уже слишком много всего хранится. Поэтому знания лучше запоминаются, если они сразу отрабатываются в практике. При «пассивном» обучении (например, слушании лекции) забывается почти сразу до 50% информации. Эта проблема касается и обучения детей – еще Ян Амос Каменский, один из величайших педагогов мира, в начале XVII века восстал против нудного обучения и начал его реформировать. «Вечным законом да будет: учить и учиться всему через примеры, наставления и применение на деле». При обучении взрослых этот принцип становится требованием, иначе КПД будет стремиться к нулю.

И наконец, в-четвертых, взрослый самостоятелен и самодостаточен. В отличие от детей, которые лучше осваивают новое вместе со взрослым, взрослые лучше усваивают знания и навыки, которые они освоили самостоятельно.

«Иисус играл с Петром в гольф. Размахнувшись, он ударил по мячу, тот упал далеко от лунки. Тут из леса выскочил заяц, схватил мяч и понесся с ним по полю. Ему наперерез выбежала лиса, заяц развернулся и побежал в другую сторону. Лиса уже почти догнала зайца, тот выпустил мяч и побежал быстрее. В этот момент с неба спикировал орел, схватил мяч и, поднявшись, уронил его точно в лунку. Иисус поднял голову вверх и закричал: «Папа! Ну, дай же мне поиграть!»