Питер Губер - Расскажи, чтобы победить

Но постойте! На этом пути всех нас поджидал еще один крупный выигрыш. Когда трансляция будет хорошо организована и приобретет популярность, Шульц вполне сможет запустить целый канал Sturbacks Live для кабельного телевидения.

Все казалось исключительно интересным нам , но не Говарду. Он доброжелательно нас выслушал, а несколько дней спустя дал ответ:

– Нет, благодарю вас. Мое дело – торговать кофе.

Что он имел в виду? Где же мы дали маху? Еще много месяцев спустя мы гадали, что пошло не так. В конце концов я сделал то, что должен был сделать до того, как отправился в Сиэтл: поставил себя на место Говарда и попытался понять – а его-то что интересует?

Будь я внимательнее, я бы понимал, что Шульц никогда не согласится на предложение, рассматривающее его гостей в качестве пассивной аудитории. Он заинтересован в их активном участии в истории Sturbacks. Неудивительно, что мы потерпели крах! Мы метили прямо в цель, которая Шульца не интересовала. Если б мы как следует подготовились и проявили интерес к собеседнику, вместо того чтобы стараться самим казаться интересными, если б мы отдали дань уважения его истории, выдвинув предложение, гармонирующее с ней, мы, возможно, пришли бы к иному финалу.

Каковы их предрассудки?

Оборотная сторона интересов – предубеждения. Первые вызывают притяжение, вторые заставляют отвергать. Рассказчик, игнорирующий предубеждения слушателей, идет прямо к катастрофе. И имейте в виду: признаки предубеждения могут таиться где угодно, даже в безобидных на вид деталях поведения.

Я многократно наблюдал разрушительные эффекты предубеждений и как порой они сводят на нет все усилия рассказчика. Наиболее памятным примером в этом плане, как ни странно, является рассказчик абсолютно злонамеренный, который, собственно говоря, использовал чужие предубеждения в собственных целях. Поскольку его призыв к действию подразумевал ненависть, Гитлер сумел довести до безумия миллионы соотечественников, рассказывая им истории, подогревающие их предубеждения против антигитлеровской коалиции, евреев, цыган, физически неполноценных людей и всех прочих, не соответствующих его арийским стандартам. Однако преступления Гитлера против человечества столь ужасны, что большинство из нас сегодня испытывает предубеждение, равное по силе, но направленное уже против него самого и всего Третьего рейха.

Это предубеждение больно ударило по моей собственной компании в 1997 году, в момент выпуска «Семи лет в Тибете». Этот фильм представляет собой киноверсию реальной истории Генриха Харрера, австрийского альпиниста, во время Второй мировой войны ставшего наставником и близким другом будущего духовного лидера Тибета, юного далай-ламы. История духовной трансформации Харрера – мощный призыв к миру, взаимопониманию и человечности.

Еврейские СМИ призвали к бойкоту, и сколько бы раз мы или наши актеры ни рассказывали об истинном сюжете фильма, нам не удавалось преодолеть силу этого визуального «свидетельства». Свастика на рукаве Брэда Питта вызвала столь яростное предубеждение, что вся наша история оказалась трагически недооценена.

Десять лет спустя, в своем доме на Гавайях, я рассказал о случившемся с «Семью годами в Тибете» гостившему у меня Марку Шапиро. Он вместе с Дэном Снайдером, владельцем футбольной команды Washington Redskins, финансировал готовящийся к выходу фильм с Томом Крузом о Второй мировой войне «Операция «Валькирия». Я предупредил Марка, что появление в массовой печати фотографии Тома Круза с нацистской эмблемой напоказ может спровоцировать такое же предубеждение, которое так болезненно ударило по нашей истории. К несчастью, несколько снимков Круза в нацистской форме, да к тому же с повязкой на глазу вскоре-таки просочилось в прессу, в результате чего фильм ошибочно сочли пронацистским. Это негативно сказалось на кассовых сборах. Еще одна картина пала жертвой предубеждения аудитории.

Мне довелось побывать и по другую сторону баррикад: история как-то раз пробудила предубеждение во мне самом. В 1992 году, когда я работал генеральным директором в Sony Pictures, мы вместе с главами корпорации Sony Норио Огой и Мики Шульхофом отправились в Берлин взглянуть на участок, где предполагалось разместить новую штаб-квартиру Sony в Европе. Мы только завершили возведение гигантского, оснащенного всеми новейшими технологическими разработками «Sony мультиплекса» на Манхэттене, и Ога был увлечен идеей построить еще какую-нибудь недвижимость, оборудованную по последнему слову техники. В Берлине он хотел создать корпоративную штаб-квартиру Sony, где офисы администрации примыкали бы к многофункциональному развлекательному центру, включающему в себя мультиплекс, кинотеатр IMAX, несколько кафе и ресторанный дворик. Поскольку я внес основной вклад в проектирование нью-йоркского мультиплекса на 67 й улице, Ога хотел, чтобы я возглавил и это строительство. Что ж, пока все шло великолепно. Берлин представлялся мне волшебным холстом, на котором нам предстояло нарисовать портрет будущего Sony.

Шульхоф, обладатель лицензии на пилотирование, доставил нас на место в корпоративном реактивном самолете. Мы приземлились на небольшом городском аэродроме. Наш самолет вырулил под массивный навес, выглядевший непропорционально большим для короткой посадочной полосы. Я вслух поинтересовался, что за история стоит за этой странной архитектурой, и Ога с энтузиазмом произнес:

– Это великий аэропорт – Темпельхоф. Гитлер построил его в 30 е годы. Знаменитое место.

– Чудесно! – ответил я. – Гитлер!

Я считал, мне не обязательно уточнять, что Гитлер не входит в число моих любимых персонажей.