Питер Губер - Расскажи, чтобы победить

Я восхищался изобретательностью Тома. Все эти люди, пришедшие в Фенвей-Парк в День отца, унесли домой горы новых историй, которые станут рассказывать потом всем знакомым. Я был на поле «Фенвея». Трогал Зеленую стену. Взял кусочек покрытия.

– Вот так и разлетаются по миру истории, – сказал я.

– Точно! Дело было не просто в ностальгии. Создавалось значимое место, – Том ухмыльнулся. – Люди будут чувствовать, что, придя сюда, они уже пережили особый опыт.

Физическое обновление стадиона тоже было спроектировано так, чтобы повысить, а не просто сохранить значимость и привлекательность этого места. И оно было организовано таким образом, чтобы фанаты могли принять участие в последовательной трансформации «Фенвея».

– Впервые за всю историю мы разместили сиденья над «Зеленым монстром», – сказал Том.

И мне стало ясно, почему эта надстройка высоко над знаменитой стеной левого поля вызвала такую сенсацию. Сиденья были устроены по принципу барных стульев, и их было всего 250. Поэтому там ты не только смотрел игру с выгодной точки, которой раньше не было, но и чувствовал себя частью уникального элемента истории «Фенвея».

– Прелесть бейсбольных площадок, – продолжал Том, когда мы направились обратно к ложе, – в том, что в отличие от футбольных стадионов они все физически отличаются друг от друга. Так что ты можешь обыграть «изюминки», индивидуальные особенности своей площадки и тем самым сделать свою историю уникальной. В рамках второй фазы реконструкции мы построили на правом поле сиденья с длинной доской-столом: сюда можно прийти до начала игры и устроить вечеринку. Затем мы начали за два часа до матча перекрывать улицу перед стадионом и создавать там своего рода карнавальную атмосферу. Теперь люди приходят в Фенвей-Парк за два часа до игры в предвкушении последующей истории: это делает богаче их опыт, а мы получаем с них деньги за товары и услуги.

В число таких сувениров Вернер включил, например, футболку с надписью «Плохой век бывает у каждого». Затем он начал покупать новых игроков из списка бейсбольных звезд, которые могли бы не просто приносить победы, но и стать хранителями наследия Бейба Рута в бесконечной истории «Фенвея».

– Люди отождествляют себя с героями, – сказал Том. – Значит, нужно найти игроков, которые могут стать такими харизматическими персонажами. У нас был один парень, Курт Шиллинг. Мы говорили о нем, что раз в неделю он скакун, а все остальные дни – лошадиная задница. Но в тот единственный день недели, когда он подавал мяч, он делал это феноменально, и мы его терпели. А потом, когда мы играли в Championship Series 2004 года, он получил травму в одном из начальных раундов.

С игроками вроде Шиллинга, Педро Мартинеса и Дэвида Ортиса Red Sox выиграли World Series 2004 года – впервые после 1918 го! Затем, в 2007 м, выиграли еще раз. А к 2008 году на стадионе «Фенвей» были полностью раскуплены билеты на целых 388 игр подряд – второй случай такого длительного и непрерывного успеха за всю историю бейсбола. Команда преодолела «Проклятие младенца Иисуса», почти век преследовавшее Фенвей-Парк.

Мы вернулись в комфорт частной ложи, и Вернер продолжил рассказ:

– Задача, стоявшая перед нами в процессе создания нового витка в истории «Фенвея», не сильно отличается от тех вызовов, с которыми сталкивается любой рассказчик, имеющий дело с крупным и давно сформированным продуктом или организацией. Темп жизни сейчас таков, что даже сильнейшая история должна меняться, чтобы выжить.

И чем масштабнее предприятие, тем больше дополнительных рассказчиков приходится включать в этот процесс трансформации. Как гласит поговорка американских индейцев, «нужна тысяча голосов, чтобы рассказать одну историю». Одни голоса будут рассказывать о боли, другие – о славе, но обладатель каждого из этих голосов скажет о гигантском эмоциональном воздействии, которое история, разворачивающаяся в Фенвей-Парке, оказала лично на него. По словам Тома, его роль, как роль любого топ-менеджера, заключалась в том, чтобы сберечь пламя своей бесконечной истории, постоянно добавляя в него горючее. Чтобы к этому огню стремились новые и прежние рассказчики, объединенные общей темой.

– Нужно сохранять ключевые элементы, в то же время постоянно приспосабливаясь к изменениям. Это требует и твердой хватки, и легких прикосновений.

– Ага, потому что если будешь держать историю слишком жестко, на слишком коротком поводке, то упустишь драгоценный фактор счастливой случайности, – поддакнул я.

Вдруг толпа на стадионе заревела. Том указал на маленькое старомодное табло, работавшее без всяких реконструкций уже пятьдесят с лишним лет. Через дисплей тянулась сплошная цепочка нулей. Был уже седьмой иннинг, и Джон Лестер, который подавал мяч весь вечер, все еще находился на своей позиции на питчерской горке после более сотни подач.

– Знаешь, – сказал Вернер, подаваясь вперед, – у Джона нашли лимфому в позапрошлом году. Мы все боялись, что потеряем его. А потом он выиграл для нас решающую игру в World Series 2007.

– А сегодня он, похоже, хочет устроить ноу-хиттер! – сказал я.

Подачи этого 24 летнего левши, постоянно ускоряясь, словно пули неслись одна за другой мимо отбивающего Royals.

– Если он сможет сейчас выиграть, – произнес Том, – Лестер станет восемнадцатым игроком в истории Red Sox – и всего лишь пятым левшой, – который сделал ноу-хиттер.

Наше внимание переключалось на игру по мере того, как Лестер выстреливал все новые мячи. К тому моменту, как на базу взошел Альберто Каллапсо, они уже неслись один за другим со скоростью 94 мили в час. Атмосфера на стадионе накалилась до предела. Последний отбивающий Royals не имел ни малейшего шанса.

А затем будто взорвалась бомба: Лестер послал 130 ю подачу. Он выбил Каллапсо серией из двух быстрых подач, завершая ноу-хиттер и даря Red Sox победу над Royals со счетом 7:0. Защитник Red Sox Джейсон Варитек подбежал к Лестеру, обхватил и поднял его, а через секунду их обоих поглотила толпа в белых майках. Это было не хуже, чем победа в World Series!

Радость болельщиков не знала границ, а над всем этим царил герой вечера Лестер. Каждый на стадионе «Фенвей» праздновал его победу, и я не был исключением. Закончив вопить и обнимать Вернера, я сделал то же самое, что и все присутствующие: позвонил своим сыновьям, чтобы рассказать историю о том, что только что увидел, услышал и пережил.