Лайонел Корбетт - Священный котел. Психотерапия как духовная практика

Имеем ли мы право утверждать, что архетипические силы, охватившие Медею, были по-настоящему духовными? Не равносильно ли это утверждению, что они, несмотря на губительное воздействие, являются частью божественного? Признав это, мы вынуждены будем расширить наше понимание духовного измерения и включить в него переживание болезненного опыта. Все архетипические процессы имеют и светлую, и темную стороны, и именно поэтому Юнг считал, что Самость, будучи истинной целостностью, должна вмещать как свет, так и тьму [92] Представление о Самости, обладающей темной стороной, не согласуется с точкой зрения традиционного христианства, предпочитающего говорить лишь о Боге света и любви. К сожалению, такая односторонность приводит к защитному расщеплению. Однако в христианской мифологии порой проскальзывают мотивы темной стороны божественного; вспомнить хотя бы кровожадных ангелов из Откровения. . Подобно всякому архетипическому процессу, Гера представляет собой также одну из сторон Самости. Темная сторона архетипа Геры выражена ее мстительной ревностью и гневом по отношению к проделкам Зевса. Поэтому, сражаясь с собственной потребностью в мести, Медея борется с комплексом на двух уровнях: человеческом, включающем ее нарциссическую уязвимость, и трансперсональном, который и является темной стороной Самости. Таким образом, ее борьба приобретает новый ракурс, выходящий за рамки сугубо личностной перспективы. А терапия, помогающая Медее справиться со злыми намерениями, становится процессом искупления зла и спасения.

Тень черпает свою силу из архетипического ядра комплекса, которое представляет собой что-то вроде запаса энергии и силы внутри личности. Эта энергия «вызывает или подчиняет себе определенные импульсы, или модели поведения; т. е. при некоторых обстоятельствах они обладают властью» (Jung, 1961, p. 347 / Юнг, 1998, с. 421). Эти силы суть деймоны, под которыми в Древней Греции понимались изначальные автономные силы. Юнг называет их «определяющими силами», хотя считает, что этический выбор, слушать деймона или не слушать, остается за индивидом (Jung, 1951a, par. 51 / Юнг, 2009б, с. 47). Если нам удается наладить связь со своим деймоном, то его энергия становится для нас ценным источником. Деймон может быть музой художника или источником мотивации для социального реформатора. Или же деймон предстает в форме сексуальности или гнева (von Franz, 1981). Эти силы могут быть в разной степени интегрированы, все зависит от способности индивида не поддаваться аффективным состояниям. Одна из задач психотерапии – помочь человеку развить в себе способность выдерживать давление архетипических сил. Порой это давление настолько мощно, что остается надеяться разве что на контейнирование тени для того, чтобы не проецировать ее на других.

Духовное странствие рано или поздно приводит к столкновению с тенью. Мэй считает «распознание добра и зла» настоящей духовной задачей, подразумевая, что это не должно быть частью терапии (May, 1992, p. 16). Фактически, значительная часть терапевтической работы посвящена осознанию собственной тени, без которого никакие изменения немыслимы. Психотерапевтическая работа над тенью является важной частью духовной работы в целом, работой души par excellence.

Терапевт может считать зло результатом эмоционального расстройства, а не только нравственной проблемой. На человеческом уровне комплекса зло и соответствующее поведение связаны с нарушением развития, поврежденным чувством собственного «Я» или процессом фрагментации и попытками сохранить целостность. При работе с тенью необходима эмпатия, потому что мы имеем дело с результатами плохого обращения в детстве, пренебрежительного отношения или с недовыраженными (из-за особенностей семьи) аспектами личности. Тень очень важна для дальнейшего развития личности; именно из нее может возникнуть новое сознание.

Чем сильнее мы пытаемся подавить тень, тем больше энергии она накапливает. Поэтому нет никакого смысла с ней бороться, так как такая борьба приведет лишь к более сильному расколу внутри психики, а внутренний конфликт может быть отыгран в форме конфликта социального, если тень будет спроецирована на других людей. Как пишет Нойманн, нравственная храбрость нужна человеку для того, чтобы «не желать стать хуже или лучше, чем он есть в действительности» (Neumann, 1960, p. 111; Нойманн, 2008, с. 138). Он утверждает, что мы должны вступить с тенью в некое соглашение, позволяя ей иногда выражать себя вместо того, чтобы пытаться избавиться от нее окончательно. Если мы сможем сдружиться с ней в пределах разумного, то тень, скорее всего, не будет враждовать с сознанием.

Тень созревает не только за счет перипетий нашего развития, но и в результате бессознательной интернализации коллективной тени того общества, в котором мы живем. Социальный и персональный уровни зла взаимопроникаемы – самым ярким примером является расизм. Многим из нас приходится выторговывать свою жизнь у темной стороны общества, пытаясь не поддаваться ей целиком. Для этого нам необходимо понимать все соблазны культурной пропаганды и коллективных мнений.

В работе с тенью терапевтический подход отличается от традиционного религиозного, в рамках которого от зла избавляются при помощи ритуалов очищения, вроде таинства исповеди и других форм покаяния. Как правило, все это действует лишь на некоторое время, не изменяя определяющих поведение внутрипсихических структур. Психотерапевтический подход требует осознания и восстановления поврежденных психологических структур, что достигается с помощью их проработки внутри терапевтических отношений.

Когда страдание рассматривается не только как психологическая, но и как духовная проблема, психотерапия начинает служить душе, как бы воздавая должное этимологии слова психотерапия. Сегодня психотерапия представляет собой новую форму традиционных практик духовного руководства или наставничества. Слово руководство, возможно, не очень нам подходит, так как подразумевает некое подчинение авторитету, что не согласуется с терапевтическим подходом. Однако руководство подразумевает также указание разных возможных путей. Индивид может почувствовать, что его направляет некто, кто хорошо знаком с данной местностью, и тогда пройти свой путь может помочь и временная идентификация с объектом преклонения, и идеализирующий перенос. Терапевта же лучше всего было бы описать такими словами, как свидетель, спутник или собеседник, однако в наших духовных традициях такого человека принято называть словом наставник. Даже само определение духовный не слишком корректно, так как вызывает ассоциации с чем-то нездешним, «не от мира сего», порождает отчужденность от всего материального и пренебрежение к телу и социальной реальности. С нашей точки зрения, быть духовным – значит чувствовать, что незримое сакральное измерение всегда присутствует в нашей жизни.