Юлия Некрасова - Лечение творчеством

В нашем понимании именно «танец по Аммону» дал нам особую музыкально-двигательную символику. Это сброс, очищение в символическо-невербальной форме различных внутренних комплексов и в то же время – общение с членами группы, выражение отношения к ним и, соответственно, – самовыражение в общении с ними.

Особо подчеркнем, что процесс этот – бесконечно творческий не только для пациентов, но и для самого психотерапевта и его помощников. Одной из особенностей модификации методики танца в нашей работе явилось использование музыки не в записи, как это происходит у доктора Аммона, а в «живом» фортепианном исполнении, причем за роялем сидел не индифферентный аккомпаниатор, а помощник психотерапевта. Это автоматически привело к усложнению и усилению эмпатических связей за счет включения в большой круг (зал – танцующий) малого круга (аккомпаниатор – танцующий), что стимулировало самовыражение пациента и облегчало его «выход» на зал. В данном случае помощник психотерапевта, аккомпанируя танцу, сам пережил гамму психических состояний:

«…Так вышло, что, аккомпанируя танцу в первый раз, я сидела спиной к залу. Не могу оглянуться, но чувствую: явно происходит фантастическое, необычное, нереальное… Что же это было? Если можно это назвать “полем”, то оно было настолько ощутимым, что, казалось, если я сейчас оглянусь, – зал окутан дымкой. “Поле” включило в себя и объединило множество напряженных связей всех присутствующих: зал (полукруг зрителей – “наши” и гости), танцующая Алла (центр) и мы с пианино. Может быть, “поле” – это общее психическое состояние, многократно вошедшее в резонанс? Оно стало таким насыщенным, густым, всех окутывающим. Создала это состояние Алла и держит в нем нас всех…

Сколько времени длился танец? Время остановилось. Но как потом выяснилось, прошло около часа. Что же означал ее танец? Подтвердилось наше предположение о том, что это был “рассказ о себе”. Алла говорила: “Да, я станцевала свою жизнь – прошлое, настоящее и будущее…”».

Впоследствии, наблюдая удивительное «превращение» Аллы из «кокона» в «бабочку», группа единогласно решила, что «танец по Аммону», именно он, сделал Аллу из «человека второй шеренги» Личностью.

Таким образом, используемые нами методы кинезитерапии (парадоксальная дыхательная гимнастика, пластическая ритмика и гуманно-структурированный танец) ведут к расшатыванию устойчивых поведенческих стереотипов в теле и речи заикающихся и дают возможность обнаружить в себе множество нераскрытых сторон личности и получить навык реализации их.

Все это повышает и стабилизирует самооценку наших пациентов, особенно ее «нарциссического» аспекта, способствует снятию зажимов и скованности, обогащает пациента новым чувственным телесным опытом и обращает естественную пластику и ритмику движений на обучение телесной саморегуляции психических состояний, что дает хорошую речь.

Принятая нами концепция заикания как расстройства речи с нарушением ее коммуникативной функции обосновывает необходимость создания психотерапевтического коллектива. Это такой коллектив, который испытывает на себе воздействие психотерапевта и в котором каждый из его членов оказывает психотерапевтическое воздействие на своих товарищей, что помогает наладить коммуникативные контакты внутри группы. В.Е. Рожнов отмечает, что такое динамическое единство, когда взаимодействие и интерперсональное влияние больных потенцируются психотерапевтом, имеет особое психологическое значение. Пример 15-летней Наташи У. подтверждает правильность и закона единства разновозрастного коллектива, что позволяет нам в будущем включать подростков во взрослые психотерапевтические группы.

Об этапах постепенного формирования психотерапевтического коллектива говорят сами наши пациенты. Чувство коллективизма начинает формироваться уже на пропедевтическом этапе:

«…Никто до сих пор не смог увлечь меня в свой полет. А увлечет меня в свой полет доктор Некрасова и все ребята, вылеченные ею, с которыми я знакома и которые уже перешагнули барьер между прошлым и будущим…» (слова «полет», «барьер» пациентка Л.Т. заимствовала из романа П. Вежинова «Барьер»).

Концентрированная сплоченность коллектива – манифестация его на сцене театра во время сеанса эмоционально-стрессовой психотерапии – следующий шаг в формировании психотерапевтического коллектива. Результат «взрыва» сеанса – ощущение себя победившим среди людей и вместе с людьми – описан одним из участников:

«Мы, как будто крепко взявшись за руки, стали подниматься на высокую гору и покорили ее…» (Л.К.).

Совместное публичное выступление в экстремальных условиях сеанса приводит к тому, что каждый участник глубоко переживает за товарищей, радуется их успехам, отмечает достоинства, пытается им подражать; в обстановке концентрированного внимания проверяет себя и других. Психотерапевт стимулирует чувство сопереживания, коллективности и сонастроенности и вызывает эмоции радости в коллективе и за коллектив, что является залогом дальнейшей его сплоченности.

В ходе трехмесячного курса работы коллектив становится гомфотерным (от греч. «гомфо» – сколачивать, сбивать), обладающим высокой жизнеспособностью и эффективностью. Вот как охарактеризовал свое пребывание в группе пациент С.Б., студент ГИТИСа, который и назвал коллектив «источником лечения»:

«Ярче всего коллективизм проявляется в тех группах, где существуют твердые общеустановочные цели и задачи, где результат деятельности каждого немыслим без определенных результатов работы всей группы. Я хотел бы рассказать об уникальной, на мой взгляд, группе, в которой коллективизм лечит, то есть не только заменяет любые медицинские препараты и приемы, но и является главным стимулятором духовного роста человека, становления его нравственных идеалов.

Когда я первый раз пришел в группу, я растерялся от присутствия стольких незнакомых мне людей. Однако сразу отметил то глубокое внимание и заинтересованность, с которыми все ко мне отнеслись. От них буквально веяло силой крепко сколоченного коллектива в самом высоком понимании этого слова. Их, таких разных, объединило со мной за несколько минут чувство единства в борьбе с общим недугом и желание помочь человеку избавиться от страдания.

И вот я сам на сеансе. Всех нас, стоявших на сцене, сплотило желание доказать товарищам по группе и психотерапевту, и людям, сидящим в зале, что мы твердо решили избавиться от заикания. Так в древнегреческом театре огромное количество народа, собравшегося на представление трагедии, одновременно ощущали чувство катарсиса, очищения и просветления человеческой души, которой инстинктивно присуща потребность в нравственной чистоте и совершенстве. Дело лишь в условиях пробуждения этой глубинной потребности.